Елка и терн. Тетралогия

– Если сейчас же не заткнешься, это будет твое последнее зрелище в этом мире! – рявкнула я.

– Но… я…

– Заткнись!!!

– Засохни!!! – рявкнули мы на пару с Тёрном.

Элька надулась и захлопала длиннющими ресницами.

– Вы…

– Молчать! Иначе Мэвис станет твоим вдовцом раньше, чем ты – его вдовой.

Эля засопела, но примолкла. Жаль, что ненадолго. Что ты, предупредить ее не мог, что ли!?

Последняя мысль относилась уже к Тёрну. – Да, не мог. Я ей сказал, чтобы она молчала, но дура она и есть дура, – оправдывался элвар, помогая мне забраться в седло. Лошадь подозрительно косилась на меня лиловым глазом и всхрапывала. Почему я не взяла с собой на прием метлу!? Летела бы сейчас, как порядочная ведьма! И вообще, могла бы прийти туда в штанах и рубашке. Понадобилось приятелю запихивать меня в это платье! – Ты мне его теперь до пенсии вспоминать будешь? Вот не знала, что короли на пенсию уходят…. А вспоминать – буду! Тёрн огляделся по сторонам, что-то прикидывая.

– Седлайте коней. Восемь нам, остальных выпустите. Здесь никто не остается.

– А если кто-то вернется? И без лошади, здесь… – пискнула Аманда.

– Это будут только его проблемы, – оскалился Тёрн. Он явно принял какое-то решение.

– ?

– Ёлка, поможешь?

– Скажи только – в чем?

– Шашлык жарить будем!

– Из кого?

– Из чего.

Тёрн лично проследил, чтобы все ушли из домика, где лежало тело Эрваса (песок ему кирпичами). А потом кивнул мне.

– Мы на две секунды внутрь. Вы ждете тут. Кто не послушается – слышать уже ничего не сможет.

И потянул меня за руку внутрь. Я послушно пошлепала за ним. – Ёлка, если я запалю все, что только может гореть, ты скинешь заклинание неугасимого огня? Часов на пятьдесят – шестьдесят? Я пожала плечами. Теоретически я могла это сделать. Практически было сложнее. Заклинание неугасимого огня накладывалось на строго рассчитанную территорию. И в течение запланированного количества часов на этой территории горел даже воздух. Но только на этой. Проблема была в другом. – Это потребует от меня много сил. Я не уверена, что потом мне хватит их на перемещение. Даже просто на то, чтобы держаться на ногах первое время. – Я тебе помогу. И потом, даже если мы задержимся здесь на несколько лишних часов – не страшно. Но я хочу быть уверенным, что от Эрваса ничего не останется. – А жена и сын? Мы привычно обменивались мыслями, даже не думая разговаривать вслух. Со стороны это казалось, наверное, очень романтичным. Двое, мужчина и женщина, стоят, глядя друг другу в глаза, и молчат, как рыбка окунь. Мало кто мог догадаться, что между нами разворачивается напряженный диалог. – Это вторично. Но я должен быть уверен, что от этого мерзавца и пепла не останется. Он пытался навредить моей матери. А мои близкие… – …моя жизнь –продолжила я старую элварскую поговорку . – Ладно. Я смогу это сделать. Но поджечь надо как можно больше. – Запросто. Элвар снял со стены декоративный факел и сунул его в камин. И двинулся по кругу, поджигая все, что только попадалось под руку. Занавеси, обои, мебель.

– Я тоже хочу!

Тёрн молча протянул мне факел и взял второй со стены. Одна комната, вторая, третья… мы поднялись на второй этаж, отрезая себе дорогу назад. Но меня это не волновало. Я всегда могла левитировать, а Тёрн прекрасно пользовался крыльями. В случае чего мы друг друга не бросим. Падать будем вместе – и камнем.

Закончили мы на крыше. И элвар кивнул мне.

– Отсюда или снизу?

– Лучше снизу, – решила я. – Здоровье дороже.

Я действительно тратила больше сил, накладывая заклинание на крыше, чем если бы я наложила его внизу, у подножия дома. НО! Высшим шиком среди студентов считалось так рассчитать зону и радиус, чтобы огонь вспыхнул в миллиметре от твоих ног или ног соседа. А вот это я как раз и не могла гарантировать. Придется брать приближенный объем, захватывать весь домик – и у нас остается около трех секунд, чтобы удрать, когда пламя начнет заполнять предназначенный для него объем.

Так и получилось. Как только пламя подобралось к нашим ногам – Тёрн подхватил меня поперек туловища – и спрыгнул с крыши. В полете он распахнул крылья и с достоинством приземлился на землю примерно в пятидесяти метрах от наших 'друзей'. Накинул капюшон, поплотнее завернулся в плащ – и тряхнул головой.

– Пошли. *** Мы мчались по заросшей травой и кустарниками дороге. Чудо, что ни одна из лошадей не сломала се-бе ногу или шею. Все молчали. Ветер бил в лицо, мешал разговаривать, да еще и приходилось сле-дить за дорогой, чтобы не вписаться головой в ветку. Но мы с Тёрном таки умудрялись поболтать. Хо-рошо, что телепату не нужно открывать рот. Хватит мыслей. И мои ответы он так же прочтет у меня в голове. Достаточно просто думать поадреснее. – Интересно, что существует еще один законный – почти законный наследник престола, кроме меня. – Чего тут интересного? – Что на меня постоянно покушаются. Эта война, ты помнишь, как мы встретились? – Да. Тебя ранили тогда. – Меня бы и убили. Мы бежали тайно, но отряд все равно настиг нас, мои люди погиб-ли… – А дальше – больше. Убивают всех твоих родных. Заметь – убивают как будто специально. Ма-ло ли что война. Нет, на них охотились. – Шенат и Лакнет покушаются на меня, хоть и понимают, что это опасно. Но их союзник умоля-ет и угрожает! – Буздюка просили и умоляли начать восстание с шахты. И заманить нас туда. Хвост даю – это не на меня, а на тебя покушались. Только мы не знали, откуда ноги растут. – А росли они из одного места. Плохо. – Элька сказала, что за ней ухаживал элвар. Причем – чистокровный. – И он же дал ей заклинание, а ты почувствовала знакомые плетения магии и тогда, при покуше-нии – и сейчас, в плену у Эрваса. – Чем дальше, тем любопытственнее. – Ага. – Но даже если ты умрешь – какой шанс у Дирмаса сесть на трон? – Не самый плохой. Происхождение у нас равно, а сын не отвечает за отца. Магия на элваров не действует, поэтому он может клясться, что не причинял мне зла. А не объявлялся, например, боясь мести с моей стороны. – Или что-то еще, такое же убедительное. – Например? – Был болен, уехал в королевство Карием, жил в горах, изучая процесс пищеварения больших каменных троллекамов… – Если бы! Процесс изучения пищеварения больших каменных троллекамов, как правило, заканчивался обедом из самого ученого. Троллекамы представляли из себя просто большие глыбы из материала, напоми-нающего камень и являющегося, кстати говоря, неорганическим веществом. В то же время, им посто-янно требовалось органическое питание – что угодно и побольше, пожалуйста. И до сих пор никто не мог разобраться, как из живой материи получается камень – и наоборот. По троллекамам писали кан-дидатские и докторские, готовили дипломы и лабораторки, а троллекамы, в свою очередь, лакомились незадачливыми исследователями. И все были довольны. Народ в этом мире не отличался дружелюбием, и троллекамов давно бы перевели в разряд легенд, но их спасла одна особенность. Троллекамы могли жить только в области сильно пониженного давления и очень – ОЧЕНЬ! – разреженного воздуха. То есть – человеку там было, как и в море – не вздохнуть. Охотники становились легкой добычей для троллекамов, магия на эти кирпичи ожившие просто не действовала, а пользы от них не было никакой. После смерти они рассыпались в щебенку. Самый обычный гранит. Ни голову над камином повесить, ни шкуру на пол подстелить. Вот на них и не охо-тились. По принципу – на фига козе баян, если он в доме, а она – в хлеву? Ёлка, ты опять откатилась в нирвану? – Да. Прости. – А что мне за это будет? – Что-нибудь большое и хорошее. Большим и хорошим оказался замок его самозваного величества Эрваса – из – кваса. Хотя замком это строение назвать было бы слишком оптимистично. Скорее что-то вроде Баскервиль-холла. Два этажа. Два крыла. Аллея. Удобное такое, очень уютное здание. В таком хорошо растить детей. И никаких бо-лот поблизости. Лес, речка, луга… Мэнди разглядывала дом с ощутимой тоской.

– Здесь мои родители любили отдыхать. А теперь…

– А теперь ты будешь здесь отдыхать. С мужем и детьми, – я надавила голосом. – Они были здесь сча-стливы. И ты будешь.

– Они подарили этот дом Эрвасу, когда тот женился. И верили, что он здесь тоже будет счастлив.

– И это так и оказалось. Просто счастье кого-то портит.

– разве счастье может испортить?

– Испортить человека нельзя. Но если в нем есть гнильца, рано или поздно она расползется и вылезет наружу.

– Это рассуждения ребенка, Ёлка.

– Давно ли тыстала взрослой, Мэнди?

Эля угрюмо молчала. Тёрн пообещал ей, что свяжет, заткнет рот – и будет возить, как тюк, у седла. Одно лишнее слово – или просто одно слово не по делу – и она получит все тридцать три оплеухи. Эл-варесса приняла его угрозу всерьез – и замолчала.

А Тёрну было тяжело. Попробуй, поскачи в плаще. Да еще так, чтобы капюшон не падал. Хорошо хоть на первом же привале до меня дошла умная мысль. И элвар украсился самосшитой 'маской омо-новца'. Получилось слишком свободно и вокруг шеи ее пришлось фиксировать завязочками, но зато точно не видна была корона и золотые пряди в черных волосах. И сбить такую маску не собьют.

– Да я уж постарше тебя, – надулась элваресса.

– возраст и ум не являются линейными и взаимосвязанными функциями, – отбрила я. – Я видела и мо-лодых умников и старых дураков. А теперь – есть предложение. Вы двое остаетесь здесь. А мы идем воевать.

– Я с вами! – возмутилась Мэнди.

– Нет.

– Но…

Дальше повозражать я ей не дала. Просто щелкнула пальцами, насылая на элварессу сон.

Нет-нет, ничего сверхъестественного. Примитивная магия. При этом заклинании нет никакого воз-действия на сознание. Просто в ноздрях объекта при щелчке пальцами образуется пара тысяч молекул хлороформа. Собираются из окружающего воздуха. В нем ведь есть все, необходимое для построения. Водород, кислород, углерод, хлор… Вдох – и глубокий сон. И не надо никакого гипноза, никакого серьезного воздействия, даже много искр тратить не надо. Так, штук пятнадцать. Мелочи.

И главное – против лома нет приема. Обычно никто даже 'мяу' сказать не успевает.

Мэнди тоже не успела. Опустилась на траву, раскрыла рот и засопела. Тёрн укутал ее в свой плащ и кивнул Эле.

– Охраняешь и оберегаешь. Она проснется через пару часов. Мы вернемся раньше. Если с ней что-нибудь случится – лучше сама удавись.

– А это ведь Ее Величество? – не удержалась Эля.

Тёрн закатил глаза. Вместо него ответила я.

– Эля, это глубокое прошлое. Одно наше неправильное движение, одно слово – и ты можешь даже не родиться. Ясно?