Ёлка Для Вампиров

_______________

Соня огляделась: куда же смотрит Роман, когда его девушку обнимает другой парень?

Ромео нашелся на удивление недалеко — чуть поодаль, за спинами глазеющих на фейерверк. Жених выглядел крайне смущенным, он с напряженным вниманием слушал что-то, что ему негромко нашептывал Ольгерд. Соня нетвердым шагом подобралась поближе и замерла под прикрытием заснеженных кустов. Наверно, она могла бы и не скрываться, Герд как будто игнорировал ее весь этот вечер. Но подслушивать всё-таки она стеснялась в открытую. С другой стороны, если бы эти двое говорил о чем-то действительно важном, то нашли бы более укромное место для обмена секретами…

На самом деле Герд прекрасно видел ее неловкие маневры. Не удостоил ее и взглядом, но говорить стал чуточку громче. Не из любезности, напротив, желая помучить — пусть с ума сойдет от любопытства, пытаясь разгадать обрывки разговора.

— Я решил обвенчать вас сегодня, — объявил он пылающему от смущения жениху.

— Сегодня? — едва слышным эхом повторил за ним Роман, бездумно теребя свои кукольные кружевные перчатки. — Но…

— Ты не готов? — строго спросил «священник». — Не хочешь разделить с ней вечность, дыхание, кровь и биение сердца?

— Хочу, но… — выдохнул жених. Он давно упал бы в обморок от волнения, но был для этого слишком крепок здоровьем и чересчур напуган происходящим.

— Твоя родня согласна ее принять, — смягчившись, поведал хорошую новость Ольгерд.

— Правда? — вспыхнул надеждой Ромео. — Вы сами с ними говорили?

— Я не уговаривал их, а поставил в известность, — с должной важностью пояснил Герд. — И они с радостью согласились на твой союз с Ниной. И на союз между нашими кланами. Надеюсь, после этого ты останешься со мной?

— Это большая честь для меня! — воскликнул Роман.

— Ну-ну, не так пылко, — покровительственно улыбнулся Ольгерд, когда тот в порыве схватил его руку и прижал к губам. — Вижу, ты правда ее любишь. Почему?

— Она… сильная, — смущенно опустил подкрашенные ресницы Ромео. — И еще… Ее кровь. Когда она напугана, ее кровь просто божественна.

— Ну, тогда кричи громче, — с усмешкой велел Герд. — Напугай ее в последний раз так, чтобы запомнить на вечность вперед. Больше у тебя такого шанса не будет.

— Я знаю, — застенчиво улыбнулся жених. — После брачной ночи моя любимая станет бесстрашной.

Соня ничего не поняла из услышанного. Ее заворожила эта сценка: в ярких всполохах фейерверка священник, красивый как невеста, держит в объятиях трепещущего жениха в пышном светлом платье. Выговорившись, Ромео припал с долгим поцелуем к руке покровителя. Тот же приник к его шее, придерживая свободной рукой за затылок, сминая локоны парика. Соня в смятении подумалось, какие же засосы должны после этого остаться у обоих.

Отсверкали последние россыпи золотых звездопадов, и возбужденная толпа развернулась к ним радостными, раскрасневшимися лицами.

— Это что же, прелюдия к обещанному новогоднему шоу? — пошутил кто-то из мужиков, глумливо хмыкнув, чтобы скрыть неловкость.

Барышни залились краской. Ребята закричали что-то одобрительное, а дамы со смехом принялись хором вести счет, будто на настоящей свадьбе. Нина, которую крепко держал за руку Юлий, замерла в шоке от увиденного.

Роман не сдержал стона, обмяк в объятиях Ольгерда.

— Отпусти его! — закричала Нина. Рванулась было к жениху, но Юлий не отпустил.

Еще мгновение, и Ромео не устоял на ослабевших ногах, без чувств сполз по черной сутане вниз. Герд с каким-то печальным смирением разомкнул объятия и позволил юноше осесть на снег, будто хрупкому цветку со сломанным стеблем.

Нина забилась в руках Юлия, закричала, заплакала, прося отпустить ее к возлюбленному.

Двое из ребят отделились от толпы и подняли Ромео на ноги, подставив плечи для опоры, пусть у него пока не было сил самостоятельно даже держать голову или выговорить хоть слово.

Юлий разжал хватку, и Нина подлетела к Ольгерду, рыдая от ярости:

— Сволочь! Гад! — выкрикнула она, замахнувшись кулачками.

Но тот перехватил ее тонкие запястья. Сжав до боли, легко завел ей руки за спину, так что она оказалась крепко прижатой к нему всем телом. Запрокинув голову, она смотрела на него снизу вверх, глаза сквозь слезы сверкали ненавистью. Он ответил ей холодной улыбкой. Облизнул свои непривычно раскрасневшиеся губы.

Взгляд его гипнотизировал девушку. Соня невольно вспомнила избитое выражение: как удав на кролика. Но здесь оно подходило как нельзя лучше.

Шокированные мужчины в толпе наконец обрели дар речи. Не вполне трезвые, наперебой возмущенно захорохорились, как петухи перед курятником:

— Блондинка, поимей совесть! Отпусти девочку, тебе говорят! Не вынуждай тебя украсить фингалом!

Их грубые голоса перекрыли вкрадчивый шепот. Соня изо всех сил навострила уши, но не сумела различить вопрос, который Ольгерд задал притихшей в его руках девушке. Однако Нина дрожащим голосом выдавила «Да».

При этом она посмотрела, словно ища поддержку, на своего возлюбленного. Ромео пришел в себя, пусть он едва стоял на ногах, опираясь на плечи приятелей, но всё-таки уже мог выпрямиться и смотреть, держа голову прямо — и он тоже не спускал с нее огромных глаз. Она была напугана, он был взволнован и бледен.

Дамы в толпе прослезились от умиления. Они промокали платочками увлажнившиеся ресницы, чтобы не растекся макияж, при этом умудрялись одновременно придерживать на месте раздухорившихся кавалеров.

— Совсем молодежь стыд потеряла! Ладно парня тискал, но девчонку-то не трожь! Думаешь, раз ее бой-френд такой хлюпик, за нее заступиться некому?! — негодовали нетрезвые защитники. Однако какой-то животный инстинкт диктовал им, что давать волю кулакам слишком опасно.

Ребята поглядывали на мужчин со странными улыбками. Они тоже присоединились к протесту. Правда, тон их возгласов не показался Соне искренним, скорее это было похоже на подначивание:

— Действительно, Ольгерд, заканчивай стращать бедняжку! Имей совесть, не на глазах же у несчастного Ромео!

— Нина, ты согласна умереть? — чуть громче спросил Ольгерд, не обращая внимания на вопли. — Умереть — и начать жизнь заново, вместе с Ромео?

— Да, — повторила невеста.

Соня смотрела во все глаза, но понять ничего не могла. Больше всего это было похоже на обряд, на какое-то странное венчание.

И тогда Ольгерд взял почтительно поданный Юлием кинжал…

(Соня не заметила, когда этот «чертик» успел сбегать и принести пугающий атрибут сатанинского обряда: очень старый на вид кинжал, с алыми камнями на рукояти, с выгравированными загадочными письменами на узком клинке.)