Эльфийский подарок

– Раэтиэль, что это ты вытворяешь? – яростно выкрикнула золотоволосая красавица, сверкая такими же зелёными глазами, что у Лесного короля. – Разве можно так неосторожно перемещаться в пространстве? Постой, ты куда? Вернись немедленно, паршивец! Между прочим, мы к тебе приехали в гости! Ну, погоди, поросёнок, ты ещё попадешься мне в руки, и я живо напомню тебе детство! Так надеру задницу, что мало не покажется!

– Успокойся, Титания! Видишь же, что нашему ребёнку в очередной раз попала вожжа под хвост, вот он и злится на весь белый свет, – усталым голосом произнёс синеглазый изнеженный красавец. – Тем более что сейчас у Раэтиэля переходной возраст, отсюда такие резкие перепады настроения.

– Оберон, это ты во всём виноват! – трагическим тоном воскликнула Титания. – Ты совсем избаловал мальчишку, потакая его малейшему капризу! Вот они, плоды твоего бездумного воспитания! Теперь с Раэтиэлем нет никакого сладу! Вытворяет всё что хочет, и слова ему не скажи поперёк! Так нахамит в ответ, что мало не покажется!

– Хассалех, трогай! – повелительно произнёс Оберон, король Этернолиллорна, самого обширного королевства воздушных фейри. – Передавай привет своему отцу и скажи Капелле, что я очень доволен его работой. Ваши единороги выдрессированы на совесть.

Личико мальчика заалело нежным румянцем.

– Спасибо, сир, – прошептал он и, обернувшись, бросил обожающий взгляд на своего сюзерена.

Четверка единорогов вместе с коляской взмыла в воздух и, повинуясь мальчику-возничему, медленно поплыла к парадному подъезду в огромный величественный дворец.

– Оберон, не смей увиливать от ответа, когда я с тобой разговариваю! Не думай, что сможешь отмолчаться! – раздражённо воскликнула Титания. Она отвела тревожный взгляд от цветущих кустов, среди которых скрылся их сын, и с негодованием посмотрела на мужа.

Не отвечая на её тираду, белокурый красавец с утомлённым выражением на лице поправил пышные кружевные манжеты, а затем в полном изнеможении от этого неимоверного усилия откинулся на спинку сиденья. Титания не выдержала такого пренебрежения с его стороны и чувствительно ущипнула за бок.

Не ожидавший от неё такой эскапады эльфийский владыка подпрыгнул на сиденье.

– Ой, больно! – вскрикнул он и обиженно захлопал ресницами. – Дорогая, но почему ты ведёшь себя как невоспитанная хулиганка? Вот и скажи после этого, кто служит нашему мальчику дурным примером.

Увидев, что жена отвернулась и не реагирует на его слова, Оберон смерил её недовольным взглядом. "О боги, дайте мне хоть капельку своего безграничного терпения!" – сердито подумал он. На мгновение сказалась усталость тяжёлого дня, и тщательно скрываемое раздражение прорвалось наружу. За безобидной маской изнеженного щёголя промелькнул совсем иной облик, но это длилось краткое мгновение и прошло не замеченным для Титании.

– Любимая, ты хочешь со мной поссориться? – протянул эльфийский владыка капризным тоном. – Лучше не стоит, моя беспокойная птичка. Ведь ты же знаешь, если мы начнём ругаться, то не успокоимся до самого вечера, и ты будешь сама виновата, если я буду вынужден заночевать в гареме, – в его голосе отчётливо прозвучало предупреждение, но Титания не пожелала этому внять, и её зелёные глаза потемнели от гнева.

– Можешь, хоть навсегда поселиться там, мне нет дела! – заявила она и мстительно добавила: – Только знай, я плакать не буду и живо найду тебе замену.

С лица эльфийского владыки разом слетела изнеженная немощь.

– Что ты сказала? – он схватил дражайшую половину за горло и ласково прошипел:

– Моя любовь, не шути так, а то однажды допросишься! В последнее время ты непозволительно дерзка и слишком часто распускаешь язык. Учти, если ты забыла что такое послушная эльфийская жена, то я быстро тебе напомню. Не посмотрю, что ты королева и прикажу публично всыпать плетей. Представляешь, как обрадуются твои недоброжелатели?

– Ты не посмеешь унизить меня при всех...

– Почему? Кто или что меня остановит?

Оберон медленно сжал изящные, не по-человечески сильные пальцы. Они достаточно долго жили в браке, а характер у его королевы был далеко не сахар.

– Пусти, мне больно! – Титания пыталась отодрать руки мужа от своего горла, но безуспешно. – Прости, я была неправа, – полузадушено просипела она, когда поняла, что он действительно в ярости и так просто её не отпустит.

– То-то же! – наставительно проговорил Оберон и нехотя разжал пальцы.

Эльфийский владыка снова принял вид расслабленного неженки и, покосившись на напряжённо выпрямившуюся жену, проговорил совершенно спокойным голосом:

– Моя любовь, тебе не кажется, что нам пора прекратить вмешиваться в жизнь Раэтиэля? Ведь он уже взрослый мальчик. Конечно же, он злится, что его не выпускают из-под родительской опёки.

– Оберон, ты в своём уме? – с негодованием воскликнула Титания, сразу же позабыв об инциденте с удушением.

С расстройства она стукнула мужа кулачком по плечу и он, ойкнув, отпрянул от неё.

– Моя любовь, давай обойдёмся без рукоприкладства!

– О!.. Убить тебя мало за все твои фокусы! – Титания засверкала глазами, но материнская любовь пересилила приступ гнева на мужа. – Дорогой, с чего ты взял, что Раэтиэль взрослый? За мальчиком нужен глаз да глаз! Ведь ему ещё не исполнилось трехсот лун! Кто же о нём позаботится, если не мы? Иначе он такое натворит, что мало не покажется. Ну нет! Я не спущу с ребёнка глаз, пока не передам его в руки надежной невестки!

– Дорогая, ты не шутишь? – изумился Оберон, глядя на решительно настроенную жену. – Верно говорят небесные мудрецы, женщины – это проклятье любой расы! – простонал он, томно обмахиваясь веером. – Бедный мой мальчик! Когда-нибудь любвеобильная матушка до смерти затискает тебя в объятиях.

– Неправда! – обиделась Титания. – Я не клуша и не трясусь над Раэтиэлем! Но ты же знаешь, что после смерти Атуэль он до сих пор не в себе. Скажешь, что не так? Клянусь, как только он женится, я оставлю его в покое, а до тех пор пусть даже не мечтает избавиться от моего присмотра!.. Я же не виновата, что люблю вас паршивцев и беспокоюсь о вашем благополучии! – с отчаянием воскликнула она, и её зелёные глаза до краёв наполнились слезами.

– Кошмар! – ещё тяжелее вздохнул эльфийский владыка, когда его королева заплакала.

Долго он не выдержал и заключил в объятия свою единственно любимую женщину.

– Не плачь, моё сердце! Пожалуйста, прости за невольный гнев, – в ответ на негодующий взгляд жены, Оберон нежно улыбнулся. – Дорогая, в который раз умоляю, следи за тем, что говоришь!.. Ведь я тоже тебя люблю и до сих пор безумно ревную, – он поцеловал жену и озабоченно добавил: – Поверь, я тоже спал бы намного спокойней, если бы история трагической любви Раэтиэля закончилась хоть каким-нибудь внятным финалом.