Эльфийский маг. Кровавый эльф

И это, естественно, меня крайне возмутило, после чего я выдвинул не только категорический протест, но и рассказал о своём стопроцентном алиби.

– Я всего десятого уровня. А курьер был, как мне говорили, что-то около ста восьмидесятого. И следовательно, я не мог его чисто физически одолеть. Даже если бы очень этого захотел.

Казалось, данные аргументы должны были подействовать на приговор. Но увы, этого не случилось.

Судья преклонного возраста по имени Лилитэль Неизбежная внушительно ответила в том смысле, что волшебный мир Эллирры – это мир огромных возможностей и что тут может быть всё что угодно.

Я попытался ещё раз доказать нелогичность обвинения, но блюстительница закона меня уже не услышала, а, подняв молоток, ударила по столу три раза и приказала охранникам:

– Подозреваемый в совершении преступления менестрель десятого ранга Элай арестовывается и помещается под стражу на три дня! Приговор вступил в силу. Подозреваемого увести!

Охранники открыли дверь клетки, в которой я находился в зале суда, проверили наручники и кандалы, наложили заклинание немоты и повели меня назад в тюрьму.

По дороге к месту заключения всё повторилось вновь, как и было полчаса назад. Недовольные местные жители выражали свой праведный гнев по отношению к преступнику, иногда кидаясь в меня помидорами и клубникой, поля которой располагались чуть ли не по всей округе.

Благо идти до тюрьмы было не так далеко, поэтому попали в меня всевозможными овощами-ягодами всего раз двадцать.

Зайдя в большое каменное здание, построенное, как и многое в этом городе, в средневековом стиле, остановились у дежурного, где мне предложили сдать все находящиеся у меня в инвентаре предметы.

– У меня нет ничего, – соврал я, ибо был на всех зол и не хотел облегчать работу стражей.

– Правда? Это важно, – сказал дежурный. – Арестованным нельзя при себе ничего иметь. У вас действительно там ничего такого нет?

– Ни такого, ни сякого, – съязвил я.

– А вещи, что надеты на вас? Снимайте их.

– Они не снимаются. Заколдованы. И отдать вам я их тоже не могу.

– Честно?

– Честней не бывает.

– Ну, раз так, – переглянулся он с другим охранником, – то тогда сдайте золото. Оно вам в узилище не пригодится.

– А с чего вы взяли, что оно у меня есть?

– А разве нет? – удивился тот.

– Нет. Я новичок и золота ещё не заработал.

– Да что ты с ним разговариваешь, – поморщился один из стражей, – видно же, что врёт. Зови гоблина-инженера. Пусть свой «Отбиратель» включает. Тот вмиг всё из сумки вытащит.

– Не «Отбиратель», а «Изыматель», – поправил его дежурный и добавил: – Только нет сейчас инженера. Он в Неайрин за запчастями для своего изобретения уехал. Приедет только завтра.

– Гм… И что тогда нам делать?

– А я знаю? Думаю, что вариантов у нас нет. Придётся его без досмотра в камеру поместить.

– А если он чего-то там натворит?

– Как? Он же маленького ранга. Если будет буянить, то усмирите. Неужели вы одного практически безрангового бессмертного усмирить не сможете? Вы же его на тридцать рангов выше.

– Не волнуйтесь, господин дежурный. Надо будет – усмирим, – пробасил второй охранник.

– Вот и хорошо. А завтра инженер как приедет, так этого беса и выпотрошим, раз он по-хорошему не хочет, – заключил дежурный и воскликнул, словно вспомнив: – И кстати! Может, даже завтра всё и закончится с ним.

При этих словах я похолодел.

«Неужели решили казнить? За что?!»

– Почему, господин дежурный? – поинтересовался первый конвоир.

– Потому что завтра к нам прибывает королевский коронер. Менестрель Элай совершил резонансное преступление, и этим делом сразу же заинтересовались наверху.

– Это хорошо. Возможно, господин коронер разоблачит этого преступника, и тогда его переведут от нас в столицу.

– Вот и я на это надеюсь, – улыбнулся дежурный и приказал меня увести.

– Я его отведу, – сказал первый охранник и велел мне идти вперёд.

Спустились в полуподвальный этаж. Прошли по коридору и остановились у одной из дверей, очевидно, ведущих в камеры.

– Элай, сейчас никого вокруг нет, поэтому скажи, пожалуйста, зачем ты убил посланника? – посмотрев по сторонам, произнёс конвоир по имени Старый Тиль.

– Я уже сто раз повторял. Это случайно вышло, и я его не убивал, – ответил я, удивившись такому любопытству сопровождающего.

– Ладно. Проверим, – прищурился тот, открыл дверь камеры и скомандовал: – Проходи.

Не успел я сделать шаг в темноту, как дверь со скрипом захлопнулась за моей спиной. Старый Тиль закрыл засовы, что-то буркнул и, насвистывая себе под нос какой-то незатейливый мотив, направился прочь от моего места заточения.

С каждой секундой его насвистывание, позвякивание ключей и шаги слышались всё дальше и дальше, пока вовсе не стихли, и я остался наедине с тишиной.

Выдохнул и посмотрел в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то, но сделать это было проблематично. Дело в том, что, когда меня сюда вели по коридорам, на стенах там горели факелы и было относительно светло. Сейчас же, когда я со света попал в неосвещённую камеру, окружающая меня тьма казалось воистину кромешной.

– Халатненько, – неожиданно раздался голос из темноты.

– Что?! – от неожиданности вздрогнул я и, не понимая, послышался ли мне голос или нет, прижался спиной к двери.

– Я говорю: халатно относятся к своей работе. Камеру не проверили, а просто запустили новенького, вот и всё. А вдруг тут не всё гладко, как охранникам хотелось бы? Или окажется, что тут уже никого нет? – вновь произнёс голос, и в этот момент в одном из углов камеры, что находился на противоположной от меня стороне, зажёгся тусклый свет.

Глаза заслезились, но я сумел рассмотреть того, кто его зажёг.

Одетый лишь в нижнее бельё полуголый эльф сидел в позе лотоса и держал в руках небольшой масляный светильник.

Зрелище казалось странным. Решил воспользоваться возможностью и обвёл взглядом место, где нахожусь.

Квадратная по форме камера была площадью около девяти квадратных метров и относительно сухая. Во всяком случае, сыростью не пахло. Полукруглый свод, потолки, стены построены из серого кирпича. Каменный пол покрыт соломой. В одной из стен, под потолком, обнаружилось небольшое окно. Сквозь его решётку было видно звёздное небо.