Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Вот только что я ждал, когда он родится, и вот его уже нет. Он умер. Если для меня это было таким ударом, как же должна чувствовать себя Ирма? Я должен был быть рядом с ней! Я рванулся к ней, и только тогда бестолковая повитуха сказала, что второй ребёнок жив. И это была ты. Да, Сара, ты! Моя голубоглазая девочка! Ты была такой крошечной! И ты была самым красивым ребёнком в мире! Я держал тебя на руках всего несколько мгновений, а потом Ирма начала приходить в себя, и бабка тебя забрала.

Я плакал на кухне от радости и горя одновременно. Да, мальчик умер, но ты, моя малышка, жива! И я заберу тебя и твою маму отсюда, и мы будем счастливы! Глупец! Я и предположить

не мог тогда, что совсем скоро я потеряю и тебя и Ирму. Ирму навсегда. А тебя спустя двадцать пять лет я всё же найду, но только для того, чтобы снова потерять.

Он замолчал и молчал так долго, глядя в одну точку на стене, что я думала, он больше ничего не скажет. Он так изменился за эти годы. Казалось, он прожил не одну, не две, а гораздо больше жизней. Я пыталась посчитать, сколько ему на самом деле лет, но это было невозможно, потому что я не знала, когда он родился. Когда он познакомился с мамой, ему было восемнадцать. Спустя двадцать четыре года, когда мы познакомились с Шейном, им обоим было по двадцать три. К тому дню прошло больше сорока лет, а ему по-прежнему не было и пятидесяти.

Я хотела даже подать голос и спросить его о возрасте, но передумала. А он неожиданно встрепенулся и посмотрел на меня решительно.

— И знаешь, что я сделал, когда потерял тебя второй раз? Да, бросился тебя искать в эту картину. Да, порезался. Да, едва выжил. Но это не всё! Я нашёл способ, как вернуть Феликса!

Наверно, я слишком сильно удивилась, потому что почувствовала, как дёрнулось бесстрастное до этого бабкино лицо. И он это заметил.

— Да, дорогая моя! Я назвал его Феликс, почти как феникс, потому что он воскрес из пепла. Я его воскресил. Помнишь, — и он снова начал мерять шагами комнату, — я говорил, что слышал, как он плакал? Громко, сильно, требовательно. Этот плач не был похож на голос слабого умирающего ребёнка. И все эти годы он стоял у меня в ушах и не давал мне покоя. Я слышал его снова и снова. Я слышал его после того как родилась ты, хотя уже видел его холодного и мёртвого. Холодного, понимаешь, холодного! Он ведь только что родился — как он мог так быстро остыть?

Но в тот момент горе застило мне глаза. Я ничего не понимал, не чувствовал, кроме боли. Но годы прошли, и я решил вернуться в тот день. Я смог, я нашёл в себе силы вернуться. И знаешь, что я узнал? Что меня жестоко обманули. Мой сын не умер. И этот мёртвый младенец был не мой сын. Это был ребёнок девушки, которая рожала одновременно с Ирмой в другой комнате. Бабка решила, что Ирме и одного-то не прокормить, а та роженица была покрепче, только в родах ей не повезло. Ребёнок задохнулся в родовых путях. Но хитрая бабка сделала вид, что его откачала и подсунула ей нашего сына. И всё равно его ждала печальная судьба. Не дожив и до года, он умер от тифа. Он и умер бы. Но я его похитил и вернулся с ним в своё настоящее время.

— Но то, что для Франкина настоящее – для Феликса будущее. Как он смог пройти с ним через межпространственный туман? — подал голос Дэн.

— Ему помогла Клара, — ответила Эмма. — Видел женщину, которая выдаёт себя за мать Феликса?

— Конечно! Она же один из рыцарей Ордена, — подтвердил Дэн.

— Когда-то давно она была Повитухой, то есть Белым Ангелом. Но для Белого Ангела она оказалась настолько жестокой, что её отдали под суд. Но Анастас Ранк уже тогда был очень влиятельным человеком, и очень талантливым психиатром. Он побеседовал с ней несколько раз и сообщил на суде, что она кера, которая рождается

одна на миллион, она кера-палач.

— Кера-палач? — не веря собственным ушам, переспросил Дэн.

— Да, и она вырастила Феликса, — подтвердила Эмма. — С той поры как Франкин помог ей на суде, она привязана к нему как цепная собака.

— Не удивительно, что Феликс так замкнут и так одинок. — Дэн поднялся с мягкого кресла, в котором всё это время сидел. — Если бы у меня была мать — палач, я бы, наверно, повесился.

— Зато они у него были. Отец и мать, — Эмма тоже встала. — Нас там, наверно, уже потеряли.

— Ты знаешь, о Франкине как об отце я что-то тоже не очень высокого мнения, — поделился с ней Дэн.

— Я не могу судить. Он был моим отцом, которого у меня никогда не было.

Глава 32. Часовня

— Лия, не знаю, как ты, а я считаю, что к Новому Году твоё дерево нужно украсить, — сказала Беата, заходя в зал с ворохом блестящей мишуры.

— Я не возражаю, — спокойно ответило Дерево.

— А мне кажется, эта мишура слишком грубая, и Дерево нужно украсить тонким «дождиком», тогда оно будет смотреться нарядно, но изысканно, — сказала Агата, входя следом за Беатой и неся в подтверждение своих намерений две скромных плоских упаковки с «дождём».

— О, Боги Всемогущие! – воскликнула Беата, которая пыталась по-хозяйски водрузить кучу мишуры на стеклянный куб как на стол.

— Что случилось? – кинулась к ней Агата и тоже застыла над стеклом.

— Что произошло, Лия? – со смешанным чувством удивления и ужаса на лице, обратилась девушка к Дереву.

— Виктория сделала свой выбор, и Боги его подтвердили, — сказала Лия всё так же спокойно.

— Но это хорошо или плохо? – не унималась Беата. — Ты говоришь об этом так, словно ничего важного не произошло. Но шары сдвинулись, и теперь здесь горит эта странная фигура. Это же что-то значит?

— Что вы разгалделись! — присоединилась к их внутреннему диалогу Вилла, которая была старше обеих девчонок лет на десять, а вела себя с ними как будто она мать-настоятельница. — Я слышала ваш визг даже в коридоре.

— Странно, что ты не слышишь его всё время, — заметила Агата рассудительно. — Ведь всё это происходит у тебя в голове.

— Да, и временами я жалею, что позволила себя в это втянуть, — не сдавалась Вилла. — О, Боги Всемогущие!

Она добавила это, прошептав одними губами, но обе девушки не сговариваясь, схватились за уши.

— Что ж ты так орёшь? – возмутилась Агата.

— И давно они так стоят? – не обратила на неё внимания Вилла, обходя Дерево с другой стороны.

— Трудно сказать, но судя по тому, что солнце в зените, пару часов, — ответила Лия, словно посмотрев на стеклянный купол над своей кроной.

— Ну, всё, закончилась наша весёлая жизнь, — приуныла Агата. — Теперь снова целыми днями тут будут топтаться любопытствующие. Ни попеть, ни поговорить.

— Не переживай, это ненадолго, — сочувственно погладила её по плечу Беата.

— А что это значит? – во второй раз прозвучал тот же вопрос, но теперь уже его задала Вилла.

— Это, Виллка, значит, что скоро у нас будет новая Пророчица, — ответила вместо Дерева Беата.

— Но, Лия, ведь тогда ты умрёшь? – осторожно спросила Вилла.

— Я не знаю. И я не уверена, что она справится, — ответило Дерево задумчиво, но тут же весело добавила. — Но вы вроде собирались меня украшать?

— Да, — ответила за всех Агата. — Вилл, скажи, ведь дождиком получиться красивее, правда?

Поделиться с друзьями: