Электрическое бессмертие

Игорь отшвырнул хилого посредника. Много по меркам шахтёрского захолустья – это сколько? Тысяча гривен? Бизнесмены, мать вашу. Особенно стоящий напротив менеджер по продаже оккультных услуг. Краса и гордость любого офиса, начиная с «Хербалайфа».

– Быстро рассказывай, что я ещё должен знать.

Парень залепетал скороговоркой:

– В этой шахте в семьдесят девятом сделали подземный атомный взрыв. Сейчас вроде как радиации нет, но дети у шахтёров рождались с мутациями. Гаовьянь – один из них.

– Его настоящее имя?

– Никто не знает… - Павел уловил скептическую ухмылку Игоря и поправился. – Ну, я не знаю. В общем, он ездил по Востоку, Бурятия и Алтай, во Вьетнаме жил. Словом, может многое, лечит. Главное – не врать ему. Понимает любую неправду с лёту, покарает.

– Испортит карму и закупорит чакры астральным ударом. Ясно.

– Зря вы так.

– Слушай, шестёрка местного авторитета. Если он берёт много, какого же хрена не платит помощникам? Или ты с виду убогий, а в загашнике остров с яхтой и вертолётом?

– Вам смешно… У меня рак лёгкого. Если пройду ещё одну химию – остался год жизни. Гаовьянь сказал: приведу пять человек – вылечит.

– Охренеть от благородства, - Игорь шагнул вперёд и взял его за подбородок. – Какой я по счёту? В глаза смотреть!

– Второй…

– Что с первым? Вылечился?

– Там другая просьба была.

– Ну и?

– Не жаловался.

Ладно, экзотическое место для приёма клиентов – не главное. Игорь задал главные вопросы.

– Давно он практикует?

– Давно. Потом исчез куда-то, объявился в середине мая.

Сходится.

– Как он выглядит? На кавказца похож?

– Ну… Не слишком большого роста, худой. Чернявый. Может, и похож немного.

Фоторобот Игорь не рискнул показывать – можно спугнуть. Следовательно, придётся лезть в шахту.

Вдалеке появилась группа парней неприятного вида. Ну да, среди бедноты нет обычая зависать у компов и резаться в шутеры, бадяются по улицам. Выливают агрессию не на виртуальные, а вполне себе живые жертвы. Временно живые.

– Пошли! Растолковал бы заранее, лузер, я не отпускал бы тачку.

Рекомендованный Павлом гипермаркет в полуподвале, размером в половину московской квартиры Игоря, предложил смесь хозтоваров, охотничье-рыболовного инвентаря и военных неликвидов. Некая сумма гривен превратилась в камуфляжный комбинезон и кепку, а также сапоги. Услышав про подземелье, будущий клиент вьетнамского гуру прикупил фонарик, китайский сувенир чуть крупнее большого пальца руки. Спортивный костюм отправился в рюкзак.

Они тормознули жигулёвскую «шестёрку», и снова за окнами понеслись пейзажи, напоминающие репортажи из Чернобыля или из американских боевиков на тему постапокалипсиса. Огромные рукотворные холмы из пустой породы чередовались с заброшенными и полуразрушенными шахтными строениями, копрами, переплетениями труб и ржавых металлоконструкций, вентиляционными агрегатами, свалками, поваленными заборами, оборванными линиями электропередач… И частокол высоких труб, точно стволов доисторического исполинского леса, на которых не уцелело ни единой веточки.

На их фоне шахта, указанная Павлом, произвела почти пристойное впечатление: ограждение на месте и ворота заперты.

– Внутрь полезете? – хозяин «Жигулей» со скепсисом оглядел парочку. – Ну-ну. Обережно внизу.

За проявленное сострадание Игорь сунул ему на десятку больше.

Солнце основательно склонилось к горизонту. На стук ногой по воротам минут через десять открылась калитка. Показавшийся в ней сторож представительностью не уступал Павлу, вдобавок пахнуло мощным выхлопом.

– Тю! Знову ти. Ну, заходь. Чоловик з тобою?

– Со мной, дядь Петро. Пропускай.

Охранник отогнал бешено лающую свору собак. Эхо от их тявканья неприятно отразилось от кирпичных стен с пустыми брешами окон.

– Похмелитися даси?

– Нету, - развёл руками проводник.

– Не треба жадувати[2], - настойчиво произнёс сторож, вздохнул горестно и, не получив желаемого, отступился.

Они проникли в здание через дверной проём под высокой башней копра и двинули к клетухе подъёмника. Несмотря на общую разруху, здесь тускло горела электролампочка.

– Що у вас там? – пьяница ткнул пятернёй в рюкзак, словно впервые его заметил.

– А не шёл бы ты на…

– Надо показать, - мягко перебил Павел.

Игорь недовольно нахмурился. Обнаружив кривой стол сомнительной чистоты, положил туда рюкзак и расстегнул. Сторож проигнорировал спортивную одежду. Его заинтересовал необычный прибор с рычажками и шкалами.

– Що це таке?

– Датчик напряжённости эктоплазмического поля. Без него к экстрасенсам не хожу. Ещё вопросы?

Остался один, и ещё какой. Петро узрел бутылку водки. Сильный удар по руке и в грудь послужил объяснением, что угощение не состоится. Он расстроился окончательно и раскрыл двери подъёмника.

Горняцкий лифт ушёл на глубину с противным скрипом. Не исключено, что механизм не смазан с эпохи развитого социализма. Игорь постарался не думать, что с ними станет, если зависнуть в толще земли, вверху не слишком вменяемый алкаш, в глубине – непонятный гуру с восточным пышным титулом «гаовьянь». Павел, напротив, явил образчик полного спокойствия. Раз он здесь бывал уже и вышел целёхоньким, если не считать рак, уверен в безопасности… Придурок!

О том, что шахта – место отнюдь не безопасное, рассказали множественные таблички. Увидев предупреждение о загазованности, Игорь понял – закурить скоро не удастся. Особенно если учесть, что огромные лопасти вентиляторов, виденные на поверхности, не работают годами. Внутри пахло сыростью, ржавчиной, гнилью. Кто знает, что намешано в этом коктейле.

Под ногами хлюпнула вода. Пока неглубоко, ниже щиколотки. Но ведь спустились-то всего ничего. По рассказам, донбасские шахты уходят вглубь породы более чем на километр. Что – всё затоплено?

– Пошли, что ли?

Игорь покорно поплёлся вслед, внимательно глядя под ноги. Заблудиться невозможно: цепочка редких неярких ламп вела в единственном направлении.

Над головой ржавые крепи – арочные железные профили, пространство между которыми заполнено брёвнами и досками. Большая часть, понятное дело, давно сгнила, обломки валялись на полу. Да и металл устаёт. Наркевич, человек не робкий, инстинктивно втянул голову в плечи. Опоры могут обвалиться в любую секунду… Но не рухнули же месяц и год назад, вряд ли здесь было более празднично. По разумному размышлению, страшного ничего.