Элантрис
Шрифт:
Недовольный ропот прекратился. Никто уже, наверное, и не помнит, когда последний раз Фрава и Гаотона приходили хоть к какому-то согласию. А уж тем более по такому вопросу. Шутка ли – привлечь Воссоздателя в дела арбитров!
Один за другим трое остальных кивнули.
– Значит, так тому и быть, – тихо произнесла Фрава.
День второй
Шай надавила ногтем на один из каменных блоков в кладке стены тюремной камеры. Камень слегка поддался.
Она потерла пыль на пальцах – известняк! Не самый лучший выбор при строительстве
Шай улыбнулась. Известняк. Эту маленькую жилку так легко не заметить. Значит, теперь, если, конечно, она права, ей удалось обнаружить и опознать все сорок четыре породы, используемые при строительстве каменной стены ямы-камеры, в которой ее держали.
Она присела рядом с кроватью и стала выводить письмена на деревянной ножке, используя вилку, предварительно отогнув в сторону все зубцы, кроме одного, – для письма. Жаль, нет очков: приходится постоянно щуриться.
Воссоздание требовало определенных условий – нужно было знать прошлое предмета, его сущность. Шай была почти готова.
Пламя свечи вдруг случайно выхватило соседние царапины: ими она отмечала дни в заключении. Настроение мгновенно испортилось.
«Время поджимает», – подумала Шай. По ее подсчетам получалось, что публичная казнь – уже завтра!
Один день… Нервы натянуты, как струны. Один день, чтобы закончить печать души и сбежать. И камня души нет – приходится работать на какой-то деревяшке, и не чем-то, а обычной вилкой!
Строители камеры изрядно постарались. Стены сложены из разных пород, с многочисленными вкраплениями и жилами – изучить и воссоздать такое не под силу, наверное, даже Шай.
Мало того, камень специально доставляли из разных каменоломен, каждый со своим прошлым. Воссоздать все это, опираясь лишь на те смешные знания, что у нее были, – гиблое дело. Но даже если вдруг ей каким-то чудом удастся произвести трансформацию стен, наверняка ее могли поджидать еще какие-нибудь ловушки, установленные строителями.
О, Ночи! Во что же она вляпалась?!
Все подготовлено, все письмена написаны. Она взглянула на свою согнутую вилку, отковыряла металлическое покрытие ручки и стала чертить на ней. Ручка теперь выступала не чем иным, как самой печатью души.
«Так не выбраться, – сказала она сама себе. – Нужно придумать что-то еще».
Девушка уже пыталась найти другой выход, проведя шесть дней в поисках – кого бы подкупить, уговорить… может быть, даже подслушать что-нибудь о своей камере. Но, увы, пока ничего…
В этот момент ее раздумья прервал скрип двери – кто-то вошел в подземелье.
Шай мгновенно подскочила, спрятав вилку себе под пояс. Неужели день казни перенесли?
По подземелью раздавался гулкий шум чьих-то шагов. Шай прищурилась, пытаясь разглядеть через щель в люке, кто пришел. Там стоял человек в сопровождении четырех стражников. Тело его было слегка удлиненным – вытянутые пальцы и черты лица.
То был Великий – так называлась раса. Именно они, Великие, правили империей. На нем было сине-зеленое одеяние – признак низшего ранга.
По всей видимости, выдержал экзамен на получение чина, но так и не продвинулся вверх по служебной лестнице.Шай напряглась в ожидании.
Великий слегка наклонился и посмотрел на нее через отверстие в дверце камеры, выждал паузу и подозвал охрану.
– Арбитры желают говорить с тобой, Воссоздатель.
Дверь ее каменной темницы отворилась – они спускают лестницу! Шай слегка отошла, чтобы освободить место.
Терзаемая сомнениями, она стала подниматься. «Если бы я вдруг решила кого-то казнить раньше срока, – размышляла она, – я бы как-нибудь обманула несчастного, чтобы он сам вылез из ямы – без драки». Возможно, так они и подумали, но в цепи не заковали, выводя из подземелья.
Шай осмотрелась, прикинув маршрут: вероятно, ее действительно ведут в покои к арбитрам. Ну что ж, это шанс! Она уже и не надеялась.
Попалась! Как же так получилось… Но уже ничего не изменишь. Обвели вокруг пальца, и не кто иной, а придворный шут. Воспользовался ее доверием и обманул. Он оказался хитрее!
Шут стянул у нее подделку имперского Лунного Скипетра, подменил ею оригинал и был таков.
Ее дядя Вон всегда учил – в жизни обязательно кто-то будет лучше, хитрее. Пускай ты самый-самый, но все равно найдется такой, кто тебя обставит.
«Помни это, – говорил он, – и гордыня никогда тобой не овладеет, не позволит расслабиться».
Шуту она проиграла. Значит, сейчас обязательно выиграет. Горечь заточения отброшена прочь – теперь надо брать быка за рога, во что бы то ни стало.
И ставка ныне – не золото, а жизнь!
Стражников (или, вернее, их народ) называли Бойцами. То есть так нарекли их Великие. Когда-то Бойцы именовали себя Мулла'дель, но эта нация так давно слилась с империей, что слово позабылось.
Они были высокие, крепкие, гибкие. Кожа – бледноватая, волосы – кудрявые, темного, как у Шай, цвета. Правда, у нее они ровные и прямые.
Девушка изо всех сил старалась казаться выше перед такими великанами. Сама Шай – выходец из народа МайПон, люди которого завидным ростом не отличались.
– Эй, ты! – крикнула она старшему среди Бойцов. – Я узнала тебя!
С такой чудной прической шлем, видимо, он носил нечасто. Бойцы были в большом почете у Великих и быстро росли в чинах. Такое продвижение по государственной службе называлось «Возвышение». У этого прямо глаза сверкали! Броня искрилась, словно от мороза. Свое будущее он явно видел только светлым.
– Конь, – продолжала Шай. – Это ты перебросил меня через спину своего коня, когда меня поймали. Хорошее животное, высокое, гуришской породы белоснежного цвета. А ты большой знаток лошадей…
Боец, не отрывая взгляда, тихо, но отчетливо прошептал:
– Какое удовольствие будет прикончить тебя, девка!
«Мило», – подумала Шай, когда они входили в Императорское Крыло дворца. Каменная кладка была изумительна – под стать древнему ламиойскому стилю, а высокие мраморные колонны инкрустированы барельефами.