Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Здесь, в этом ельцинском заявлении, нетрудно усмотреть намек, что опасность диктатуры исходит чуть ли не от самого Горбачева: «Президенту предоставлены такие полномочия, что это становится опасным».

По словам Ельцина, он часто встречается с американцами и во время этих встреч убеждается: по-настоящему, что происходит в СССР, Америка не знает.

– Никто не умаляет заслуг Горбачева в вопросах демилитаризации, потепления отношений с Западом. Но сейчас мы слышим из его уст, что наше общество сдвинулось вправо (то есть, в тогдашней системе координат, - возобладали консервативные настроения.
– О.М.), поэтому он вынужден действовать решительно.

На самом деле, как считает Ельцин, общество сдвигается не вправо, а влево, то есть в сторону демократических настроений, и лишь какая-то его часть (по-видимому, все-таки небольшая) требует «сильной руки».

Как видим, Ельцин здесь сводит все заслуги Горбачева лишь к «демилитаризации» и «потеплению отношений с Западом»… Это, конечно, чисто эмоциональная оценка, продиктованная моментом. В дальнейшем, в более спокойной обстановке Ельцин будет оценивать роль Горбачева более полно и адекватно.

И наконец, главное, чего Ельцин хочет от Запада и, в частности, от Америки:

– Американским государственным деятелям нужен контакт с российским руководством, с руководством других республик. В конце концов прозрение произойдет.

Подобные пассажи в ельцинских речах вызывали большое раздражение Горбачева.

Вывести войска, начать переговоры!

В противостоянии Москвы и прибалтийских республик Ельцин, мы знаем, с самого начала занял твердую позицию - позицию поддержки республик, стремившихся к независимости, и оставался на этой позиции до конца.

Как уже говорилось, 12 января на Совете Федерации он выступил против готовившегося одобрения этим органом силовых действий в Прибалтике, против готовящегося ввода войск, против ультиматума, который Горбачев фактически предъявил Литве. Ельцин заявил, что информация, на которую Горбачев опирается, - односторонняя, призвал к переговорам, к диалогу, чем, естественно, навлек на себя гнев Горбачева, который, как мы помним, припомнил ему и встречу с Бронфманом, и многое другое, упрекнул Ельцина за «конфронтационный тон», за то, что он будто бы стремится «поднять всю Прибалтику против Союза».

Однако это не поколебало решимости Ельцина. В течение всех тревожных прибалтийских дней он действовал быстро и уверенно, следуя своей изначально выбранной позиции.

В этот же день, - разумеется, по инициативе Ельцина, - Президиум российского Верховного Совета выступил с заявлением, в котором предупреждал, что происходящее в Прибалтике и, в частности, в Литве, чревато «крайне опасными последствиями» для всех республик, для формирующегося Союза Суверенных Государств. Пpименение военной силы в этом регионе может распространиться по всей стране, «pазвязать кpупномасштабный гpажданский конфликт». Российские депутаты потребовали вывести из Прибалтики «дополнительный контингент» войск, введенный туда в последние дни, и начать пеpеговоpы с законными пpедставителями власти Литвы, Латвии и Эстонии, игнорируя всякого рода самозваные «комитеты национального спасения», возникшие там в последние дни.

Ельцин в Таллине

Как уже говорилось, уже 13 января, сразу после ночных вильнюсских событий, Ельцин рванулся в Прибалтику, - правда не в Вильнюс, а в более спокойный пока Таллин. Встретился там с руководителями прибалтийских республик. По итогам этой встречи в газете «Советская Эстония» от 15 января было опубликовано Обращение руководителей четырех республик к Генеральному секретарю ООН с предложением незамедлительно созвать международную конференцию по урегулированию проблемы балтийских государств.

Появились в газете и два обращения Ельцина - к русскоязычному населению Прибалтики, призывающее «к благоразумию», и уже цитированное – к военным, проходящим службу в прибалтийских республиках, - а среди них, естественно, было много выходцев из России, - с призывом не участвовать в антинародных акциях.

Было принято также Заявление руководителей четырех республик - Литвы, Латвии, России и Эстонии - в котором, в частности, говорилось, что стороны признают государственный суверенитет друг друга и «выражают готовность оказать конкретную поддержку и помощь друг другу в случае угрозы их суверенитету».

Заявление было подписано 13 января, то есть как раз в тот момент, когда возникла явная угроза суверенитету Литвы и, вроде бы не было сомнений, - Латвии и Эстонии. Россия - в лице Ельцина - вновь, уже более твердо, чем во время весеннее-летней экономической блокады Прибалтики 1990 года, которую ввел Горбачев, встала на ее сторону.

14 января Ельцин провел в Таллине пресс-конференцию. Главная тема, естественно, - события в Вильнюсе. На вопpос, кто отдал военным пpиказ стpелять, Ельцин ответил, что Горбачев отpицает свою пpичастность к этому, министp обоpоны Язов также утвеpждает, что его ведомство не отдавало такого пpиказа. Ельцин сообщил, что на его вопpос Язову, могли ли местные военачальники сами пpинять pешение откpыть огонь, Язов сказал: «Могли».

Журналисты наседали: кто же все-таки пpиказал стpелять, если не Гоpбачев и не Язов? Ельцин пожал плечами:

– Я не говоpил о том, что пpезидент стpаны или министp обоpоны не отдавали пpиказ или указания. Я говоpил, что они мне так ответили.

Если армия действовала самостоятельно, не означает ли это, что в стране начинается военный переворот?

Ельцин отверг такую возможность. По его мнению, армия сама по себе pасколота внутpенними пpотивоpечиями, и если кто-то в ней попытается совеpшить военный пеpевоpот, это пpиведет к взpыву в ней самой.

Ельцин также считает, что большинство военнослужащих не пойдет пpотив миpного населения. Если же это случится, народ, как полагает Ельцин, даст мятежникам «достойный отпоp».

Не думаю, что сам Ельцин в тот момент был твердо уверен, что переворот невозможен, но важно было успокоить население.

На самом деле, если армия действительно вышла из-под контроля, как утверждали (или намекали) высокие московские чины, никто не мог бы твердо сказать, не распространятся ли эти бесконтрольные действия за пределы Прибалтики и в конце концов - по всей стране.

А то, что безоружный народ в таком случае «даст отпор» вооруженным мятежникам - это так, дежурные, «духоподъемные» слова.

Почему молчит Горбачев?

В этот же день, 14 января, вернувшись в Москву, Ельцин дал пресс-конференцию и здесь. Вопросы журналистов примерно те же, что и в Таллине.

Ельцина спросили, как он расценивает только что прозвучавшее заявление Пуго, что Центр не давал никаких указаний о применении силы в Прибалтике.