Ельцын в Аду

В санкции на арест, который подписал заместитель Генпрокурора Василий Колмогоров, значился следственный изолятор ФСБ «Лефортово», но по настоянию следователя олигарха отправили не туда, а в самую мрачную столичную тюрьму.

Задержанный не жаловался на содержание в изоляторе, тем более что ему подыскали вполне приемлемую трехместную камеру, его соседи были «вполне достойные люди — фальшивомонетчик и подозреваемый в экономических преступлениях. Ему выделили самое блатное место — койку на первом ярусе у окна. В знак особых заслуг назначили старшим по хате.

Ночь прошла спокойно. Его пытались кормить: на завтрак пшенная каша, чай; на обед — щи, гуляш; на ужин — жареная рыба с картофельным пюре, чай. Однако магнат не притронулся к тюремным харчам и попросил своих адвокатов принести с воли овощей и фруктов, колбасы, а также свежее белье, телевизор и холодильник.

– Чего вы все тут про меня воду гоните?!
– закрякал Гусь.
– Меня почти сразу же выпустили! А как меня Вова Самбист хвалил!

– Да неужто?
– изумился Ницше.

– Правда!
– подтвердил чекист.
– Говоря о Гусинском, президент назвал его «человеком очень талантливым»: смог привлечь в свой бизнес 1 млрд. 300 млн.долларов в виде кредитов и «почти ничего не вернул». Путин напомнил, что многие кредиты взяты под гарантии «Газпрома». «Несколько дней назад Гусинский не вернул очередной кредит в объеме 200 млн.долларов, и в очередной раз «Газпром» проплатил за него невозвратные кредитные деньги. Почему «Газпром» должен тратить деньги на эту проблему, мне непонятно», - заявил Путин, отметив вместе с тем, что «это гражданско-правовая сторона дела». «Газпром» имеет за эти кредиты часть акций НТВ, которые, однако, ничего не решают. Президент РФ подчеркнул, между тем, что Гусинский и предприниматель, и общественный деятель, который возглавляет одну из международных еврейских организаций, однако там (в сей организации) никаких нарушений нет.

– Весьма своеобразный набор комплиментов, - сделал вывод автор «Заратустры».

После прозвучавшего компромата Гусинский мгновенно остыл, словно выставленный на мороз кипящий чайник:

– Ладно, пахан, извини...

– То-то же! И чего ты меня не любишь? Даже не поздоровался...

– Во даешь! Ты меня закрыть хотел, наркомовской пайки (то, что дают в зэковских столовых) лишил, фактически в отрицалы загнал, эмигрантом сделал, чуть ли не нищим — а я тебя приветствовать должен?

– Сам виноват! Кто хвастался: мы — такая свора, которой на фиг напряг! Мы не ссым перед маски-шоу! Вот я на тебя Коржака с его спецами (спецназом) и натравил.

– Не баклань! Причина совсем другая! Это тебя Береза развел, как последнего лоха! Я ж за тебя на выборах бился! А ты — мои шкурки сдал (меня предал)...

ЕБН поморщился: Гусь говорил правду.

– Ты в мои разборки с Лужком попал. Там огромные лавэ на кону стояли!

… В Москве в ельцинские времена сосредоточилось до 80 процентов всех финансов страны, значительная их часть — в столичном бюджете. Этими деньгами нужно было как-то распоряжаться. Выбор мэрии пал на «Мост-банк», принадлежавший Гусинскому. Счета в нем открыли Департамент финансов правительства Москвы, столичная милиция и ГАИ, а также еще несколько управлений. Офис банка теперь располагался прямо в зданиях мэрии на Новом Арбате, а его владелец стал председателем Совета представителей уполномоченных банков при Лужкове.

Успехи Гуся очень раздражали Березу. Если первый делал ставку на сотрудничество с московской командой, то второй был кошельком Семьи.

В ноябре 1994-го между банкирами началась война. Сперва «Российская газета» опубликовала материал, в котором Лужкова обвиняли в планах по захвату президентского кресла. Финансистом переворота в статье назвали Гусинского. Березовский проследил, чтобы этот номер газеты обязательно попал на глаза президенту, ну а дальше все уже покатилось само. Претендентов, даже мнимых, Борис терзал, как Тузик шапку.

ЕБН вызвал начальника своей охраны генерала Коржакова и распорядился привести зарвавшегося финансиста в чувство. 2 декабря Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортеж состоял из «мерседеса», джипа и «форда», в которых ехала его охрана. На въезде в город бодигарды заметили, что за их кортежем следует «хвост». Последовала погоня на бешеных скоростях. Машины президентской Службы безопасности пытались вклиниться между автомобилями Гусинского и его телохранителей. С грехом пополам кортеж добрался до здания группы «Мост».

Гусь влетел внутрь, а его торпеды остались держать оборону. Люди Коржакова окружили здание и перекрыли выходы. Водители и охранники олигарха закрылись в машинах. После многочисленных угроз их вытащили и велели лечь на землю.

Шофер бронированного «мерседеса» Гусинского тоже засел внутри. На предложение выйти категорически отказался. Тогда ему положили на крышу гранату. Он выскочил, как ошпаренный! Хотя граната была безопасной — в нее даже не вставили запал.

Из своего кабинета Гусинский начал звонить в московский РУБОП. Вскоре приехали спецы, бросились на нападающих, но те показали им удостоверения, и ментам пришлось долго извиняться. В отчаянии олигарх позвонил своему другу Евгению Савостьянову, начальнику столичного управления ФСБ. Чекисты прилетели мигом, разговаривать не стали: сразу открыли стрельбу, продырявили шины автомобилей и надавали рукояткой пистолета по голове одному из людей в масках. Но, увидев удостоверения, тоже предпочли не связываться. Гусинский с ужасом наблюдал, как они садятся в машины и уезжают.

Кончилось все только через несколько часов. Уже ночью спецы Коржакова сняли наконец осаду и уехали. Пленных сотрудников «Моста» увезли с собой. Трое из них попали в больницу. Сразу после этого эпизода Гусинский бежал из страны и пять месяцев прожил в Лондоне. А Савостьянов был уволен...

Некоторое время после инцидента Лужков еще пытался отстоять свое право самому выбирать себе друзей. Однако ему дали понять, что дело того не стоит. Деньги московской мэрии перекочевали из «Моста» на счета других банков.

Пахан, вспомнив с радостью этот эпизод, нахмурил фантомный лоб:

– По понятиям, имеешь право на разбор. Пиши маляву наверх!

– Кому — Путину или Христу?
– озлился экс-медиамагнат.
– Вован меня признал негодяем, а Иисус за меня не заступится — я ж теперь иудей. Да и как я с Небом свяжусь? Коня (записку) из трубочки в космос стрельну?

– По таким делам, как с Богом контактировать, только святые канают, - верно подметил ЕБН.
– А тебя я на сходняк пригласил вот почему. Тема есть...

– С морем бабла связанная?

– Точняк!

– А у тебя набой есть, как из него лавэ черпать?

– Над тем тыквами и кубатурим... Чтоб расклад сделать, толковище и созвал...

– А лажа по новой не может у нас с тобой выйти? А то Береза опять разводку какую-нибудь замастырит...

– Не, волей клянусь, больше никаких подлянок!

– Тогда я подписываюсь... Еще кого ждем?

– Да наших всех... А, вон как раз Гугнявый явился...

– Фартовый он! Сотни миллионов лохов опустил под твоим мудрым руководством, до ручки их довел - и хоть бы хны! А все потому, что его крышевали то ты, то Самбист...

– Лучше сидеть под крышей, чем в тюрьме!
– сообщил очередную банальность Егор Гайдар.

– Что-то Вы не по фене говорите, - подметил Ницше.
– А почему Вас окрестили Гунявый? Ведь это значит: венерический больной?

– Прочисть уши! Не Гунявый, а Гугнявый — из-за манеры речи. Что касаемо фени, я ж только наполовину бандит, потому и говорю, как обычный интеллигент.

– Раз возглавлял правительство, значит — все равно вор в законе!
– опроверг своего бывшего идеолога главшпан.