Эльфанутый

Катарсия зажала носик руками.

А гоблин радовался. Он нырнул с головой в вонючую жижу, барахтался, довольно кряхтя и постанывая от удовольствия.

— Может что-то пошло не так? — запереживала Катарсия и посмотрела на тело Реордана.

Тому сунули кляп в рот. Бедный эльф метался, дергался, мычал, но ничего не мог сделать. В глазах ужас. Я уже десять раз порадовался, что успел сгонять в кустики.

Да, я купался. Да, лужа похожа на отхожую яму гоблинов. Но эта черная вода с личинками москитов и пиявками точно чище, чем я.

Первое, что я почувствовал в тщедушном теле — это чесотку. Меня разрывало. Половина моего веса — это грязь и корочки из дохлых и прилипших вшей. И все это зудело так, что хотелось сунуть острый палец себе в нос и проткнуть мозг. Я без понятия, как мелкая тварь терпела все эти ощущения, а Край вкушал такие кулинарные изыски.

— А-а-а-а-ах, — кайфовал я, лежа на спине, подложив под голову комок грязи. — О-о-о-о-ох.

— Плохо дело, — поставил диагноз присевший на землю Дрын. — Избавим вождя от страдания. Гым, ударь его посильнее.

Гым пошел на меня

— Эй!!! — заверещал я. — Стоятииии!

Ииии?…

— Не битиии!
–

Цепляясь за травинки и отталкиваясь ножками, я подтянулся, вытаскивая тельце из болотца.

— Это Яииии!

Вот ведь напасть! Этот коротышка в жизни своей слова на всеобщем не сказал. Глотка у него настолько ущербная, что я не могу нормально разговаривать.

— Так бить? Или не бить? — посмотрел на собравшихся Гым.

«Вот в чем вопрос» — дополнил я про себя, молотя ножками во водичке, в попытке выбраться из трясины.

— Не бити, блятиии!

— Точно?

— Точниии!

Я наконец-то выбрался. Встал, расправил плечики, сделал «руки в боки».

Катарсия ожила:

— О, да-а! — застонала она. — Как здорово! Какой ты маленький. Говорящий. Мне никогда не попадались говорящие. Это большая редкость. Как же мило. Дай я тебя пощупаю. Это обязательно нужно изучить.

Эльфийка ущипнула меня за щечку. Я попытался отмахнуться ручонкой, но она шустро увернулась.

— Я злоиииии! Не злитяяя меняяя!

Все заржали.

Говнюки.

***

— Ну что, вождь? — почесал затылок Дрын. — Лезь в дыру. Расскажешь потом. А я посплю.

И прилег ведь.

— Не раслаблятииии! Быть начекутиии! — махал я кулачками.

Опять ржач.

Махнув на засранцев ладошкой, я стал изучать гоблинское тельце. На мне была только грязная набедренная повязка. Подцепил ее пальчиком, заглянул.

— Иииии, — вырвалось из тщедушных легких.

— Че там? — спросил Бом, пытаясь заглянуть мне в штанишки.

Я злобно посмотрел на орка.

— Сейчас он тебя побьет, Бом, — усмехнулся с закрытыми глазами Дрын-подстрекатель.

Так, пошли бы лесом все эти говнюки! Я прислушался к себе. Хм, а вот это странное чувство. Мне что-то хочется, но я не знаю что. Вот прямо ломает. Черт. Как же я хочу этого. Очень сильно.

— Смотрите, как интересно, — ожила Катарсия. — У гоблина реагирует малыш. Интересно, почему?

— А я ебуииии?! — возмутился я, поправляя обмотки вокруг пипирки.

— А я знаю почему, — хитро улыбнулась эльфийка. — Сказать? Хочешь скажу? Могу сказать? Тебе ведь хочется ее, да? Очень? Я знаю, что тебе хочется.

Я сглотнул.

— Кого еёиии?

— Матку.

Снова сглотнул. От этого слова пипирка встала упругой занозой.

— Я тебе расскажу о ней…

Пока я слушал рассказ Катарсии, то сморщился и вжался сам в себя. Потрошка примерзли к спине, а мускулатура челюсти отказалась слушаться.

— Я не пойдуииии!

— Надо, — улыбнулась Катарсия.

— Не надоиии!

— А если я тебя отблагодарю? — кивнула эльфийская ученая. — Я по-разному умею. Я же темная эльфийка.

Я сузил глаза. Чёта подозрительно.

— Не купишиии меняяяя!

Еще минут двадцать я ныл и ссался. Несмотря на то, что я мало чем рисковал, встречаться с маткой не хотелось. Но, в конце концов, общественные уговоры, шантаж и подкупы дали результат. Последним штрихом Катарсия ухватила себя за грудь, расправляя глубокое декольте. Я даже увидел кончик соска… Ее томное «ах!» поставило точку в нашей сделке. Ну, окей. Правда ведь не рискую. Чего это я?

— Вождь, — зевнул Дрын. — Узнай, куда ведут ходы. Где матка. Сколько гоблинов. Может есть другие дыры. Здесь мы не пролезем. Очень маленькая дыра, кстати.

— Да-да, странный проход, — закивала Катарсия. — Очень. Трайл, возьми с собой оружие.

Я протянул руку. Катарсия вытащила из котомки серебряную вилку.

— Держи. Пригодится. Бейся до последнего, вождь.

Орки и одна темная эльфийки заржали. У бедного Гыма потекли слезы.

Я многообещающе оглядел угарающих, сжал в ручонке вилку, подбросил, уронил. Какое неуклюжее тело.

— Осторожнее с этим, — с надутыми щеками сказал Горец. Он больше всех старался не смеяться. Умрет без мучений.

— Договоритесииии у мении!

Я развернулся, расправил мускулатуру. Синдром широкой спины активирован. Гордо направился к отверстию гоблинов.

— Хватиии ржатиии!!! — заверещал я, принимая нормальную позу и ускорил шаг.

***

Несмотря на темень в норе, я видел всё. В нос ударила вонища. По тонким ноткам можно было определить перегной, дерьмо и тухлые яйца. И что самое страшное — я с удовольствием втягивал эти благородные ароматы. Ох, вот тут кто-то обосрался недавно. Хм, он изволил употребить чью-то перегнившую печенку сегодня. Буржуй.

Влажная грязь под ногами приятно чавкала. Поймал себя на мысли, что хочу выдернуть толстого земляного червя из стенки и всосать его, как спагетти.

Чем глубже я продвигался, тем шире становился тоннель. И это хорошая новость. Если еще расширить и подкопать вначале проход, то здесь уже можно расправить плечи.

От первого гоблина, попавшегося мне по пути, я вздрогнул. Больно уж неожиданно выскочил из-за угла. Мы не успели остановиться. Врезались друг в друга и синхронно сели жопками в грязь.