Экзорцист Семьи Ноя

— Граф мог, — кивнул Аллен. — Чтобы не привлекали внимание. Кстати, он ведь должен был здесь появиться! Здесь есть люди,с которыми он дела водит. Лично-то в толпу он обычно не выходит, но должен же быть поблизости! — Аллен завертелся по сторонам. — А остальные-то здесь?

— Если ты о семье, то Шерил только что здесь был. И Тики тоже ведёт себя странно.

— Странно? — мгновенно навострил уши Аллен.

Весь вечер он старался за Ноем не наблюдать. То вспоминал не то, то становилось обидно, как мало времени у Тики на него, то Аллен боялся, что их могли заметить, если начнут больше внимания обращать друг на друга. И у Тики было достаточно дел. Обаятельный, общительный брат Камелота был приятен многим дамам, и в обществе мужчин тоже ценился.

А Аллен бы грыз локти. Потому так отчаянно и цеплялся за друга, пытаясь изо всех сил отвлечься.

— А что с ним не так?

— Он не заболел?

— Ась? — вот теперь Аллен в один миг оказался на балконе, опираясь ладонями о перила и выглядывая нужного ему мужчину. Нашёлся тот просто. И даже в компании тут же ставших неприятными личностей.

— Не знаю, но я уже заметил, что он не слишком активен сегодня. То есть почти не танцевал, не общается ни с кем. Словно сонный слишком.

Тики не мог быть сонным. Аллен знал отлично, что проспали они аж десять часов.

И при воспоминании, может быть, чуть-чуть покраснел.

Да, они спали вместе. Всего лишь спали. Этим-то вечером. Ну, может, ещё пожелали друг другу приятных снов, целовались. Но… С некоторых пор Аллен предпочитал спать в одной постели с Тики.

До самого главного они так и не добрались. Аллен чувствовал, что просто не может позволить, нервничает, боится, может быть, сходит с ума и накручивает. Но, оказываясь в объятиях мужчины, всегда получал возможность избежать полноценного секса и цеплялся за эту возможность, отчаянно труся. К тому же то, чем они с Тики стали заниматься с тех пор, как Аллен позволил себе расслабиться хоть немного и приказал больше не отступать, было тоже весьма и весьма приятно. Какая-то часть Аллена даже слабовольно думала о том, что в отношениях между мужчинами можно ограничиться тем, что они уже делали. Чёрт возьми, Аллен даже делал Тики минет! И не находил в том ничего ужасного. Ему определённо нравилось держать ситуацию под контролем, и подобное занятие пришлось ему по душе. Когда ещё твой партнёр может быть более искренним, беззащитным и зависящим от тебя, чем в тот момент, когда ты ласкаешь его член языком, деликатно зажимаешь нежную кожицу зубами, глубоко заглатываешь ствол, слыша о том, какое ты божество и чудо.

— Аллен?

— Я задумался, извини, — смутно представляя, как горит его лицо, пробормотал Аллен. И понял, что лучше ему сейчас удалиться. Потому как мысли, заворочавшиеся в голове, хоть и отступили, но уже имели результат. Да и…

— Не хочу знать, о чём.

— Я спущусь, пожалуй, — пробормотал Аллен, отправляясь вон, сжимая кулаки и едва не давясь счастливым смехом полного идиота.

====== Глава 69. Приоткрытый шкаф. ======

Аллен Уолкер мурчал под нос старую добрую колыбельную и разбирал досье, собранные на… членов Чёрного Ордена.

А что только не позволишь заскучавшему молодому экзорцисту ради всеобщего душевного спокойствия. Досье собрал, достал и сунул под нос Аллену Тики Микк, распоряжающийся в кабинете Графа, словно хозяин, и на удивление хорошо знающий, где что лежит. Аллен даже уточнил, откуда такие знания, ведь Тики не так часто ошивается с Графом, как тот же Шерил, а его ориентирование в кабинете достигало уровня Лулу.

Тики заявил, что куда лучше здесь всё знает Роад. Лучше всех и всегда. Просто опыт общения с Графом и воровской опыт многих лет. И у него тоже подобного типа опыт. И нет, ему ничего не нужно было. Он просто скучал.

А проходить сквозь стены большинства помещений Графа вне Ковчега можно так же просто, хотя глава семьи вполне мог ограничить его передвижения.

То есть Граф как бы давал добро, позволял всем заниматься безобразиями.

Аллен любил Графа за это, и в то же время… такое отношение смущало порой.

Ещё порой смущал тот факт, что Тики так настойчиво находил ему занятие, словно опасаясь, что бездельничающий Аллен сотворит апокалипсис в ожидании пробуждения Четырнадцатого.

Хотя Аллен о том уже почти не думал. Последние дни. Его как-то так заняли, и столько разного интересного произошло.

— Ты просто профессионал по отвлечению, — неожиданно произнёс Аллен. Действие из разряда «сделать хоть что-нибудь». Сидел здесь, уткнувшись в документы, разгребал, постигал устройство, историю и интересные происшествия из хроник Чёрного Ордена, порой сетуя на недостаток информации, но понимая, что рядовым служителям Ордена известно и того меньше. Окажись Аллен по ту сторону войны, уж точно не увидел бы ничего подобного, разве что кое-что на словах услышал и вообще…

Кошмар ожидал бы.

Страшно представить, что там может быть, на той стороне войны. Аллен интересовался той стороной и боялся, словно маленький мальчик монстров под кроватью. Ведь именно такие страхи должны быть у среднестатистических мальчиков? А то Уолкер порой сомневался. В его детстве было полно совершенно материальных страхов, связанных с голодом, холодом, человеческой жестокостью, равнодушием или озабоченностью своими делами.

Объективно глядя на ситуацию детства, он даже не мог уверенно заявить, будто все вокруг него были такими ужасными. Нет. Просто Аллен рос там, где особой разницы между плохими и хорошими не было. Где проблемы, нешуточные, серьёзные проблемы, грозящие твоему существованию и не только, сыпались каждый день на девяносто процентов представителей постоянного окружения.

Сравните леди, что благовоспитанна и не заботится о завтрашнем дне, и оборванку, что каждый день переживает унижения. Разные люди. Разные ситуации. И хоть и похожая адаптация, но всё равно…

Аллен мог бы понять злость, досаду, злые слова и не очень умные поступки от любого человека любой профессии. Кто знает, что у него случиться уже успело? Как накипело? Сколько злости и боли внутри и что для него в данный момент важнее вежливости, уступчивости и тем более какого-то изувеченного, никому не нужного ребёнка с больной, проклятой рукой?

Единственная, чьих поступков Аллен не оправдывал никогда, кроме одного единственного раза, – его мать. Однажды он решил для себя, что она больна. Сошла с ума. И уж, наверное, не только сама: так сложилась сеть обстоятельств, воспитание, те человеческие примеры, что проживали жизнь перед ней, муж, что не внушал достаточно доверия, чтобы попытаться представить проклятого мальчика как его сына, суеверия и ужасы о проклятиях, вбитые в голову наверняка с самых малых лет.

Один раз Аллен проговорил всё это, объективно понимая, что так оно и есть. И…

И больше ни разу.

Даже если человек понимает, что у обидчика были причины, всё равно, бывает ведь, остаётся гнев. Потому как не только у обидчика вся грязь, боль и ненависть копятся день за днём, только и мечтая о возможности излиться наружу, но и в обиженном тоже.

И люди вовсе не всепрощающие ангелы. Они не так устроены. А те, кто именно так устроен, – тоже разновидность сумасшедшего.

И Аллен опять думал о чём-то странном.

Медленно прошелестел данными по Генералам Чёрного Ордена, отложенным в самый конец, и повторил: