Эльфийская сага. Изгнанник

— Не трогай его, — потребовал Габриэл. Судя по напряженно сведенным бровям, он страшно злился.

— Что?

— Ты понял меня, Брегон. Не трогай мальчишку, не пытай его. Он уже сказал тебе все, что знал.

— Я не узнаю тебя друг, — рассмеялся Брегон. Серебряный венец на его волосах вспыхнул синими огнями. — Сначала ты спасаешь его от казни, теперь требуешь оставить в покое. Что это значит?

— Не задавайте мне вопросов, Ваше Высочество, — уклонился тот. — Исполните мою просьбу, как я исполню вашу.

Брегон равнодушно дернул плечом, бросил:

— Ладно, считай, я о нем забыл.

Старший маршал поклонился. Объяснить, почему он так пекся о пепельноволосом юнце он все равно бы не смог.

Принц бросился к бесстрастному парню. Протягивая руку и прожигая взором, он по традиции спросил:

— Ты со мной?

Отвечая рукопожатием, Габриэл блеснул черными глазами и твердо ответил то же, что и предыдущие тысячу раз:

— Как и всегда.

Через час он тайно отбыл из столицы.

… Эридан пришел в сознание вечером следующего дня. Он лежал на животе, щеку жег холодный камень. Все его тело ныло и болело, суставы выворачивало и сводило судорогами, халлийский шелк рубахи превратился в тряпье. Ученик чародея попытался приподняться на локте, но тот, не выдержав веса, надломился, и юноша снова распластался на камне. Спина горела огнем. Волосы, облепив лицо, забились в рот и нос.

Он хрипло застонал.

Вчера в пыточной его раздели и сковали стальными цепями так, чтобы он не мог пошевелиться. Сначала надзиратель жег его каленым железом и бил хлыстом, рассекая спину до кости, потом опробовал целый ряд игл и щипцов. Несколько раз пленник терял сознание, но его приводили в чувства, обливая ледяной водой, и все начиналось сначала. Принц спрашивал о чародее Алиане, интересовался свитком и Иссиль Итином, допытывался были ли у Горного Лиса еще ученики, требовал назвать имена.

Ресницы юного эльфа дрогнули. Пережитое унижение вечно будет преследовать его в кошмарах и не отпустит даже на смертном одре. Невыносимые издевательства не вынес бы ни один храбрец — от собственных криков и стонов он охрип, от дикой боли на время лишился зрения. Сквозь мольбы о пощаде, слезы и вопли, Эридан рассказал то, что поклялся хранить в тайне даже под страхом смерти. Пытки темных умели развязывать языки даже особо несговорчивым оркам и устойчивым к боли троллям. Эридан сломался через полчаса.

Страшно хотелось пить, и юноша все же заставил себя приподняться. У решетки стоял серебряный кувшин и фарфоровое блюдо с фруктами, зеленью и белым хлебом. Не соображая, откуда в камере еда и вода, он, содрогаясь от боли, подполз к кувшину и припал к горлышку. Каково было его удивление, когда вместо воды, в рот потек сладковатый исцеляющий нектар.

Эридан закашлялся, серебристый напиток пролился через край, потек по подбородку и каплями золота лег на пол. Напившись, он рухнул, чувствуя внутри приятную живительную силу, холодком потекшую по искалеченным жилам. Принц расщедрился, чтобы завтра снова продолжить мучения?

— Откуда? — прохрипел Эридан, когда мимо шел караульный. — Откуда это?

— Приказ главнокомандующего, — грубо бросил темный, удаляясь.

Голубоглазый эльф удивил мальчишку снова. А когда ночью надзиратель не выволок его и не потащил в пыточную, догадался что этим тоже обязан своему негласному спасителю. Впрочем, где он был вчера? Почему не помог, когда Эридан чуть не отдал душу предкам, страшно страдая под руками мучителей? А если поразмыслить с другой стороны, исчадие ночи вообще ничем ему не обязан, а все эти проявления милосердия возможная уловка. Юноша всхлипнул и лег на пол. Сил не осталось даже думать.

* * *

Серый кохейлан летел через Фэр'айо в лучах заходящего солнца. Статный всадник не удосужился набросить на голову капюшон — черный плащ вился за ним парящей тенью, собранные в хвост волосы трепались на ветру. Голубые глаза внимательно следили за силуэтами шакалов, метавшихся на опушке Мертвого леса в пяти милях к западу. Не упускали из виду копошения хищных крыс в скважинах Сизых скал, ломаные очерки которых закатный огонь выхватывал на востоке.

Из-под копыт летели комья земли и мелкое бурое крошево. Конь изредка всхрапывал, дергая блестящей шеей, и Габриэл хмурился. До Сторма два дня пути. Два дня уйдет на исполнение задания, еще два дня займет обратная дорога. Король Теобальд удалился в храм, главнокомандующий покинул столицу и вся власть (пусть временно) перешла в руки наследника. Оставалось надеяться, что принц сдержит обещание и не тронет эбертрейльца, а что еще важнее — не натворит новых глупостей в порыве ярости.

Небо быстро гасло. Первые звезды застали главнокомандующего у заставы Унг Киррил. Услышав из темноты цокот копыт, солдаты вызвонили в колокол, предупреждая об опасности. Их руки легли на навершия клинков, а глаза напряженно пронзили ночь. Холодный ночной туман окутал каменистую долину и вылетевший из его занавеса всадник показался дозорным серебряным призраком на мертвенно-бледном скакуне.

Грозное требование вернуло их на землю:

— Открыть ворота!

Солдаты мигом узнали голос шерла Габриэла. Они разбежались, кто-то закричал:

— Открыть ворота!

Цепи зазвенели, потекли шелестом. Врата заскрипели и медленно распахнулись. Всадник обрел четкий силуэт и подлетел к заставе, не сбавляя темпа. Темные эльфы порывисто прижали левую руку с тремя пальцами к правому предплечью и рухнули на колено. Габриэл пронесся ветром урагана и окатил коленопреклоненных жестким колючим песком. Он давно исчез, а серо-желтое облако пыли еще долго кружилось над Унг Киррил, не тая в безветренном воздухе Фэр'айо.

… Дорога долго вела на восток.

Озеро Тишины вынырнуло на рассвете. Габриэл сбросил скорость и минул развалины старой ротонды, установленной на обрывистом берегу. Раскрошенные мраморные колоны торчали изломанными зубьями; треснувший купол провалился, фигурные столбики балюстрад оплел дикий кусачий плющ; в узорных прорезях блестели сиреневые соцветия чертополоха. Жеребец свернул к заливному лугу, поросшему травой — царству ужей и цапель. Грохот кваканья и трели цикад обрушились громовым водопадом.

Весь следующий день снежный конь нес господина вдоль развесистых ясеней и кленов, пятнавших желтую траву тенистыми островками. После непродолжительного отдыха на закате, темный эльф снова вскочил в жесткое седло. Жеребец тряхнул позолоченной уздечкой, прикусил мундштук, ударил стальным копытом о лесную твердь и бросился в ночь, к провинции Сторм-Шадар.

Сторм-Шадар лежал к северу от Подземного королевства и номинально принадлежал орочьему королю Ыгыраку Змееносцу, державшему трон королевства Фарух; оно покоилось на востоке вытянутой дугой с севера на юг. С юга провинцию затемняли макушки Мертвых гор — владения темных эльфов. На западе сиял Белый Лес со столицей Эбретрейл. Однако, благодаря стараниям Брегона и трем сотням его гвардейцев, царственный город солнечных эльфов, (с которым Сторм вел многолетнюю торговлю), стал печальным воспоминанием бессердечного мира.