Элианна, подарок бога
Шрифт:
Так на хрена мне продолжать писать для вас эту историю?
Могу поспорить — мой труд ничуть не легче вашего! Как сказал мой коллега: «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды»…
Впрочем, я слышал — кое-кто считает, что писатель должен быть счастлив только тем, что его читают. Мол, как он может говорить о деньгах, пусть скажет спасибо, что его вообще издают. Я предлагаю этим бескорыстным труженикам показать мне, какую работу они сами сделали в своей жизни даром.
В России количество планшетов и смартфонов с каждым годом растет буквально в геометрической прогрессии и, соответственно, точно с такой же скоростью падают тиражи бумажных книг и гонорары их авторов. Потому что каждый, кто обзаводится читалкой, планшетом
Господа! В любом автомагазине вам продадут такую плоскую железную штуковину, с помощью которой можно отжать замок на двери «лексуса», «мерседеса» и «бэнтли». Эта отмычка даже дешевле смартфона! Но вы же не угоняете автомобили. Так какого черта вы угоняете мою книгу?
Ах, вам не нравится мои нотации? Прекрасно, сотрите файл с этой книгой, забудьте мое имя и никогда больше не скачивайте мои книги! Это будет самый честный поступок, который вы сделаете по отношению ко мне и к себе.
Но если ты, читатель, не один из тех грабителей и хочешь со спокойной совестью белого человека продолжать читать этот роман, вот тебе номер моего Яндекс-кошелька: 410011926874333. Теперь ты можешь либо по электронной почте, либо через любой банкомат вернуть мне те три доллара, которые, просто не подумав, отнял у меня, бесплатно скачав эту книгу в Интернете.
А я столь же честно продолжу свою историю.
14
Этот телефонный звонок прозвучал среди ночи. Поскольку Эли у меня не ночевала, я накрыл голову подушкой и не встал к телефону. А Миша встал, его комната ближе к гостиной, и снял трубку. А потом — уже не конопато-рыжий, а белый даже в ночной темноте ввалился в мою комнату и, стуча зубами, сказал:
— Это звонила Галина подруга! Из Кишинева! Галя вчера выехала в Финляндию! Старик, что делать?! Понимаешь, ей не дали путевку в капиталистическую страну! И даже в Югославию не дали! А в Финляндии не сбежишь, они там не дают политическое убежище, они возвращают беженцев Советскому Союзу! Что делать?!
— Ничего, — сказал я спросонок, — пусть она не бежит из Финляндии. Вернется домой и поедет в другую поездку, в капстрану…
— Ты с ума сошел?! Когда?! Не раньше, чем через два года! Ты забыл наши порядки? Боже мой, что мне делать?!
— Подожди, успокойся. На сколько она поехала в Финляндию?
— На двенадцать дней. Два дня в Хельсинки, остальное автобусом по стране. Маршрут им не сказали. Господи, что мне делать?!! Как найти ее?
— Да успокойся ты! Галя позвонит из Финляндии и скажет, как ее найти. У нее же есть твой телефон.
— Как она позвонит? Ты что? Обалдел? Это же комсомольская делегация! В одиночку никто никуда не может пойти, даже в туалет! Все, я не иду на работу, я сижу у телефона, круглосуточно! Хотя нет! Ты сидишь у телефона, ведь все равно не работаешь. А я бегу оформлять травел-документ. Сколько может стоить билет в Хельсинки?
Так началась эта эпопея. Мир в это время громыхал совсем другими событиями. Иранские террористы охотились за своим сбежавшим шахом. В Тегеране айятолла Хомейни держал в заложниках 52 американских дипломата. Газеты пестрели беспомощными протестами Картера. Вся Америка считала дни, проведенные этими заложниками в плену. А в крошечной нью-йоркской квартире Миша и я разрабатывали операцию по похищению из Финляндии советской Мишиной невесты. Расстелив на полу купленную только что крупномасштабную карту этой маленькой страны, мы ползали по ней, рассуждая, куда и как бежать, если Галя все-таки позвонит, где и как ей переходить финскую границу. Мы обзвонили всех знакомых в поисках человека, который бывал в Финляндии и мог бы дать толковый совет. Но такого человека не нашли…
А дни шли за днями — пятый день Галиного пребывания
в Финляндии, шестой… Телефон молчал. Если я уезжал в Манхэттен в нашу будущую радиостудию, Элианна оставалась дома дежурить у телефона… Восьмой день, девятый… Миша уже не брился и сразу после работы заваливался возле телефона на диван, мрачно курил.— Если бы я знал, где она! — вскакивал он каждые полчаса и начинал бегать по комнате. — А то как я могу ее там найти? Как?! Прилететь в Хельсинки, прийти в советское посольство и спросить: где тут комсомольская делегация из Минска? — тут он снова валился на диван и в который раз пересчитывал свое состояние — 1300 долларов, все, что собрал.
На десятый день, когда уже стало совершенно очевидно, что все пропало и потеряно, и Миша ушел на работу, в 10.30 утра прозвучал новый звонок. Я снял трубку. Мужской голос сказал по-русски, но с певучим нерусским акцентом:
— Мишу, пошалуйста…
— Его нет. Что ему передать?
— А кто это коворит? — осторожно спросил голос.
— Это его сосед. Скажите, что ему передать? Кто звонит?
— Передайте, пошалуйста, что она сегодня приехала в Сууками, а послезавтра уесшает домой совсем. В Сууками она шивет в отеле «Норд». До свидания.
И — гудки отбоя, я даже не успел как следует усвоить, что все это реальность, а не мираж, — так быстро и коротко были сказаны эти несколько слов.
Я позвонил Мише на работу, он тут же примчался домой, и я полчаса повторял ему все, что слышал по телефону, а он бегал по квартире и кричал:
— Это провокация! Она не могла никому там довериться! Она не могла никому сказать в Финляндии о том, что я должен прилететь и выкрасть ее! Она не могла никому дать мой телефон! Я же знаю Галю! Она меня и под пыткой не выдаст! Ты уверен, что это был мужской голос, а не голос Гали?
— Я еще в своем уме…
— Но тогда это провокация КГБ! Они каким-то образом узнали! И они хотят заманить меня в Финляндию и накрыть нас обоих при попытке побега! Все! Я отключаю телефон, я не лечу ни в какую Финляндию! В конце концов, у меня в России остались родители — я не могу ими рисковать…
— Ты можешь выключить телефон, и ты можешь не лететь в Финляндию, — сказал я тоном мудрого одесского раввина. — Но запомни: если ты не полетишь, в твоей жизни не будет дня, когда ты не будешь презирать себя за трусость. И в ее жизни не будет дня, когда она не будет презирать тебя.
— Но это же не она звонила! — закричал он. — Это КГБ! Они раскололи Галину кишиневскую подругу или, я не знаю, Галя выдала себя как-то, и теперь они просто заманивают меня в Финляндию! Это ловушка, ты понимаешь?
— Идиот! — психанул я. — Подумай: на кой хрен ты им нужен? Ты кто, блин? Солженицын? Буковский? Иранский шах? А теперь послушай самое главное. После этого звонка я позвонил в Вашингтон одному человеку. Он сотрудник ЦРУ, я познакомился с ним в Италии год назад. Конечно, сначала он не хотел говорить со мной на эту тему и сказал, что они не консультируют частных граждан насчет воровства женщин из стран соцлагеря. Но я рассказал ему, какая у вас дикая любовь, и он дал тебе один совет. Он сказал, что в Финляндии вы не должны пользоваться никаким транспортом, кроме такси. И что ты, если найдешь ее там, должен взять такси и ехать с ней прямо на север, на паром в Швецию. Впрочем, тебе это уже ни к чему, ты же не летишь в Финляндию. Пока!
И с этими словами я презрительно хлопнул дверью его комнаты и ушел спать.
В шесть утра Миша без стука вошел в мою спальню. Таким я его еще никогда не видел. Он был серый, как фасад нашего дома, и с воспаленными красными глазами.
— Я лечу, — сказал он мертвым голосом. — Старик, дай мне твою дорожную сумку. И не провожай меня, сиди у телефона: вдруг она еще позвонит? Если я не найду ее там, в Сууками, я тебе позвоню. А если я не позвоню и не вернусь через три дня, то…
— То передай от меня привет Андропову и скажи ему, что эта дорожная сумка моя. Пусть они вышлют мне ее обратно…