Элькино золото

Арон. С какой стати? Чего это вдруг? Я в ваших гешефтах не участвую. Не успел еще, можно сказать, вернуться!..

Элька. Пожрать ты уже успел! Два сына у меня – одному стул починить целый год требуется, другой за один год все успел: медицину начал изучать – бросил! Архитектуру начал – бросил! Кино – бросил! Целый год для этого нужен – бросить столько вещей?!

Арон. Три года, мать… И вообще, это было давно. Ты ничего не помнишь…

Элька. Честь и слава! Выучился до трех считать! (Указывает на Песаха.) Этот, по крайней мере, начнет чинить стул, так через год обязательно кончит.

Тем временем к магазину подходит с колясочкой Малия. Останавливается в дверях и склоняется над младенцем – поправляет что-то в коляске, вытаскивает одеяльце, вешает его на ручку. Песах, сам того не замечая, подходит поближе, заглядывает в коляску. Арон, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, принимается крутиться возле сейфа.

Малия (Песаху). Ему жарко… Весь вспотел, крошечка моя. Уберу я это все, пусть лежит себе свободно. Так лучше, правда?

Песах. Да…

Лили (обращаясь к Эльке, которая наблюдает эту картину). Это та – я тебе рассказывала, – которая с ребеночком без мужа! Она уже один раз заходила сюда, тоже вот заводила всякие разговоры с нашим Песахом…

Малия (Песаху). Не понимаю, зачем я вообще напихала сюда все эти тряпки!

Песах. Я не знаю…

Малия. Ни за чем. Просто потому, что все так делают. Вечно наваливают на ребенка кучу одеял. Так ведь?

Песах. Возможно… Да.

Малия. Все сбито, все перевернуто! Куча-мала… (Вытаскивает младенца из коляски.) Можешь подержать его минутку?

Песах. Я?.. Вы… даете его мне?

Малия. А что тут такого? Ты что, украдешь его? Или обидишь?

Песах (смеется). Нет!

Малия. Ты хорошо смеешься. Славно. (Передает ему ребенка.) Держи. Тяжелый?

Песах. Нет, нисколечко не тяжелый.

Малия (с гордостью). А пять кило! Никак не меньше. Если бы ты держал пять кило железа или картошки, почувствовал бы, правда?

Песах. Я думаю, да.

Малия (приводя коляску в порядок). А с детишками – вес совершенно не чувствуется. (С нежностью.) Особенно когда они так вот улыбаются… Потому что все их любят. Моего особенно! Правда. Иногда сидит такая рожа, кислая, сморщенная, как выжатый лимон, а как увидит его – как он смеется, – ну, просто не может удержаться, обязательно улыбнется. Ничего не поделаешь, правда. Есть, конечно, такие мужчины, что только вид делают, будто бы на него глядят: «Какой прелестный ребеночек, какой сладенький!», а сами так и шастают по мне глазами, так и впиваются, особенно когда кормлю. Это ж мясо и молоко вместе! (Хохочет.) Хорошо я сказала, правда?

Песах. Я не знаю…

Малия. Ты покраснел!

Лили. Ничего удивительного! Это ж не просто младенчик!

Малия (оборачивается к ней). Как это понимать – не просто младенчик?

Лили. Сама знаешь. Ты даже не скрываешь, сама всем рассказываешь, что не замужем, что у него нет отца!

Малия (закончив устройство коляски, забирает малыша у Песаха, целует его, ласкает, смеется). Слыхал? Я тебя не скрываю! Что ж ты, вошка какая-нибудь, что ли, чтобы тебя скрывать? А если нет мужа, так что – ты уже не такой сладенький, не такой хорошенький? Только услышать разок, как ты гукаешь, как смеешься – ангелы так гукают, ангелы так смеются! Медовый ты мой, ананасик ты мой! (Песаху.) Ты знаешь, что этот ребенок сделал с моей душой?

Элька (не может больше сдерживаться). Хватит, госпожа хорошая, достаточно! (Песаху.) У тебя, кажется, работа есть, ступай, займись делом!

Малия (только теперь догадывается заглянуть внутрь магазина). Ой, вы продаете холодильники? Я как раз ищу холодильник. Мой перегорел, у меня все его питание портится.

Лили (Эльке тихо). Она купит, такая хорошо заплатит. Ты сиди, я с нею займусь. (Приглашает Малию зайти в магазин.) Вот, пожалуйста…

Малия. Так много? Мне нужен только один!

Лили. Возьмите этот, он изумительный, я даже хотела оставить его для себя. И не дорого, всего пятьсот лир.

Малия. Можно посмотреть?

Лили. Ну конечно, разумеется, пожалуйста!

Малия (смотрит, кому бы ей передать ребенка, протягивает его Эльке). Подержите минуточку, хорошо?

Элька смотрит на нее, не двигаясь в неподдельном изумлении.

Чего вы испугались? Вам что, никогда не приходилось держать детей?

Лили. Как это – не приходилось? Ей – не приходилось?..

Элька (Лили). Тихо ты!.. Хватит! (Малие.) Мы не продаем холодильников. Уходи, сделай милость. Иди, иди давай, покупай в другом месте! Блошиный рынок велик, весь полон такого товара!

Малия. Почему? Только что, минуту назад, вы соглашались. А может, я как раз хочу купить тут, никто не вправе мне запретить! Раз вы магазин, то обязаны продавать. Сколько, вы сказали, он стоит?

Элька. Семьсот!

Малия (вытаскивает кошелек, смеется). Я сама не так давно продала один такой за пятьдесят! Смешно, правда?

Лили (весьма неуверенно). Да, смешно…

Малия. Сколько же это мне придется работать за семьсот лир? И какая работа! Эти мои украшения – я еще, видите ли, должна приплачивать за то, что их делаю. Да, чтобы они согласились, чтоб только позволили мне изготовлять для них украшения!

Песах. Лили прежде сказала: пятьсот.

Всеобщее молчание, Элька и Лили смотрят на него, будто не верят собственным ушам, Арон отрывается от изучения сейфа и принимается разглядывать Малию.

Малия. А ведь правда!

Лили. Ну, я не знала… Я ошиблась. Это вообще-то не обычный холодильник… За такой и семьсот не дорого. Это только ради ребеночка…

Песах. Я тут по соседству видел холодильник за триста. В хорошем состоянии.