Экзорцист Семьи Ноя

Узы умели как-то так завлекать всех окружающих в их дело.

Спустя полчаса они уже более или менее познакомились с Ноем. С тем, что ему лет пятнадцать-восемнадцать, с тем, что зовут его Вайзли, и точной даты рождения он не знает. Что жил он в Лондоне, был обыкновенным бродягой. Его дар связан с чтением мыслей, воспоминаний и их коррекцией, возможностью залазить в чужую голову и отслеживать связи. Что с членами семьи он так обычно не делает. Что с даром ему помогает его демонический глаз, который является частью его, а не отдельным украшением. Вроде специального нароста, формирующегося тёмной материей и акцентирующей его силы. Что из-за дара у него частенько болит голова и при пробуждении поседели волосы (что было действительно примечательно, так как другие Нои были темноволосы). Что в отличие от остальных Ноев, совсем потерявших память о прошлом поколении, Вайзли сумел сохранить хаотичные отрывки, что причиняют ему неудобство и боль. И этот вопрос придётся решать. Что его дар тоже можно развивать, и сейчас он не совсем на должном уровне.

Что Майтра садист, и так было всегда.

Хотя последнее все знали и раньше, и никто давно уже не сомневался.

Затем более нормальным и полным образом представились уже Аллен с Узами, объяснив, кто они, откуда, что было раньше и почему. Кое-что Вайзли успел узнать от Графа в первый час от пробуждения, кое-что ему поведал Майтра, но вопросов у Мудрости оставалось очень и очень много. И это только те, что не задавались Графу, Мудрость желал поговорить с ним позже лично.

Граф же наблюдал, умилялся, думал и совершенно забыл, куда и к кому ещё сегодня надо.

В итоге они оказались у Неа уже в без четверти пять утра.

И, как Музыкант и обещал, он сразу был в комнате, не пытаясь прятаться и не испытывая трудностей с чужим присутствием. Именно он же начал общий разговор.

— Если уж начинать, то с того, что требует запоминания, — произнёс он, протирая детали разобранного клавесина. — А точнее с нашей с тобой связи, Аллен. Тебе хорошо бы посмотреть её у Мудрости и слегка притупить и снаружи. Тогда мне меньше придётся о том заботиться, и дела пойдут быстрее.

— Он говорит, что для начала хотел бы предложить Вайзли мою с ним связь немного приглушить. Потому как если он собирается найти себе физическое тело, лучше, чтобы она его никуда не тянула. Не ко мне, по крайней мере.

— Твоя рука была бы в восторге, — хихикнул Джасдеро, медленно вытягивая волосы из свободного хвоста.

— Да. Мы с ним это обсуждали уже и…

— И, конечно, для начала он мог бы, по крайней мере, поздороваться и познакомиться с некоторыми из нас заново, — с намёком произнёс Граф.

Музыкант всплеснул руками:

— Каким воспитали, таким и вышел.

— Он критикует ваши воспитательные методы, Граф, — медленно развернулся Аллен. И вернул взгляд Вайзли. — О Неа мы тебе рассказали, о тебе ему тоже. Так что заочно мы все знакомы, не так ли?

— Да. Это нормально, — юноша кивнул, задумчиво водя пальцами по губам. — И я вполне могу посмотреть вашу связь. Этим в любом случае пришлось бы заняться по некоторым причинам. Раз уж тебя желает видеть Майтра. Но теперь я знаю, что с ней надо делать.

— Зачем его хочет видеть Майтра? — тут же насторожился Неа.

Аллен передал вопрос и от своего имени.

— Он сам объяснит. Связано, конечно, с чистой силой и тренировками так или иначе.

— А ты зачем? — продолжал подозревать неладное Аллен.

— Настройка сознания, мотивации и ещё много чего помогает сделать его тренировки более… направленными, — уклончиво отозвался юноша. Очевидно, не совсем понимая, имеет он право объяснять что-то Аллену, или ему потом прилетит от Майтры.

Эффективность большинства устраиваемых тренировок Тринадцатого, по его же словам, увеличивалась благодаря эффекту неожиданности.

— Ладно. Так, с этим нормально. Тогда... хмм... — Аллен оглянулся. — С кем дальше?

— Стоп! — Граф поднял ладонь. — Объясните сначала, с каких это пор наш Четырнадцатый решил вылезти в реальный мир и каким образом?

— Я объясню способ позже, — отозвался Неа, скуксившись.

Аллен беспомощно оглянулся на одного, потом на другого.

— Он это… С тех пор, как перестал со мной выходить на связь. В сны мои перестал приходить, а я его не мог видеть, потому что в Ковчег не попадал. Кстати, это же теперь решаемо? Потому что во сне мы общаться не сможем, а хотелось бы, а то ещё что интересное пропустим. Ну, а он, когда не связывался со мной, подумал и решил, что раз уж это можно использовать себе на пользу, то почему бы и нет. А кому бы не надоело столько времени сидеть в зеркале? — бойко отвечал Уолкер, сам не понимая, откуда у него столько энергии и что за лишнюю чушь он порет, когда суть можно передать одним простым предложением. — Тем более сейчас вы, Граф, говорите, Сердце может объявиться. И почти все пробудились. Он сказал, что, естественно, пробудится не скоро, лет через сорок-пятьдесят. Ну, вот он и пытается сейчас это сделать. Как – я не знаю. Он сказал, расскажет позже.

Тишина опустилась, как только Аллен закончил свой рассказ. Подозрительная тишина. Пять взглядов ощутил на себе юноша, причём один сквозь закрытые веки — Джасдеби был очень сонным, но голову в его сторону всё же повернул.

— Аллен, ты спать не хочешь? — осторожно поинтересовался Граф.

— Мм, нет…

— Ты пил что-то, что ли? — фыркнул Дебитто, загибаясь от смеха.

— Ага, очень смешно, — Аллен раздражённо передёрнул плечами и демонстративно отвернулся к зеркалу, уже не обращая внимания на шёпот о его аномальной бодрости и о том, как именно Уолкер добился подобного эффекта.

И даже Граф решил к этому присоединиться! В свои-то тысячелетия!

Хорошо хоть Вайзли пока не совсем сориентировался и отмалчивался, изучая.

А Музыкант, как только увидел разворот Аллена, тут же перестал смотреть, опуская голову и делая вид, будто очень-очень увлечён своим делом.

— Что теперь? — громко и отчётливо спросил Аллен, — когда мы обсудили твои мотивы и степень моего морального разложения.

— Пить — не разлагаться, — отозвался Дебитто с готовностью.

— Теперь Узы, — ответили Уолкеру из-за зеркала. — Я хочу узнать, что они сумели сделать за это время. И, конечно, это не для их ушей, но не хочу прямо сейчас говорить с Графом.

— Он хочет побыстрее отпустить Джасдеби…

— Оно и верно, мы сейчас свалимся и заснём, — проворчал Дебитто, ещё сильнее вытягиваясь на диване. Джасдеро сидел на полу, подпирая голову чужим бедром и закрыв глаза. Спит он уже или нет, точно определить не получалось.

— Обычно вы наполнялись энтузиазмом, как только речь касалась вашего проекта, — напомнил Граф.

— Два дня без сна! — воскликнули оба одновременно.

— Сами виноваты, — сверкнул в их сторону глазами Вайзли, снова подбираясь, притягивая к себе ноги и едва ли калачиком сворачиваясь в своём углу. Аллен оглянулся по сторонам, искренне радуясь, что здесь и у пола тепло и совсем не тянет сквозняками (откуда бы?), но решил, что мебель дополнительная не помешала бы.

А затем задумался о том, чем дышит, если здесь нет вентиляции.

Если почти все комнаты — отрезанные друг от друга измерения с плотно закрывающимися дверями-порталами, то откуда берётся необходимое для дыхания количество кислорода?

Этот город был сложнее, чем он уже привык думать!

Аллен со вздохом уронил лицо в руки. И ничего не ответил на вопросы о том, что случилось. Только мотнул головой в сторону Уз, чтобы приставали к ним, а не к нему. В конце концов, Неа нужен был именно их отчёт.