Эльфдом
Шрифт:
Царапина схватила его за ворот футболки и крепко поцеловала. — «Не хочу оставлять тебя здесь без всякой защиты», — прошептала она.
«Ты бежишь сражаться», — ответил он. — «Я же буду скрываться за метровой каменной стеной».
Царапина посмотрела на него долгим прощающимся взглядом, как будто больше не надеялась увидеть его в живых. — «Запри за мной дверь. Я приду как можно скорее».
И она ушла.
Он с невероятным трудом заставил себя закрыть дверь.
Масленка поспешил в маленькую, лишенную всяких окон, комнату, служившую убежищем. Посчитал всех — пять испуганных до чертиков детей, закрыл тяжелую дверь и задвинул засовы. Даже через толстые
«Царапина» — , подумал он, — «будь осторожна».
Прошло несколько часов. Ночь утихла.
Ветроволк и Принц Настоящее Пламя наверняка победили, но он не мог этого выяснить, оставив детей и не дождавшись Царапину.
А она все еще не вернулась.
Последний раз он чувствовал себя настолько беспомощным, когда прятался в чулане и смотрел как отец оплакивает тело его матери.
ГЛАВА 23: КАМЕНЬ НОЖНИЦЫ БУМАГА
Два заклинания вели себя до ужаса отвратительно.
Точнее, два заклинания, к которым Тинкер не знала всех параметров. Отсутствие контроля выводило ее из себя. У нее не было времени даже подумать, как можно увеличить радиус действия щита эсва Камня — стрельба заставляла ее постоянно удерживать щит. Огненный удар наносил хороший массовый урон, но с его помощью она постепенно сжигала дотла анклав Имбирного Вина. Каждый раз, когда Тинкер взрывала еще один отряд Они, ей хотелось крикнуть «Извините!».
В анклаве воцарился хаос и неразбериха. Они пользовались защитными укреплениями здания, прячась за крепкими дверями и каменными стенами. Воины Клана Камня — к ее беспокойству только каста лэдин — не могли решить, помогать невооруженным членам своего клана убраться на безопасное расстояние, или сражаться с захватчиками. Они беспорядочно носились по анклаву, то нападая, то убегая от Они.
«Где, черт побери, секаша Клана Камня?» — Тинкер аккуратно пробиралась через дымящиеся развалины. Если бы секаша устроили бойню, здесь должны были остаться нарубленные в мелкую стружку трупы Они.
«Они воспользовались неожиданностью», — ответил Пони. — «Только так Они могли остаться в живых».
«Все секаша мертвы?»
«Скорее всего, ты видела смерть последних из них».
Она быстро сдвинулась в сторону, защищая группку слуг Имбирного Вина от автоматного огня. — «Бегите! В Маковую Лужайку». Она не успела спасти секаша, но еще может вывести всех остальных.
Вместе с Рукой Тинкер двинулась вперед, отталкивая Они и освобождая запертых в коридорах за ними эльфов. Каждый раз, чтобы нанести огненный удар, ей приходилось сбрасывать щит, и тогда секаша равномерно вставали вокруг, закрывая ее своими щитами от шальных пуль. Тинкер беспокоилась за них и уже без всякой жалости наносила удар, не думая о причиняемом ущербе.
Они достигли дальнего конца анклава, когда обнаружили, что преследуемые ими Они попали в тупик. Секаша ринулись вперед в сверкающем водовороте мечей. Через несколько секунд повсюду валялись разрубленные
тела.«Это не основные силы», — прорычал Пони. — «Только группа отвлечения. Они вынесли Драгоценную Слезу через другой ход».
Тинкер почувствовала себя маленькой девятилетней девочкой, увидев прибывших Принца Настоящее Пламя и Ветроволка. Она превратила анклав Имбирного Вина в горящие развалины, и не спасла Драгоценную Слезу. Ей нечем оправдать учиненные разрушения.
«Любимая». — Ветроволк проигнорировал окружающие развалины, сосредоточив все внимание на ней. — «Ты ранена?»
Вот одна из причин, почему она так сильно его любит. Он понял, что сейчас важнее всего. — «Нет». Тинкер сбросила щит, внезапно почувствовав себя невероятно измотанной, и позволила ему заключить себя в объятия. Было просто чудесно полагаться на его силы, знать, что он все сделает правильно.
Принц же явно не собирался игнорировать то, что она только что сравняла с землей анклав. Он смотрел на нее со странным выражением лица. — «Она пользовалась щитом Клана Камня».
Как Яростная Песня сказала про свою коллекционную футболку, всему приходит конец. Но, обычно, не так эффектно…
«У меня сломана правая рука», — попыталась выкрутиться Тинкер.
Ветроволк крепче обнял ее. — «С эсва Клана Ветра нельзя создать щиты левой рукой».
«Это была эсва Клана Камня», — сказал Настоящее Пламя тоном требующим ответа.
О боги, вокруг куча мертвецов и горящие развалины, а они будут спорить насчет этого? — «Один из моих предков был эльфом. Судя по всему, он был домана Клана Камня».
Принц уставился на Ветроволка. — «Ты изменил домана другого клана?»
Если бы Тинкер не прижималась к Ветроволку, она бы и не заметила его гнева. Он стоял абсолютно спокойно, только внезапное напряжение выдало его чувства. Наконец он негромко произнес. — «Ее дедушка умер от старости, еще будучи парой. Если бы я не изменил ее, она бы прожила не больше, чем любой человек».
«Она была ребенком другого клана». — Настоящее Пламя особо выделил слово «ребенок».
«По людским меркам она была взрослой», — отрезал Ветроволк. — «Ее семья никак не пыталась связаться с Кланом Камня. Связи были порваны».
«Она воспользовалась их Магическими Камнями», — ответил Настоящее Пламя.
«Ты сам говорил мне защищать мою Руку!» — закричала Тинкер. — «Защищать тех, кто служит! Они бы все погибли, пойди они сюда в одиночку. Я сделала все, что могла, чтобы защитить их».
Судя по раздражению на лице Настоящего Пламени и его молчанию, она нашла аргумент, на который у него не было ответа. Это фундаментальное правило всей эльфийской культуры: защита — плата за подчинение. Тинкер могла бы гордиться своей победой, если бы не высказала первое, что пришло ей в голову. Почему она чувствовала себя настолько усталой, проспав весь день? Как будто отвечая на ее вопрос, правую руку пронзила боль. Ах, да, проклятые лечащие заклинания.
Рядом кто-то закричал. То, что кричал мужчина, делало звук еще ужаснее.
«Это Лесной Мох», — сказал Настоящее Пламя.
Они обнаружили одноглазого домана стоящим на коленях в крови одной из секаша Драгоценной Слезы. Лесной Мох выставил перед собой окровавленные руки и выл в голос. Секаша застрелили с близкого расстояния. В кошмаре Тинкер это была Яростная Песня. Глаз Тигра лежал в кровати около ее тела — позвоночник перебит. Судя по бурым пятнам на простынях, его парализовало ударом, и он истек кровью.