Элитная кровь

А он тогда обо всем догадался. Вдруг – неожиданно для себя – почувствовал ее состояние. Алена улыбалась, пыталась казаться естественной, уверенной, опытной. Но ее выдавали снежинки, замерзшие на ресницах. Девушка побоялась смахнуть их – опасалась испортить лицо, трогать помаду и тушь. Не рискнула смазать впечатление от картинки-имиджа… Так и сидела перед Сергеем, улыбаясь сквозь капли влаги, дрожавшие на ресницах.

И что-то вдруг тогда кольнуло Позднякова в сердце. Он сам поднялся с места, взял ее за дрогнувшую руку, проводил до туалетной комнаты, предложив сделать перерыв на пять минут. Пошутил, что Алена в образе Снегурочки восхитительна и вне конкуренции, но теперь он хотел бы уточнить ее деловые качества…

Потом они вновь сидели друг напротив друга, и Сергей слушал девушку вполуха. Он прекрасно знал: не все определяется опытом и рекомендациями, многое зависит от самого человека. Коли есть образование, правильный склад ума и желание работать – можно научиться, вырасти профессионально, превзойти более опытного специалиста. Если только человек будет стремиться…

Позднякова мало волновало то, что говорила девушка. Он уже знал: возьмет Маркину на работу. Просто потому, что хочет сблизиться с Аленой, узнать ее. Все остальное потеряло смысл…

Чай. Да. Он предложил ей согреться – на улице в тот день было холодно. «Чай или кофе?» – спросил Поздняков. Выбрала чай. Некрепкий. Сергей готовил для нее напиток сам – это было непривычно и увлекательно. Потом, позднее, сотни раз получалось наоборот: Алена готовила для него то, что он просил.

Да, некрепкий. «Потому что крепкий чай портит цвет лица», – смущаясь, ответила девушка на немой вопрос. Это было трогательно и забавно. Алена показалась открытой, по-детски беззащитной. Совсем не такой, как те, кто работал у Сергея до нее.

Когда сидела, грея длинные тонкие пальцы о горячую чашку, Поздняков понял: эта женщина будет принадлежать ему. Узнав, что принята, Алена посмотрела на него по-другому: внимательно, с опаской. Показалось: хотела проникнуть в душу. Поняла, о чем думает Поздняков, что хочет от нее. И – догадавшись обо всем, – изучала, пыталась понять: ждать ли от директора какой-то агрессии, прямого откровенного давления? И, словно почувствовав – от Сергея не исходит угрозы, успокоилась.

Потом они сблизились. Не сразу, много позже – сам медлил. Почему-то с Аленой не смог поступить так, как с другими, до нее. Словно в этом было нечто большее, нежели простое влечение мужчины к женщине…

Белая вьюга взметнула в воздух миллионы снежинок, горячим потоком толкнула в лицо. Сергей опустил веки, покачал головой.

Аленка прощала ему. Прощала многое. Она ведь не была ни официальной женой, ни даже гражданской. Поздняков никогда не предлагал ей чего-то подобного, и в голову не приходило… Она терпела. Все прощала. Даже «уик-энды» у Сашки Рудакова… Кажется, любила по-настоящему? Дурак! Даже не успел спросить… Может, самое важное, что сделал в жизни, – добился настоящей любви женщины. Настоящей. Такой, какая в сказках. Но разве теперь узнаешь?

Сергей не плакал. Бережно положил огромный букет алых роз – любимых цветов Алены – к подножию креста. Зачем-то провел ладонью по холмику…

Цветы цвета крови.

…А больше ведь никто его не любил. Кому он нужен, волк-одиночка, выросший в детдоме? Человек, не знавший ни своих родителей, ни тепла, ни ласки, не умевший создавать уют, дарить тепло…

Белая метель не отвечала на его вопросы. Только закручивалась в столб над крестом. И Сергей вдруг припомнил историю, прочитанную в книге Ангела.

«Дети подрастут, для них наступит другая пора. Кто-то подарит им свое сердце – самое хрупкое, что бывает на свете. Может, полученные уроки помогут обращаться с бесценным даром бережнее, чем со стеклянными игрушками?»

Поздняков поднялся на ноги. Побрел к выходу с кладбища, низко опустив голову. Алена доверила ему собственное сердце, а он остался слеп и жесток. Просто не умел… Нет, не умел обращаться с бесценным даром. Просто рядом, когда был ребенком, не оказалось мудреца, который научил бы беречь хрупкие игрушки…

Оказывается, он по-настоящему полюбил женщину только тогда, когда потерял ее. Понимание пришло слишком поздно. Теперь ему не в силах помочь никакой Ангел.

Белая метель вытолкнула с кладбища на улицу, к джипу, возле которого стояли Майкл Шигин и Гарик Мещеряков.

– Почему просто не взять часть крови из моего тела? – спросил Поздняков. – Это решило бы все проблемы. Ты стал бы обладателем уникального катализатора, который затем можно вводить в организм любого другого человека.

Ведь мы поняли, катализатор – саморазмножающаяся система. То есть не знаю, как сказать правильно, но смысл в том, что, если препарат попадает в кровь, он сам стимулирует организм к выработке дополнительных доз вакцины. Видимо, достигается какая-то определенная концентрация, после чего иммунная система переходит на другой уровень защиты, способна подавлять вирусы, ранее считавшиеся смертельно опасными.

Возьми мою кровь в контейнер. Я знаю, есть способы законсервировать ее. Возьми! Введи себе или кому-то из своих людей. А я уйду. Ты же понимаешь, Майкл, сам по себе я не представляю никакого интереса. Ты ведь – не Ярес, который собирался отжать меня, как алкоголик киску Мурку над ведром, до последней капли.

Поздняков и Майкл сидели в загородной вилле босса «Доброй пираньи», потягивая вино. Шигин, чуть поразмыслив, пришел к выводу, что оставлять Сергея в Москве опасно – его по-прежнему искали сотрудники МВД по незавершенным делам Рудакова – Маркиной и трех бандитов Яреса, бесславно околевших на лестничной площадке дома Алены.

– Ты прав, нет никакого смысла забирать всю кровь, – глянув на собеседника, отозвался Майкл.

– Спасибо за понимание! – усмехнулся Сергей.

– Да… – продолжал Шигин серьезно, словно не слыша Позднякова. – А впрочем, ты не обижайся, в этом нет ничего личного. Я сейчас как продавец рассуждаю. Ведь речь идет даже не о миллионе долларов, тут ставки крупнее.

– Да я все понимаю, – грустно махнул рукой Поздняков.

– Наверное, круто чувствовать себя сейфом, набитым тугими пачками баксов? – улыбнулся Шигин. – Скажи, прикольно, да?

– Ничего прикольного, – мрачно ответил Сергей. – Ты бы знал, Майкл, как я хочу избавиться от этого тягостного ощущения. То чувствуешь себя чем-то вроде атомной бомбы… Ну, такого, применение чего перевернет мир. То действительно чувствуешь себя сейфом с баксами, который вот-вот начнут вскрывать…

Знаешь, теперь по ночам мучает один и тот же кошмар. Ко мне подбирается какой-то черный призрак, очень большой и сильный. Я вижу его, чувствую опасность. Просыпаюсь, но не могу ни убежать, ни сопротивляться. Он начинает резать мои вены ножом. Очень больно. Я пытаюсь кричать и не слышу себя. А кровь капает в банку. Обычную банку. По-моему, трехлитровую… Садоводы в такие банки огурцы на даче закатывают… Призрак выдавливает из меня кровь, подставляет другую банку. Я просыпаюсь и не могу понять: где сон, где реальность?