Эла

– У нее Ночь Посвящения...
– ответила Эла.

– Ты уже говорила эти слова, - напомнил Виктор.

– У каждого своя Ночь Посвящения.

– Ты отвечаешь загадками, Эла.

Девушка вздохнула в ответ.

– Печалишься?
– спросил Виктор.

Эле стало заметно хуже. Выпятились лопатки, ключицы под платьем, впали и побледнели щеки. Только голос стал звонче, сильнее да удивительные глаза ярче.

– Так надо...
– успокаивала она Виктора.

А тот готовил корабль в путь. Проверил моторы, горючее, ввел авиэт в отсек.

В минуту ласк увлекал Элу рассказами о Земле.

О цветах. Больше всего Эле хотелось потрогать цветы - на Иллире не было цветущих растений.

– Все цветы Земли я подарю тебе, - пообещал Виктор.

Четыре дня осталось до отбытия корабля. Теперь они ходили пешком. Через ручьи, овраги Виктор переносил ее на руках: Эла была как перышко.

Все чаще она вызывала родителей - фагот и скрипка тревожно пели возле нее.

– Плохие вести?
– спрашивал Виктор.

– Нет, - уверяла Эла.

– Нам будет легче, когда улетим, - говорил он. Однажды они ушли далеко. Ночь застала их на половине пути к кораблю. Они едва добрались до города.

– Сядем.
– Эла опустилась на траву на круглой площади.

– Но уже недалеко, - возражал Виктор.

– Останемся, - попросила Эла.
– Я хочу.

Виктор сел рядом. Ночь была тихая, душная. В башнях, в минаретах не слышалось музыки. "Как перед грозой", - подумал Виктор.

– Положи мне голову на колени, - сказала Эла. Виктор склонился к ней.

– Ляг, - сказала она, - закрой глаза.

Она перебирала его волосы, гладила по лицу:

– Усни...

Ее руки были как у ребенка, ее ласка как успокаивающая ласка матери.

– Спи.

Прикосновение рук убаюкивало. Виктор впал в забытье.

Вдруг он услышал пение. Оно было близко-близко и далеко - как бывает во сне, было рядом и в нем самом.

Усни, любимый...

По тембру Виктор узнал, что поет Эла. Удивился, хотел подняться. Но теплота в теле, истома не дали ему пробуждения.

Усни, любимый...

Мы улетим с тобой к звездам.

Будем жить, создавать музыку,

И лучи звезд будут нам струнами.

Сквозь сон Виктор чувствовал, как что-то меняется близ него, исчезает; голова его клонится ниже, коснулась травы.

Но голос Элы звучал:

Усни.

Я твоя любовь, твоя песня.

Нет Ничего лучше, как быть вдвоем:

Пусть сплетаются руки, сливаются губы,

Мы вместе, мы любовь.

Мы полет.

Мы вечность.

В то же время Виктор чувствовал, как от него уходит тепло, а вокруг образуется пустота.

Спи, любимый.

Мы улетим с тобой к звездам...

Очнулся он внезапно. От тишины. Он лежал на траве. Элы рядом не было.

– Эла!
– позвал он.

Никто не откликнулся.

– Эла!..
– Виктор вскочил на ноги.
– Эла!

Тишина. Вдали шла гроза, но так далеко, что грома не было слышно. Сверкали зарницы.

– Эла!..

Площадь была пуста. Темные здания молчали.

– Где ты, Эла?

Молчание.

– Эла-а!..

Виктор метнулся в одну сторону, в другую, обежал площадь по кругу. Нигде никого.

– Эла, откликнись!
– кричал он.

Побежал вдоль по улице. Вернулся на площадь.

– Эла!
– забарабанил руками в стену ближайшего дома. Упругая стена не ответила.

Виктор бросался от одного здания к другому, стучал, умолял:

– Верните!

Опять побежал по улице.

– Верните!..

Было тихо и глухо. Начинался рассвет.

На площади, там, где они сидели с Элой в начале ночи, Виктор нашел травяные сандалии и понял все.

Это была Ночь Посвящения. Девушка превратилась в песню:

Будем жить, создавать музыку,

И лучи звезд будут нам струнами...

Разве могло быть по-другому в этом странном и чужом мире? Эла - она была кокон, как эти непонятные башни. Теперь она стала собой - песней. Разве могло быть иначе?

Разум, однако, не хотел мириться с этой простой очевидной истиной. Виктор все еще звал:

– Эла...

Сандалии он не взял. Зачем? Еще раз обошел площадь, прошел по улице. Остановился в конце. Попрощался с городом.

Поднялся на холмы и еще раз оглянулся на город.

Непростой город, в нем жила музыка.

Поднялся на корабль, задраил за собой дверь. Поставил ракету на вертикаль. Положил руки на рычаги управления.

– Я твоя любовь, твоя песня...
– услышал он.

– Ты здесь?
– спросил он, задерживая руки на рычагах.

– Здесь. И останусь здесь.

– Эла...

– Да, любимый. Иначе нельзя.

Второй раз в это утро Виктор понял: иначе нельзя.

– Прощай, - сказал он.

– Прощай, - ответила Песня.

– Сколько ты будешь со мной?
– спросил Виктор.

– Всегда. Я песня, я музыка твоей души, ты унесешь меня с собой.

Виктор запустил моторы и еще раз сказал:

– Летим.

– Мы любовь. Мы полет - вечность...

Корабль оторвался от почвы и пошел ввысь.