Эликсир для Жанны д’Арк

– Снежана Орлова останется лежать под Деревом Фей, – добавила Глория. – Прозорин будет жить в «Дубраве» и вешать венки на ветки кривого дуба. Я не исключаю, что однажды он придет к Дереву и не увидит своего венка.

– Это будет означать, что Снежана его простила?

Глория долго молчала, глядя на суету лыжников, на пелену снега, на кромку леса вдали на холме.

– Не знаю, – вздохнула она. – Хорошо, что ничего нельзя понять до конца. Иначе это уже не жизнь, а математика. Очарование бытию придает вечная незаконченность. Кого-то искушает дьявол, чьи-то мечты рушатся, а чьи-то – сбываются. Зарождается новая любовь. Все идет своим чередом.

– А что ты думаешь о Жанне д’Арк? – неожиданно спросил Лавров. – Для нее все кончено?

На Глорию снизошло озарение. Загадка, над которой бился ее ум, вдруг разрешилась сама собой.

– Я скажу тебе одно, Рома. Не было никакого костра! Палачи Жанны побоялись чуда и не посмели поднять руку на посланницу Небес. Вдруг бы огонь не причинил ей никакого вреда? Или она бы исчезла с места казни на глазах изумленной толпы? Или за ней спустился бы Ангел и унес ее на своих крыльях?

– Значит, Жанна осталась жива?

– Она осталась.

– Выходит, сожжения не было? – допытывался он.

– Известно, что осужденная взошла на костер с закрытым лицом. На нее надели бумажный колпак с изображением чертей. А зевак оттеснили подальше от места казни.

– Чтобы они не смогли распознать подмену?

– Жизнь не укладывается в привычные рамки. Она выходит из берегов, как река в половодье. Главное – умудриться не утонуть в ней.

В то же самое мгновение в Черном Логе в мастерской Глории упал с постамента седьмой медный кувшин с эмалевой вставкой в виде рыжего черта.

– Седьмой джинн, – сказала она, словно увидела это воочию. – Теперь они все в сборе…