Элиот Кровавый

— Сойдя с ума от скорби, она трупы братьев сожрала! Прокляв себя на вечность, и тут же умерла!

— Под действием проклятия, что наложенно самой на себя, любовь завяла, но из трупа новая жизни родились.

Жизнь поднялась назвав себя – Народом Проклятых.

— И мы, как дети усопшей любви и проклятия унаследовали талант проклинать и быть проклятыми, наша доля нести этот груз в века, — тоскливо сказала девушка.

— Каждый из нас имел врождённое проклятие, которое мог передавать в мир через свои слова.

Нас начали бояться и истреблять..

Везде гонимые и призираемые, словно чума. Проклятых отлавливали и убивали веками, поставив жизнь моего народа на порог к вратам погибели.

— Мне что-то такое знакомо, — сказал Элиот.

— Наши сердца озлобились, а души потеряли жалость к другим, и мы начали создавать проклятия. Игры закончились, теперь наши уста несли смерть. Появились формулы различных проклятий и проклятые вещи, что несли смерть, разрушения, бедствие и скорбь.

— Гонимые изгои стали палачами, и очень хорошими.

— Лучшие из нас научились создавать проклятия настолько могущественные, что гибли целые страны и народы...

— Наши люди начал крепнуть и отвоевывать место за местом, заявляя своё законное право на жизнь. И заявляли мы кроваво! Вся жалость из сердца испарилась.

— Мы стали не без греха... Под влияниям своей скорби и озлобленных душ: за многие века истребили почти все иные народы нашего мира, став ничем не лучше чём тираны и злодеи.

Девушка погрустнела, — Даже хуже чём нас воображали изначально.

И стало пусто, ведь украли у народа свет чувства, унесли души покой. И судьба им больше неподвластна.

— Вы меня теперь тоже боитесь? Думаете, я чудовище?

— Нет, не боюсь. Чудовища, они другие, — прохрипел Элиот.

— Хорошо, тогда расскажу о своей семье и о этом месте.

— Моего отца завали Рош.

— Рош — Несущий смерь, он получил особо сильный талант быть проклятым. Отец был способен убивать одним лишь словом! Стоило ему только пожелать и всему приходил конец. Страшнейший дар, он действительно был способен убить что угодно, даже полям и горам доставалось.

— Старейшины нашего народа решили, что человек с такой силой должен стать королём, а после повести нас в бой, до самой победы!

— Так и случилось, внеся огромный вклад в войне он стал королем Проклятых.

— После чего взял в жены мою мать: Ашу, которая несёт жизнь, — Амаша улыбнулась, она с теплотой вспоминала мать.

— Мать являлась великим лекарем... Что-либо не могло умереть пока она говорит слова. Если конечно сама того пожелает.

— Она спасала целые легионы Проклятых, всего парой строчек! Они с отцом были, как луна и солнце.

— Старейшины решили, что это идеальный союз жизни и смерти, не задумываясь одобрили брак.

— Отец стал олицетворением смерти, а мать несла жизнь.

— Батюшка тоже посчитал это символичным, и с дня их брака, наш отвоеванный мир назвали Аша, что в переводе вечная жизнь.

— А потом появились мои сестры.

— Сараша – огонь который не потушить. Пока она говорила слова огонь было не потушить, не ослабить, не сбросить! Она нарушала любые законы горения. Проклятие что сжигало все.

— Я не слишком длинно рассказываю? — спросила девушка смотря в один открытый глаз.

— Нет, продолжай.

— Ариаша – безумие от которого нельзя убежать и скрыться. Пока она говорила слова всё сходило с ума. Она могла сводить с ума, даже если её слова никогда не слышали! Невероятно страшная сила, но некоторые всё-таки ломали проклятие и спасались.

— А потом появилась я, — грустно добавила девушка.

Амаша – невидимость, которая не может умереть. Пока говорю тои пою, то ничто не может меня увидеть или почувствовать, если пожелаю того. Но мне нельзя кричать, только говорить или петь!

— Обычно у представителя проклятого народа одно проклятие и, проклятый способен это контролировать, применять когда сам того пожелает, а собственное проклятие не срабатывает на них самих, — грустно сказала девушка.

— Но, везде есть исключения, я не могу контролировать второе проклятие. Оно заключается в бессмертии! И даже слова говорить не нужно... Моя вечная жизнь всегда работает и воздействует на меня. Под контролем только Незаметность

— Я ставила на себе опыты и от голода, времени, болезней, обескровливания, тяжёлых ран, проклятий, ожогов, падения, расчленения, полного сдавливания и тд, я не могу погибнуть.

— Я вообще не могу погибнуть, — девушка заплакала, — Но в состоянии смерти, я ничего не помню. Полная пустота, — она немного успокоилась.

— Предполагаю, если полностью разрушить мое тело, то погибну. В мире не должно быть ничего по-настоящему бессмертного. Имею в виду полное стирание моей материи, до последнего атома. Но как? Если даже колдовское пламя на такое не способно?

— У всего есть свое предназначение, я верю, что это неспроста, — сухо добавил Элиот.

— Я думала, что моё проклятие бесполезное и жестокое. Ведь все стареют и умирают, а я не старею, не умираю, хоть наш народ и долгожители, но долгая жизнь это всего семьсот лет... Поэтому сильно не сближалась с людьми и, не заводила семью. Они состарятся и погибнут прямо на моих глазах.

— Наш новый мир называться Пожиратель. Там многие живут вечно, и вы больше не будете одиноки. Если мы конечно выберемся, — добавил Элиот.

— Вы тоже живёте вечно? — удивленно спросила девушка.

— Да! Под действием времени не умру, продолжайте историю.

— Хорошо.

— Моя мать не думала, что мой дар бесполезен, она разглядело в нём что-то. Она сказала, — «Ты способна стать вечным светом науки для нашего народа!» — «Ты поведёшь молодые поколения к процветанию!»

— Моя особенность хорошо подходила для учебы и сохранения знаний.

— Полностью погрузившись в учебу, я начала создавать проклятия и проклятые вещи. Приложила руку к этому месту, именно этот свиток создан мной, он личный. Может поэтому и не свихнулась, — грустно добавила она, они просто лежали ничего не делая.

— Я и так затянула лишней болтовнёй, простите, просто давно не общалась, — Элиот ничего не ответил.

— Радость нашего народа была совершенно не долгой, примерно через триста лет начался великий холод.

— Он медлен подступал окутывая наш мир, и с каждым днём становилось холоднее, и холоднее. Наши урожаи мёрзли, скот погибал, старики и дети болели, и погибали сотнями тысяч.