Эльфанутый

— Природа? — зло усмехнулась Катарсия, разгораясь сильнее. — Что ты знаешь о природе?

Я пожал плечами, ответил:

— Достаточно, чтобы понять, кто такие гоблины.

Катарсия фыркнула:

— Как самоуверенно. Я расскажу о природе, Трайл. Обыкновенный клещ. Носит в себе потомство. Десяток самок и только один самец. Он оплодотворяет своих сестер еще в утробе матери, а потом умирает. Уже беременные самки пожирают свою мать, выбираясь наружу. Чтобы прожить четыре дня и быть сожранными уже своими детьми. Мало? Хочешь еще знать о природе, мудрый вождь? Это были насекомые. Хочешь про флору? Инжир. Знаешь такой плод? Растет в пустынях Моры. Оса-опылитель лезет в плод, обрывая о стенки лапки и крылья. Там выводит личинок. Огромное количество. Они вылупляются, спариваются, дохнут там же. Плод созревает, переваривая это кладбище. И это считается деликатесом. Еще? Может хочешь узнать про млекопитающих? Сумчатая мышь. Суицидальное спаривание. Самец оплодотворяет все что движется, пока его шерсть не опадает, тельце не начнет кровоточить, чернеть и заживо гнить. Его милые лапки отваливаются. Но он все равно будет спариваться… спариваться… спариваться… Пока не умрет от истощения, сгнивший заживо в собственных экскрементах и семени.

Катарсия задыхалась от эмоций и праведного гнева.

— Ты все еще хочешь поговорить о природе?! — закончила она.

Тишина. Орки глубоко задумались о смысле сказанного.

— Мышь как ты, Гым, — сквозь сон брякнул Дрын. Прислушивается, зараза.

Я же с интересом шевелил ушами, стараясь не упустить важных сведений. М-да, на биологии нам такого не рассказывали. Надеюсь, что такие твари водятся только в Варгароне. А насчет инжира… Я сглотнул.

— Не припомню чтобы клещи и мыши кому-то были хорошими соседями, — спокойно сказал я. — Я, конечно, не самый жалостливый на свете, но… это слишком жестко. Тебя что, совершенно не корежит с этого? Женщины попались гоблинам и превратились в огромный и страдающий живой пельмень.

— Я не создавала маток! — бесновалась синяя смерть. — Я их находила. Они страдали не зря! Ты сам видел, на что способны мои милые гоблины. Они лучшие воины! Хитрые, сильные! Они могут исцелять! Стоит ли оно того, а?!

Я зажмурился. Эмоции эльфийки сдавливали виски.

— Если ты и можешь жить бок о бок с такой гнидой, то другие нет. Никто в этом мире нас не признает и не примет.

— Мы спрячем ее! Никто не узнает!

— До этого у тебя получалось «прятать» их?

Катарсия открыла рот, закрыла снова.

— Я так и думал. Чтобы нас истребить, даже повода не надо. А уж с содрогающимся куском мяса, это сделают медленно.

— Кто? Темные эльфы? — хмыкнула Катя. — Они не такие неженки, как остальные.

— Мир не вертится вокруг эльфов. Я принял решение. И советую тебе принять. Прямо сейчас, — сказал я более угрожающе, чем хотел.

Орки мою интонацию уловили, сильнее сжали оружие. На шаг приблизились к бушующей синим пламенем девушке.

Секунда… вторая… третья…

Катарсия медленно вздохнула, втягивая энергию обратно в себя.

— Отлично. Обойдетесь без моих красавцев. Могли бы стать силой, с которой считаются. А останетесь деревней изгоев. Когда эльфы придут, можете бежать ко мне и умолять простить вас. Я подумаю. Не говорю, что прощу. Но подумаю. Обещаю.

— Обязательно, — сухо улыбнулся я.

Напряжение спадало.

— Че делать-то, вождь? — спросил Бом, расслабляя бицепс.

Я проигнорировал орка, пристально посмотрел на Катю:

— Гоблинов создали некроморфы?

Она ответила не сразу.

— Возможно. Некоторые так считают.

Я перевел взгляд на нору. Вздохнул.

— Сжечь, — холодно приказал я. — Пусть все горит красным пламенем. Никого не жалеть. Ни мужчин, ни… мужчин, ни детей.

***

Весь проход мы забили сухим хворостом и ветками. Сквозняк чувствовался, значит вентиляция у них имелась. Хотя вход только один. По крайней мере, конец основного тоннеля упирался в комнату с маткой.

Полыхало знатно. Дым сочился в логово тварей. Около трех часов нам пришлось ждать, пока первые ошалелые визги не донеслись из темноты. Гоблины задыхались, кашляли и очень хотели жить. Они прорывались через огненную стену. Не все, но многие. Десяток мелких ублюдков хорошо подтушил собой огонь. Запахло шашлычком, и меня чуть ностальгически не вывернуло.

Те, кто смог прорваться сквозь огонь, напарывались на орочьи копья, мечи и топоры. Сильные воины давили гоблинов, как тараканов. Кровь, мозговая жидкость и дерьмо летели во все стороны. Потроха обматывались вокруг лезвий, но орки с безразличием отрывали их голыми руками. Дикая вонища била в нос, заставляя глаза слезиться. Гоблины противно верещали, но послушно умирали. Один за другим.

Катарсия скрестила руки на груди и недовольно наблюдала за переводом ценного материала.

Последними выбежала группа из пяти гоблинов. Позади них прорывался босс-шаман. Он хлестал своих прихвостней по жопкам, подгоняя их. Гоблины ступали по обугленным коллегам и раскаленным углям, визжали, но двигались только вперед.

Копье Дрына должно было насадить сразу троих, включая шамана. Но вместо этого оно звякнуло о невидимый барьер, выбивая искры. Один из гоблинов пал замертво.

— Стена крови, — пояснила Катарсия, наблюдая за удирающими паразитами. — Против силовых ударов. За счет чье-нибудь жизни. Сильный шаман.

Я прислушался к себе. После возвращения в Серп, полная регенерация кувшина занимает у меня всего пару часов. На один удар хватит. Вытащил короткий меч.

— Не поможет, вождь, — сказал Горец. — Мне их догнать?

— Не надо.

Удивленные взгляды.

Лезвие клинка почернело. Я прищурился, всматриваясь в свою цель.

— Вуаль женской мести, — прошептал я, сгибая колени и заводя клинок за спину. — ЛИШЕНИЕ СТРУЧКА!!!

Сорвавшаяся с лезвия черная полоса была особенно концентрированной. Даже свет не отражался от этой тьмы.

Я не успел удивиться. Сгусток магии полетел вперед. Выкосил у гоблинов всё, что ниже пояса, лишая их нижних конечностей. Энергия словно и не почувствовала сопротивления в хрупком мясе и шаманском барьере. Устремилась дальше, лезвием обрубая три толстенных дерева.

Гоблины визжали хуже резаных свиней. Они смешались в одну кучу со своими отрубленным ногами. Одному не повезло. Его разрубило пополам. Цепляясь друг за друга, гоблины серились и ссались, мешая реки крови с желто-коричневыми оттенками.

Орки захлопали глазами. Горец присвистнул.

— Неплохо! — похвалил он.

— Ты стал сильнее, — задумчиво проговорила Катарсия. — Интересно, почему?

— Гоблинов убить, — сказал я, вкладывая кинжал в ножны за спину. — Шаману раны перевязать.

***

Орки прорубали проход. Горы земли осыпались пластами. Пока никого не завалило. Это хорошо.

Все сияло синим. Катарсия шла позади всех, освещая путь своей энергией.

Я тащил за кровоточащую культю орущего гоблина-шамана. Он цеплялся пальцами за землю, ломая ногти и оставляя на ней борозды.

Я посвистывал веселый ритм, не обращая внимания на трепыхания. Хм, откуда же я знаю этот речитатив? Ах, да. Моя одноклассница Ольга, ярая любительница фэнтези, как-то сочинила его прямо на уроке литературы. Я тогда так оценил стиль, что переписал его себе в тетрадь. Сейчас лишь слегка приукрасил и сфальшивил: