Электрик. Книга 2
Шрифт:
Понимают, что сомнут их в секунду, как только попробуют что-то изобразить и поэтому правильно берегут свою жизнь.
Я подхожу к Тереку, внимательно рассматривающему трофейный меч и радостно при этом ухмыляющемуся.
— Как, хорош трофей?
— Да, очень, настоящий дворянский меч. Давно о таком мечтал, — как ребенок басит он. — Что с ним делать будем?
— Ну, явно берега попутал очень значительно этот норр, тут ему не Империя все-таки. Хотя дворянин чистокровный, но так лучше выступать, когда за твоей спиной хотя бы десяток надежной дружины имеется, а не пара сильно
Слуги обматывают какой-то тряпкой голову вытащенного из лужи и приведенного в сознание забияки, он о чем-то тихо, но гневно спрашивает их, они тут же отрицательно качают головами, не соглашаясь с ним.
— Наверно, просит, чтобы разрезали веревку. Хочет усугубить свое положение еще парой ударов по непутевой башке. А слуги понятно не соглашаются, понимая, что сидят под прицелом наших девок, — поясняю я их вполне понятный мне даже издалека диалог приятелю.
— На мече очень хорош! — замечает Терек. — Руки мне отсушил умело, хотя с новой силой и я ему не уступаю.
— Да, боец отчаянный. И это хорошо, — подтверждаю я сам. — Есть у меня интересная мысль, как эту стычку использовать в наших интересах.
— Так уже использовали, заберем с него все, что у них есть, да выгоним на хрен все стадо! — басит Терек.
— Нет, старина, этого нам мало теперь. Барончика придется и правда того, он нам живой ни в коем случае не нужен. А на этих его мужиков у меня есть план. Но его не сейчас прибьем, сначала я с ним поговорю, как следует, как вообще умею. А потом устроим несчастный случай, когда уже из деревни уедем. Чтобы не на глазах мужиков местных.
— Это как, несчастный случай? — не понимает наемник.
— Ну, он все равно обязательно умрет, но мы тут будем как бы не при чем, — поясняю я ему тихонько.
— Да зачем нам это? — все равно не понимает Терек.
— Ладно, потом поговорим, — прекращаю я разговор, ибо веселье перед нашим домом продолжается.
Тут уже молодой норр полностью пришел в себя, оклемался немного, теперь громко орет на своих слуг, со всей своей высокомерностью отказывает им в месте при своей великой особе за то, что не решились помочь ему освободиться, что не перерезали веревки.
— Все, пошли вон, теперь сдохнете под забором, куски старого дерьма! Давно я вас хотел выгнать и вот это время пришло! Пошли от меня!!!
Все еще себя настоящим хозяином положения чувствует приученный к этому с раннего детства урожденный дворянин.
Связан, сурово избит, вообще без оружия остался, только кольчуга на нем, а все чувствует себя победителем.
Придется ему дать себя более понятно почувствовать сильно проигравшим, к которым никакого уважения и милости.
— Нет, он вообще не исправим! — качает головой Терек. — Так и хочет сдохнуть прямо здесь.
— Нормально все, пока по-нашему идет, — негромко отвечаю ему я. — Давай подождем, пусть орет побольше.
Слуги, конечно, не спорят активно с господином и вообще помалкивают, только головами трясут, пытаясь что-то потихоньку объяснить дурачку, но
это робкое увещевание не помогает. Он все больше ярится, найдя теперь на ком оторваться без получения дополнительных побоев.— Все, больше у меня не служите! Пошли от меня на хрен! Твари тупые! — молодой норр все-таки вскочил на ноги и пытается пинать слуг.
Получается у него это весьма плохо, мотает дурилку из стороны в сторону, похоже, сотрясение у него изрядное после кучи полученных ударов по довольно крепкой голове образовалось, но дворянчика уже не остановить словами в его снова воспламенившемся запале.
— Так, отошли в сторону! — командую я прислуге, они под градом пинков разбегаются наконец.
— Со слугами все ясно, они тебе больше не нужны! А что про воинов своих скажешь? — коварно интересуюсь я, прижав острие копья к груди бузотера и показывая рукой на все еще стоящих на месте и вцепившихся в свои копья мужиков.
— Не воины они! Присягу не исполнили, за меня в бой не пошли! Значит, вон из моей дружины! — еще больше негодует дворянчик. — Скажу отцу, чтобы развесил их вниз головами на стене замка! Ослы тупые! Твари трусливые!
А ведь он сам замка никакого больше, как и отца своего родного, вообще не увидит.
Но все основное уже прокричал и выразился вполне ясно про судьбу своих спутников, как по мне. Теперь пора ему снова успокоиться и не отвлекать больше моего внимания.
Другие дела нужно продвигать, пока масть в руку идет.
— До замка отцовского еще добраться нужно, родной! Он от тебя очень далеко сейчас! А то ты и сам можешь тут рядом повиснуть! — усмехаюсь я в лицо норру, кивая на большую сосну за оградой. — Хорошее место, чтобы высоко висеть! Далеко тебя будет видно, такого красивого!
— И тебя повешу на самой высокой сосне, морда бандитская! — это он уже мне грозит. — Как только…
— Вот и поговорили! — и я снова прикладываюсь к его многострадальной голове пяткой копья, не дослушав задумки на мой счет и какие именно планы у норра на свое освобождение имеются.
Это уже совсем лишняя информация, которая вообще никому не интересна, потому что стопроцентно не сбудется.
Если здесь, в далекой от местной цивилизации глухой деревне, во время непрекращающегося вторые сутки проливнего дождя, внезапно не появится отряд дворянской стражи всадников в двадцать-тридцать-пятьдесят рыл и не попробует его зачем-то освободить.
Дворянчик снова валится в ту же лужу, вызывая своим новым падение настоящий восторг у многочисленных зрителей. Так опустить зело наглого молокососа дворянского сословия мечтают все местные мужики еще с детства.
— Вяжи его по ногам тоже и в рот забей грязную тряпку, — командую я Тереку, не называя его по имени. — Потом тащи вон в тот угол, пусть полежит, подумает о жизни своей грешной.
Через пять минут дворянчик оказывается у внешнего угла дома, прямо под падающей струей воды с крыши, которая принимается охлаждать его пыл. Ну и смывать одновременно кровь с его одежды, которая мне еще явно понадобится вскоре. Да еще деревенские дети вовсю радуются новому развлечению, закидывая его грязью, комками земли и даже камнями.