Элиот Кровавый

— Я не для того заваривал всю кашу, чтобы теперь всё бросить, и гнаться для бесполезной меня силой, отказываюсь, — не сомневаясь проговорил Элиот.

— Вот видишь, но тебя ждут страдания! — она на секунду смолкла.

— Что же, очень жаль! Такая извилистая судьба рождается очень редко. Второй настолько подходящей не будет, — огорчённо произнесла женщина, — Скоро твоя жизнь изменится, ты кое-где побываешь, — она задумалась, — Я дам тебе ещё один шанс в то время!

— Ты мне симпатичен, вечный. Ты узник судьбы, но даёшь ей отпор! Даже желать подобного большая редкость, ты как маленькая лодочка, что разрезает бушующий океан! А теперь ступай, минуты слишком дороги, — она резко махнула рукой.

Элиот мигом открыл глаза в городе проклятых. Он находился в своей постели, укрытый тёплым одеялом.

— Сама начала разговоры на пол часа, сама прогнала за мгновение, женщины, — шепотом проговорил Элиот. Он поднялся и пошёл к окну, за ним, сплошной стеной лил дождь, ручейки воды текли по улицам города, в средних улицах виднелись проклятые, стоящие у окон, они жадно смотрели на дом, — Отличные соседи!

Лучик солнца побежал по лестнице, неся за собой радость и звонкий смех, Амаша подбежала и взяла за единственную руку Элиота, — Как ты можешь быть такой жизнерадостной? — улыбаясь спросил своим израненным лицом.

— Новый день же! Ты проснулся, — девушка улыбалась, а потом посмотрела в окно на дождь, — Он скоро закончится, — с тревогой сказала Амаша.

— Мы справимся, — сухо добавил Элиот.

— А твоя семья? Она меня примет? — Амаша посмотрела прямиком в глаза Элиота, её до безумия волновал Этот вопрос.

— Примут конечно, куда они денутся?

Элиот понимал её чувства, она волнуется, ведь не каждый день вступаешь в новую семью. Они разных видов, а посему любовь с его стороны почти невозможна. Но! Она ценна, как драгоценная подруга, родственник, у него были искренние и светлые чувства к ней, она уже стала частью семьи.

— Когда мы покинем это ужасное место, ты ведь не уйдешь?

— Нет, не уйду! Ты уже часть моей семьи. А семья дороже всего! — очень твёрдо добавил Элиот.

— Нам нужно идти готовиться, ведь сегодня очень важный день, — Элиот по-доброму улыбнулся, а после пошёл в зал на первом этаже. Там его ожидал тяжёлый металлический стол и наковальня с простым, большим молотом.

— Хорошо, я подойду к тебе через пару минут, — сказала девушка вслед.

Элиот: У нас получится, система? — обратился мысленно.

Система: Должно, я проанализировала часть воспоминаний девушки о проклятых вещах, а после передала вам с окончательной версией языка их вида.

— Я помню, но тут явно не магическая кузница проклятых вещей.

Система: Но попробовать стоит. Шанс на успех очень велик!

Система: Я перекрою подачу крови на ограниченном участке. Уже сгущаю неочищенные капли!

Тело Элиота напряглось, он стиснул зубы так, что те заскрипели — пальцы уверенно пробили плоть на плече: вонзившись глубоко в плечевой сустав — резким и безжалостным рывком он оторвал руку от тела!

Не издав даже звука, он положил мясистую кость на наковальню.

Амаша подошла сзади, и погладила напряжённую спину Элиота своей рукой.

— Всё хорошо? — с тревогой спросила девушка.

Элиот тепло улыбнулся, — Да, мне даже не больно! Ты приготовила вещи?

— Да, вот они, Амаша положила на стол кухонный нож, тонкую кисточку и флягу со своей кровью.

— Почистить косточку на ужин? А то, у меня немного не хватает рук, — улыбаясь шутил Элиот, он пытался показать что всё хорошо.

Амаша улыбнулась, но в её улыбке чувствовалась грусть, — Конечно, — Она крепко взялась за нож, а после приступила к отчистке кости от плоти.

Через пару минут кость была готова. Чистая, без следов плоти. Только суставы остались на локте.

Амаша чуть изгибая руку полумесяцем, положила её на наковальню, кости пальцев плотно прижаты друг к другу.

— Я рисую символ проклятия и произношу слова, а ты сразу бьёшь по нему молотом. Не медли, и не обращай внимания ни на что! — твердо произнесла Амаша.

В воздухе витало нечто зловещее, словно сейчас родится грех.

— Поехали, — твёрдо произнес Элиот.

Амаша опустила кисточку в флягу с кровью, а после начала рисовать аккуратный символ. Рука её тверда и, двигалась, как вода, аккуратными уверенными движениями наносились штрихи. Её губы зашевелились, а слова потекли ручейками, — Жалеть себя ты будешь, твой рок трусливо избегать всех трещин, ничто не сможет тебя сломить. Но ты сверкая пятками бежишь! Ты трус, трус что умереть не сможет! — воздух резонировал с её словами.

Блеснуло оголовье молотка — сильный удар попал по символу, а тот издал оглушающий писк, мигом начал врезаться в кость.

Девушка тяжело вздохнула и продолжила рисовать.

— Ведомый жаждой крови напиться ты не сможешь! Никогда жажды твоей не утолить, и пустоту не выйдет заполнить кровью, ведь отдашь ты всё до самой последней капли!, — её рука всё это время рисовала, — Ты вестник смерти, что проливает кровь морями, но желания твоих это не исполнит!

Размах молотом — Элиот нанёс удар по символу, тот закричал и заструившись чёрным дымом, бурно впечатываясь во внутрь кости.

Элиот кинул пару взглядов на Амашу, — Ты вся бледная, может немного отдохнём?

— Нет... Нам нельзя! Нужно закончить формацию быстро, иначе символы не приживутся...

Амаша опустила кисточку во флягу и продолжила рисовать символ.

— Беспокоен дух — уродлив. Ты хочешь телом обладать? Но прикоснувшись к жизни, всё живое разрушаешь! Чем больше желание твоё, тем сильнее всё живое заставляешь пострадать! Чума твой род, отныне и навсегда!

Элиот ударил молотом, и символ завопил, да так завопил, что все стёкла вылетели напрочь, а по дому пошёл холодный ветер — чёрный дым превратился в жидкость, он начал заполнять кости. Выходить наружу и танцевать струями, от дыма веяло опасностью, субстанция находилась в ярости...

Но Элиота это не особо волновало, он заметил, что Амаша чуть не падает, Элиот кинул молот и схватил её за талию.

— Не прерывай процесс, это опасно... — сказала она слабым голосом.

— Сколько ещё? — с тревогой спросил Элиот.

— Остался последний, но самый важный, — Амаша провела по лицу Элиота, — Меньше волнуйся, нам нужно доделать, — Амаша сделала паузу, — Помоги мне добраться до наковальни, и подними молот, — Элиот нехотя отпустил её талию и поднял молот.

Лицо Амаши приобрело чрезвычайно серьёзный окрас, она макнула своё орудие труда, кисточка вновь испачкалась кровью.