Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Мой старший, сами знаете, дважды выгонял благоверную. Сколько раз их мирил. Сына кулаками вразумлял, ее матом, так быстрей доходило. Средь ночи бывало брехались. Как поднимутся и давай базарить на весь дом! Я терпел, сколько мог. Ну, а потом обоим отваливал. Не давал им разбежаться. А тут, гляжу, нет невестки! Куда делась? Я к сыну, тот уже бухой. Я его отрезвил по-свойски, узнал, что прогнал бабу. Ну, меня достало! Оказалось, погрызлись из-за сына. Кто правильней воспитывает его? Пошел за невесткой, забрал внука. Домой возвращаю и ругаю, на чем свет стоит. А приволок назад, перед сыном за невестку вступился. Хоть оба дураки! — признался Анискин, добавив:

— Сколько раз они развестись хотели, мы с женой со счету сбились. Но я помешал им. Пока живой, не позволю срамить семью! И жене своей приказал, чтоб к ним не лезла! Иначе язык с корнем вырву.

— Сколько ни подсказывай, своего ума не вставишь!— отмахнулся Илья Иваныч.

Никто из троих не заметил, как на кухне появился Степка. Он влез на колени Яшки и сказал:

— А я теперь у теть Вали заместо сторожа! Она сама так сказала, что на работу с собой всегда станет брать!

— Это еще зачем? — удивился Яшка.

— А я сегодня сидел на прилавке, теть Валя Дениске хлеб продавала. Повернулась буханку взять, а он запустил руку в кассу, хвать за деньги! Я ему гирей по руке как дал! Он как заорал! И скорей наружу выбежал. Про хлеб позабыл.

— А деньги из кассы взял?

— Не-е-ет! Он руку чуть не потерял. Домой побежал. Сам так кричал по дороге! Теть Валя сказала, что правильно ему врубил...

— Что дальше было? — спросил внука Илья Иванович.

— А не знаю! Теть Валя сама к Денискиной матери ходила. Ругались сильно. Потом его в больницу повели. Слыхал, у него рука опухла. Денискина бабка грозилась, что мне ухи вырвет. А я сгрозил, что руки ей откушу,— смеялся Степка.

— Помогаешь своей подруге? — улыбался Яшка.

— А мы опять про тебя говорили! — похвалился пацан:

— Я спросил ее, зачем тебе такие большие сиськи? Тетька Валя сказала, что у хороших бабов всего должно быть много. И еще спросила, кого я больше люблю, ее или Вику?

Мужчины дружно рассмеялись.

— Что же ты ей ответил? — спросил Яшка.

— Обеих люблю! Потому что Вика много сказок знала! А теть Валя полное пузо конфет дает и ничего мне не жалеет. Вот если б они вместе с нами в доме жили, было б хорошо! Но тетьки так не умеют. Они вместе не дружатся. Так теть Валя сказала.

— А тебе какая больше нравится?

— Если Вика бросила и не приедет, кого выбирать? Одна тетька Валя осталась. Я с ней дружусь. Она меня любит.

— Дружил бы с девчонками в детском саде! Глядишь, неприятностей было бы меньше. Ведь пот и конфеты у тебя всегда есть, но почему к Торшихе ходишь, зачем у нее просишь? Можно подумать, что мы не даем тебе конфет. Не позорь нас, Степка! — попросил Яшка пацана.

— А я и не прошу, сама дает всегда! И я ей помогаю, никого не позорю. Меня все хвалят, только ты ругаешь всегда. Больше ничего не стану рассказывать, что про тебя тетьки в детском садике говорят,— сполз с колен и хотел убежать в свою комнату.

— А что говорят? — придержал Яшка сына.

— Много чего! — сопел обижено.

— Ну, не дуйся, расскажи! — попросил дед, и Степка, забравшись к нему на колени, заговорил:

— Повариха теть Дуся Вику ругала драной козой и обезьяньей жопой за то, что она папку у поселковых отняла. А убиральщица ей сказала, что не увели тебя, и она своими глазами видела, как ты утром от тетьки Вальки Торшиной уходил.

Яшка покраснел. Хотел уйти из-за стола. Но мальчишка будто отомстить решил ему:

— А воспитательница Зоя сказала, что ты мужик горячий и ночью не дашь застыть!

Яшка не знал куда деваться.

— Зато другая воспитательница, ее Надей зовут, хвалилась, что ты у ней всю ночь проспал, как дите!

Анискин и Илья Иванович смеялись до колик в животе:

— Ты что? Иль выпивши пошел к бабе? Как угораздило так опростоволоситься? — качал головой отец. Яков сидел, опустив голову.

— А наша Лелька говорила, что ты ее всякую неделю навещаешь. Из всех хахалей самый озорной, до самого утра не даешь покурить!

— Молодец, сынок! Курево вредит бабам.

— А наша посудница смеялась, что на тебя капкан будет ставить. Только пришел. Она обнять не поспела, ты уже убежал...

— Правильно Яшка! Бабам в руки не попадай! — смеялся Анискин гулко.

— Да ты, как погляжу, за ночь весь поселок успеваешь обслужить!—удивлялся Илья Иванович.

— Базара больше, чем дела! Случалось, загляну к однокласснице, попросила помочь. А соседи такое разнесут, что самому смешно! — отмахнулся парень.

— Ладно, сын! Дыма без огня не бывает...

— Да мне без разницы, кто что болтает, пусть каждый за собою смотрит. Зачем я им всем нужен, иль базарить не о чем? — возмущался человек.

— Ты не удивляйся. Торшиху тебе на хвост сколько лет вешают? Разве случайно? Сколько поводов к тому дал? Никто в поселке не поверит, что между вами ничего не было. А теперь, еще Степка в магазине все время околачивается. Случайно ли?

— Я помогаю теть Вале! — вставил мальчонка серьезно.

— Вот и говорю, что люди тоже все видят!

— Папка, ну если ты боишься, давай я сам приведу ее насовсем? — предложил Степка, не задумываясь.

— Нет! Ты что? Ни в коем случае!

— А я почти уговорил,— вздохнул пацан.

У Яшки от этих слов глаза квадратными стали:

— Ну-ка, дружбан, колись, как ты бабу уламывал, о чем базарил с нею под прилавком? — перетащил мальчишку к себе на колени и потребовал:

— Говори правду, все как было!

— Она спросила, собирается ли Вика к нам приехать, насовсем. Я сказал, что ее никто не ждет. Про Вику не говорим. Она тоже не звонит. Теть Валя обрадовалась, вся засмеялась. Сказала, что тебя она никому не отдаст.

— Ну и баба! Настоящий конь с яйцами! — зашелся Анискин смехом и предупредил:

— Гляди, Яшка! Не блуди с детсадом. Не то Торшиха все, что торчит, откусит и отгрызет. Она слово держит!

— Так как ты ее почти уговорил? — напомнил Илья Иванович мальчугану.

— Людей не было, теть Валя меня на колени взяла. Я согрелся и уснул. Так хорошо сделалось. Она песню мне пела совсем тихо, чтоб ни одна мышка на складе, а только я слышал бы. Так просыпаться не хотел. А тут люди пришли, кто зачем не пойму. Тогда теть Валя два ящика сдвинула, положила сверху одеяло, куртку под голову мне дала.