Ельцын в Аду
Шрифт:
– Эта затея провалилась, встретив противодействие большинства германских лютеран, - не без ехидства вставил свою реплику философ.
– Не по моей вине! «Если бы только рейхсеп (так я сокращенно именовал рейхсепископа Людвига Мюллера) был сколько-нибудь значительной личностью... Евангелическая церковь стала бы благодаря мне государственной церковью, как в Англии!
Я полагаю церковь совершенно необходимой для государства. Я счел бы себя счастливым, найдись деятель, который изъявит готовность возглавить одну, а то и обе церкви, объединив их... Борьбу против церкви я при этом подвергаю резкой критике, как преступление против будущего немцев, ибо «партийная идеология» не может заменить церковь. На протяжении длительного времени церковь несомненно выучится приспосабливаться к политическим целям национал-социализма, видит Бог, в ходе истории она это
– Здесь Вы ошибаетесь, майн фюрер, - стал возражать ему Борман.
– Если бы при таких монологах Гитлера хоть раз прозвучало более негативное отношение к церкви, Борман не преминул бы достать из кармана своего пиджака одну из тех белых карточек, которые он постоянно носил при себе, - прокомментировал происходящее Геббельс.
– Ибо он записывал все высказывания Гитлера, которые представлялись ему важными, и не было ничего, что он записывал бы с большим удовольствием, чем пренебрежительные высказывания в адрес церкви. Я подозревал, что он собирает материал для биографии Гитлера.
– Не перебивайте меня!
– заорал на обоих фюрер.
– «В 1937 году, услышав, что по настоянию партии и СС мои бесчисленные сторонники вышли из церкви, поскольку церковь со зловредным упорством противилась моим намерениям, я из оппортунистических соображений приказал, чтобы мои ближайшие сотрудники, а прежде всего Геринг и Геббельс, опять вернулись в лоно церкви. Я и сам предполагал остаться в католической церкви, хотя не сохранил с ней никаких внутренних связей». И так шло вплоть до моего самоубийства.
Кстати, отмечу, что Гиммлер, воссоздатель варварского культа Вотана – Одина, а также прочих языческих богов древнегерманского пантеона, долго сохранял связь с католической церковью. Что в 1919 году Вы писали в одном из своих писем, рейхсфюрер СС?
– «Что бы ни случилось, я всегда буду любить Бога, буду Ему молиться, останусь верным католической церкви и буду защищать ее даже в том случае, если она меня изгонит из своего лона!» - с несчастным видом процитировала свою писульку душенька Генриха.
– Так что видите, герр Ельцин, я к христианству относился весьма терпимо, не то что русские коммунисты!
– похвалился Адольф.
– А чего ж тебя еще при жизни пособником Сатаны считали?
– не сдавался Ельцин.
– Потому что я не дал церкви подмять меня под себя, а оседлал ее сам. «Я не занимаюсь догматами веры, но и не потерплю, чтобы священник занимался земными делами. Надо так сломать организованную ложь (так я именовал церковное христианство), чтобы государство стало абсолютным властелином... У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее они со спокойной душой идут на смерть. Поэтому-то на ременных пряжках эсэсовцев выгравировано не: «С нами Бог», как у солдат вермахта, а: «Моя честь – верность». Я возмущался германскими министрами и генералами, которые убеждены, что «нам не победить без благословления церкви». Эсэсовцы умирали с моим именем на устах, а не с именем Бога». Как советские бойцы – с именем Сталина!
Объективно национал-социалистической партии и государству никакая церковь не нужна. Католическую церковь, более склонную к вмешательству в земные дела и следованию принципам гнилого гуманизма независимо от позиции светских властей, мы всячески принижали, к протестантским, как в большей мере «национально мыслящим», относились более терпимо. Впрочем, и католики под моим диктатом и в условиях победоносного шествия вермахта довольно быстро присмирели. Так, Ватикан даже не рискнул публично осудить истребление евреев. А во время второй свадьбы Геринга, хотя Эмми Зоннеманн была разведенной и по церковным канонам не могла второй раз венчаться, служители кафедрального собора не осмелились перечить воле моей и премьер-министра. Невеста исповедалась евангельскому рейхсепископу Мюллеру, который не только укоротил свою проповедь до пяти минут, но и по настоянию венчавшихся охотно поклонился мне и присутствующим на церемонии членам партии. До этого подобной почести не удостаивались даже императоры и кайзеры!
В случае победы Германии в войне и протестантам, и католикам я уготовил общую участь: слиться в полностью огосударствленной единой церкви. Как я говорил в кругу соратников, «война когда-нибудь кончится. Последней великой задачей нашего времени станет тогда решение проблемы
церкви. Лишь тогда немецкая нация может считать свое будущее обеспеченным».24 октября 1941 года, когда наши непобедимые войска рвались к Москве, я утверждал: «Большевики полагают, будто могут одержать триумф над Всевышним... Но мы, откуда бы мы ни черпали свои силы, будь то из катехизиса или философии, имеем возможность сделать шаг назад, в то время как они со своим материалистическим мировоззрением в конце концов съедят друг друга». Кстати, они действительно сожрали друг друга, а последних подъел герр Ельцин, так что я оказался, как всегда, прав. Я и мои соратники верили, что творили волю Бога, и хотели продиктовать судьбу всему человечеству.
– Верить в Бога без церкви?! Это похоже на лозунг наших повстанцев-махновцев и антоновцев: «Советы без коммунистов», - фыркнул Борис Николаевич.
– Сразу видно, что Вы не читали самую великую книгу всех времен и народов...
– Библию, что ли?
– «Майн кампф»! В ней я «провозгласил себя философом, чья вера в Бога носит внецерковный характер. В то же время... в нашем мире религиозные люди не могут обойтись без догматических обрядностей. Широкие слои народа состоят не из философов: для массы людей вера зачастую является единственной основой морально-нравственного миросозерцания... Если мы хотим, чтобы религиозные учения и вера действительно господствовали над умами широких масс народа, мы должны добиваться того, чтобы религия пользовалась безусловным авторитетом... Сотни тысяч более высоко развитых в умственном отношении людей отлично проживут и без этих условностей. Для миллионов же людей эти условности совершенно необходимы... Политику приходится прежде всего думать не о том, что данная религия имеет тот или другой недостаток, а о том, есть ли чем заменить существующую, пусть и не вполне совершенную, религию. И пока у нас нет лучшей замены, только дурак и преступник станет разрушать старую веру». К моему сожалению, герр Ельцин, нынешние российские власти отношения с вашей православной церковью строят согласно моим заветам, что способствует укреплению государства.
– А зачем ты хотел объединения всех христианских конфессий?
– Для борьбы с еврейской опасностью. «Сотни тысяч членов нашего народа гибнут в результате отравления крови, а мы проходим мимо всего этого, будто совершенно слепые. Эту свою гнусную работу евреи проводят совершенно планомерно. Эти черноволосые паразиты совершенно сознательно губят наших неопытных молодых светловолосых девушек, в результате чего мы теряем невосстановимые ценности. И что же?.. И католический, и протестантский лагери относятся совершенно равнодушно к этим преступлениям евреев и не замечают, как эти паразиты народов преступно уничтожают самые ценные, самые благородные дары Божии на земле. Судьбы мира решаются не тем, победят ли католики протестантов или протестанты католиков, а тем, сохранится ли арийское человечество на нашей земле или оно вымрет».
– Интересная у Вас идейная позиция, герр Гитлер. Национальное единство и взаимную терпимость немцев разных христианских вероисповеданий Вы сцементировали неприкрытой расовой ненавистью, - с одобрением почмокал губами автор идеи «сверхчеловека» в облике «белокурой бестии».
– А как на практике Вы ее проводили в жизнь?
– «Христианские церкви я до поры до времени готов был терпеть как необходимый массам институт. Но не намерен был вступать в какие-либо устойчивые отношения с ними. И не скрывал своего презрения к тем, кто глубоко и искренне верует в христианского Бога. Я настаивал, что партия хорошо делает, что не вступает ни в какие отношения с церковью. У нас никогда не устраивались молебны в войсках. Пусть уж лучше – сказал я себе – меня на какое-то время отлучат от церкви или предадут проклятию. Дружба с церковью может обойтись очень дорого. Ибо, если я достиг чего-либо, мне придется во всеуслышание объявить: я добился этого только с благословения церкви. Так я лучше сделаю это без ее благословения, и мне никто не предъявит счет...
Если бы не националисты-добровольцы, то в 1918-1920 годах священники у нас стали бы жертвой большевизма. Попы опасны, когда рушится государство. Тогда они собирают вокруг себя темные силы и вносят смуту: какие только трудности не создавали римские папы германским императорам! Я бы с удовольствием выстроил всех попов в одну шеренгу и заставил побеспокоиться о том, чтобы в небе не появились английские или русские самолеты. ... Больше пользы государству приносит тот, кто изготавливает противотанковые орудия, чем тот, кто машет кропилом...»