Эльфийские хроники

— Не двигайся, — сказал он, — а иначе я тебя прирежу.

Этайна в знак того, что сдается, вытянула руки перед собой. Полы ее платья задрались очень высоко, и длинные ноги открылись до середины бедер. Вырез на ее корсаже распахнулся чуть-чуть пошире. Этайна еще не проиграла эту схватку. Перед ней ведь находился всего лишь мужчина…

— Эй, балбес, ты чего ждешь?! — крикнул охранник своему напарнику. — Ты проснулся или нет?

— Зачем ты пытаешься его разбудить? — сказала Этайна. — Ты разве не хочешь овладеть мною в одиночку?

Охранник, ни слова больше не говоря, поднялся, схватил Этайну за шиворот, заставил ее встать на ноги, закрутил ей руку за спину и стал толкать ее в сторону своего — по-прежнему лежащего неподвижно — напарника. Дойдя до него, он пару раз пнул его ногой и только теперь все понял.

— Ты его убила, да? Видимо, при помощи вина… Я его пить не стал, так что тебе не повезло. А наш господин тоже мертв?

— Возьми кошелек, — сказала Этайна гораздо менее уверенным голосом, чем ей хотелось бы. — У меня есть ключ от его сундуков, возьми все и давай дадим отсюда деру вместе — ты и я. Я сделаю все, что ты захочешь!

— Ты ничего не поняла, красотка… Для тебя все уже закончилось.

В камышах что-то зашевелилось. Может, выдра, а может, одно из тех ужасных животных, обитающих под водой. Однако Гаэль не так уж долго жил вдали от своих родных мест. Он не забыл, что на болотах ни к чему нельзя относиться пренебрежительно. Он сидел на корточках под тянущимися к земле ветвями ивы, прикрыв голову и плечи длинным муаровым плащом серовато-коричневого цвета. В двадцати шагах стояли его лошади: боевой конь, на котором он сюда приехал, и вьючная лошадь, груженная большими сумками. Поводья лежали на шеях животных — так, как будто этих лошадей попросту бросили. Медленно — час за часом — текло время, но эльф продолжал сидеть абсолютно неподвижно. Ни один человек не смог бы, не шевелясь, находиться в такой позе дольше нескольких минут. Но Гаэль был эльфом, а потому был способен сидеть в засаде, не совершая ни малейших движений, сколь угодно долго. Изготовившись к стрельбе, он не выпускал из рук лук и стрелу. Все то время, что он занимался грабежом и убийствами, способность становиться незаметным и терпеливо выжидать в засаде не раз спасала ему жизнь и в Ха-Баге, и в других местах. На расстоянии броска камня он видел отметину, указывающую на одну из немногочисленных тропинок, по которым можно было добраться посуху до Гврагедд-Аннхва — самого большого острова «страны спящих вод». По правде говоря, «добраться посуху» было в данном случае не совсем уместной фразой. Тропинки, используемые «серыми эльфами», находились чаще всего под десятидюймовым слоем темной и мутной воды, а потому разглядеть их не мог никто, кроме них самих. Их редкие гости использовали плоскодонные лодки, рискуя при этом разозлить хищных животных, живущих под водой, или же завязнуть в грязи на одной из бесчисленных отмелей, имеющихся на болотах.

Гаэль снова заметил какое-то движение, на этот раз в ивовой роще. За ним, похоже, кто-то тайком наблюдал. Кто-то из «серых эльфов», у кого вызвало интерес появление здесь лошадей. Рано или поздно эти эльфы отважатся выйти из своих убежищ и подойти к лошадям. «Серые эльфы» слишком бедны, а болота слишком сильно отрезаны от всего остального мира, так что упустить такую добычу они не смогут. В этом Гаэль был уверен — как и не сомневался в том, что получит стрелу в спину, если пойдет по одной из тропинок «серых эльфов» до того, как его разглядят и признают.

А добиться того, чтобы его признали, ему будет нелегко. Эльф верхом на коне, да еще и с мечом! Такого еще никто никогда не видел ни на острове Гврагедд-Аннхв, ни в каких-либо других местечках «серых эльфов». Впрочем, на Гврагедд-Аннхве вообще редко что можно было увидеть… Дни там текли всегда абсолютно одинаково: туман, серость, смерть, подстерегающая тех, кто на миг зазевался. Жизнь на болотах представляла собой ожесточенную борьбу за существование — грубую борьбу без возможности почувствовать себя счастливым и без надежды на что-то лучшее. Однако именно в этих местах Гаэль родился, вырос и прожил много лет до того, как пошел в помощники к одному из коммерсантов-гномов, державших торговые лавки возле Пограничной области. А затем он убил своего хозяина, став вором и грабителем. С тех пор прошло более пятидесяти лет, а это немалый срок даже для эльфа. Его, наверное, все уже забыли. Он ушел отсюда, будучи почти нищим: у него не было ничего, кроме лука, кинжала и скудных пожитков, которые он нес в мешке на спине. Покрутившись затем сначала среди гномов, а затем и среди людей, он понял, что за золото можно купить все без исключения. А золотишка он поднакопил. Да столько, что мог бы создать новое поселение, окружить частоколом — так, как это делают жители деревень, находящихся на равнине, — собрать вокруг себя со всех болот достаточно молодых и смелых эльфов, завоевать у них авторитет и…

Прятавшиеся до сего момента эльфы вышли из своего убежища и стали приближаться.

Гаэль затаил дыхание. Пальцы нервно сдавили оперение стрелы. Эльфов было двое. Еще один, по-видимому, по-прежнему прятался в ивовых зарослях… Охотники шли, пригнувшись едва ли не до самой земли. На их плечи были накинуты муаровые плащи — такие же, как и у него. Эти плащи так идеально сливались с окружающей их сероватой местностью, что эльфы то и дело пропадали из виду, а лошади, похоже, их вообще не заметили. Гаэль медленно ослабил тетиву своего лука, вернул стрелу обратно в колчан, отложил лук и колчан в сторону, распластался на земле животом вниз и издал громким голосом долгий крик совы. Буквально мгновение спустя две стрелы просвистели сквозь листву ивы прямо над ним. Если бы он не лег на землю…

— Хех эйо эльялла!

Голос Гаэля прогремел над болотом, но эльфы на его клич никак не отреагировали. Хотя нет, отреагировали: они спрятались где-то неподалеку и больше не стали стрелять из луков…

— Хехе анна эллесса Гаэль, дих’то ненья колотьяло!

На этот раз один из них ответил ему пронзительным голосом, и ответ этот, конечно же, раздался не там, где он заметил двух «разведчиков», а где-то далеко позади него:

— Эсса нья тело! Не Гаэль тело!

Гаэль глубоко вздохнул, поднял с земли свой лук, встал и вышел из укрытия. Он был опытным грабителем, умевшим сохранять хладнокровие в опасных переделках, однако сейчас его на несколько секунд охватило сильное волнение, потому что он никак не ожидал, что, выйдя из своего убежища, не увидит вообще никого. Он остался стоять неподвижно, скрестив руки на груди, чтобы не было видно, что его ладони дрожат. Он молча ждал, когда его сородичи перестанут прятаться. Сначала из ивовых зарослей вышли двое из них, затем еще один, и затем еще двое появились из зарослей, находящихся позади него. Они были одеты в узкие туники и обуты в высокие сапоги из меховых шкурок, доходящие им почти до колен. Их длинные плащи делали их похожими на засохшие деревья — серые и морщинистые. Один из них подошел вплотную и окинул его долгим взглядом своих темных глаз, а затем провел ладонью по его лицу и улыбнулся.

Вот теперь Гаэль мог считать, что он вернулся на свои родные болота.

3 Fortissimi christianae militiae tirones [41]

Их лица были красными и покрытыми потом. Люди буквально варились в своих кольчугах и железных шлемах под палящим солнцем. Ветер полностью стих — не чувствовалось даже и малейшего дуновения. Руки отяжелели, а в ушах звучал оглушительный шум, но ни один из лучников, копейщиков и рыцарей не осмелился бросить свое оружие на землю или хотя бы устроить себе малюсенькую передышку. Они наносили удары по чучелам, изображающим вражеских воинов, стреляли из луков, бежали вперед, сражались на копьях и мечах на ристалище… Их заставляли выдерживать все это не столько наказания, которые могли назначить им наблюдающие за ними сержанты, сколько присутствие короля и огромной толпы зрителей, собравшихся на укреплениях города, чтобы поглазеть на это зрелище. Знатные землевладельцы прибыли сюда на собрание вассалов. В тени крепостных стен виднелись шатры с гербами различных графств и герцогств королевства: Кармелид, Эскавалон, Камбенет, Гомерет… Эти шатры образовали еще один город. Его население — воины и оруженосцы, тут также находились ремесленники всевозможных специальностей и коммерсанты, торговые палатки которых придавали всему этому лагерю не очень-то военный вид, плюс ко всему — огромные стада домашнего скота, размещенного в загонах. Среди этих ремесленников и торговцев имелись кузнецы, золотых и серебряных дел мастера (они предлагали рыцарям мечи и различные доспехи, а дамам — украшения), повара, кондитеры, бакалейщики и продавцы различных напитков. Так что при такой дьявольской жаре знать утоляла жажду свежим пивом и легким вином.

41

Самые отважные новобранцы воинства Христова (лат.). (Примеч. пер.)

Сидя верхом на коне, от шеи до хвоста покрытом парадной попоной с широкими синими и белыми полосами, Кер, облаченный в мощные железные доспехи, ехал с обнаженной головой, нарочито игнорируя всю эту суету. Его сопровождало двадцать рыцарей. На них были доспехи, раскрашенные в цвета королевства Логр (белая полоса между двумя синими полосами). На концах поднятых вверх копий также развевались белоснежные флажки с синими полосами. Белые лошади рыцарей и блестящие на солнце доспехи делали их похожими на архангелов, спустившихся на землю. В голове этого «небесного воинства» — сразу за королем — ехали принц Пеллегун, сенешаль Буркан и епископ Дубриций — главный священник королевства.

Король остановил коня перед отрядом в сто лучников, выстроившихся в две шеренги. Кивком головы он поприветствовал их командира — худощавого мужчину с длинными рыжими волосами, облаченного в балахон, доходивший ему до щиколоток. На ремне за его спиной висел тисовый лук, длина которого составляла около одной туазы. В руках этот воин держал колотушки, похожие на те, которые используют прачки. Он стукнул ими друг о друга, и тотчас же обе шеренги лучников одновременно выпустили каждый по стреле, затем схватили вторую стрелу, воткнутую у ног каждого из них в землю, подняли луки высоко вверх и — по второму удару колотушек — выстрелили второй раз еще до того, как их первые стрелы долетели до цели. Затем последовали третья, четвертая, пятая стрелы… Менее чем за минуту отряд лучников выпустил восемьсот стрел, которые, описав дугу в воздухе, вонзились в землю на расстоянии в сотню туаз. Стрелами был усеян довольно большой участок земли. Одна из стрел случайно пронзила пролетавшую мимо ласточку. Когда стрельба прекратилась, все увидели, как эта ласточка слабо трепыхается, лежа на земле.