Элрик: Лунные дороги

Гейнора я не увидел. Гесс напряженно говорил с каким-то скучающим генералом из СС, которого интересовало что угодно, но только не собеседник. Уны тоже не было. Оставалась вероятность, что она вовремя узнала о грозящей опасности. Успела ли она добраться до оружия в автомобиле? Сможет ли она вырвать Грааль из лап Гитлера?

Я вдруг понял, что умираю. Надежды на восстановление нет, если только Уна не спасет меня. Даже если бы я не был связан, то не смог бы добраться до меча – он лежал на алтаре, словно некий трофей. Нацисты старались не прикасаться к нему, они смотрели на клинок так, будто это спящая кобра, которая может подняться и ужалить в любой момент.

Наверное, меч – моя единственная надежда, да и та весьма призрачная. Я же не Элрик из Мелнибонэ, в конце концов, а простой человек, которого закрутили естественные и сверхъестественные события выше его понимания. И который скоро умрет.

Судя по намокшей повязке на боку, я потерял уже немало крови. Точно не знал, повреждены ли мои внутренние органы, но это уже почти не имело значения. Нацисты все равно не пошлют за доктором. Я даже представить себе не мог, что за «эксперимент» с моим участием имел в виду Клостергейм.

Все присутствующие явно чего-то ждали. Гитлер нервничал почти так же сильно, как Гесс, словно нетерпеливый уличный торговец, который постоянно ждет беды. Он говорил на том диалекте немецкого, что обычно используют австрийцы низших классов, и выглядел довольно слабым, хотя и был сейчас самым могущественным человеком в мире. Не из-за того ли, что зло всегда банально, как часто говорил мой друг, священник-иезуит отец Корнелиус, перед тем как отправиться в Африку?

Я почти не слышал, о чем они говорили, а то, что мог различить, казалось мне полнейшей чепухой.

Гитлер смеялся и хлопал себя по ляжке перчатками. Единственное, что мне удалось расслышать достаточно четко, – его слова:

– Скоро британцы станут просить о милости. И мы будем великодушны, господа. Позволим им сохранить учреждения. Они идеально послужат нашим целям. Но в первую очередь нужно уничтожить Лондон.

Неужели целью встречи было именно это? Я-то думал, что говорить станут об «артефактах власти», которые Гейнор доставил из Серых Пределов.

Дверь открылась, на пороге стоял Гейнор. Одетый во все черное, в длинном черном плаще поверх доспехов, будто рыцарь из нескончаемых исторических фильмов, так любимых нацистами. На нагруднике сверкала медная свастика, на шлеме – еще одна. Прямо какой-то демонический Зигфрид. Руки сжимали рукоять Белого рунного меча. Он сделал шаг в сторону и театрально взмахнул, и двое нацистов втащили в комнату упирающуюся девушку с луком без тетивы.

Сердце рухнуло в пятки. Наша последняя надежда рассыпалась в прах. Они схватили Уну.

Нацистской формы на ней не было, лишь плотное платье соломенного цвета, длиной до самого пола. Оно тоже отдаленно напоминало средневековые одеяния. На вороте и манжетах – красно-черные свастики. Ее прекрасные белые волосы покрыли серебристой сеткой, на красивом бледном лице темными гранатами сверкали глаза. Беспомощная, связанная по рукам и ногам. Лицо безучастно, губы стиснуты. Когда она увидела меня, ярость во взгляде уступила место ужасу. Рот открылся в безмолвном крике. Затем она стиснула губы еще крепче. Лишь глаза ее двигались.

Я хотел утешить ее, но какое тут утешение.

Ясно, что мы оба умрем.

Гейнор поприветствовал собравшихся и победно провозгласил:

– Игра, которую я задумал, подходит к завершению. Оба предателя призваны к ответу. Оба совершили множество преступлений против Рейха. И все-таки их ждет благородная участь. Хотя они ее и не заслуживают. Грааль и Черный меч теперь в наших руках. И у нас есть жертва для последнего магического ритуала. – Он с издевательской улыбкой глядел на Уну, понимая, что очень скоро он удовлетворит свои отвратительные желания. – И мы заключим сделку с Высшими Мирами.

Он собирался убить нас обоих ради всей этой непристойной, безумной нацистской сверхъестественной чуши.

Гитлер и его товарищи смотрели на сопротивлявшуюся девушку, и отблески огня играли на их нетерпеливых лицах. Гитлер повернулся к Герингу и сказал какую-то непристойность; его подручный сыто хохотнул. Кажется, только Гесс чувствовал себя не в своей тарелке. Видимо, предпочитал рассуждать о кровавых ритуалах, а не участвовать в них.

Геббельс и Гиммлер по обе стороны от фюрера натужно улыбались. Круглые окуляры Гиммлера поблескивали с адским весельем.

С мечом в одной руке Гейнор наклонился и схватил Уну за волосы лунного цвета. Протащил ее к алтарю.

– Химический и духовный союз противоположностей, – объявил он, как актер на сцене. – Мой фюрер, господа, я обещал вам вернуть Грааль и Мечи. Вот Белый меч Карла Великого, а вот – возвращенный на законное место этим жалким полумертвецом, – он кивнул в мою сторону, – черный меч Хильдебранда, ставленника короля Теодориха. Меч зовется Сыноубийцей – именно им он убил Хадубранда, своего старшего сына. Меч добра, – он поднял Белый меч и указал им на алтарь, – и меч зла. Вместе они окропят Грааль кровью. Добро и зло смешаются и станут единым целым. Кровь возродит Грааль к жизни и изольет на нас силу. Смерть будет упразднена. Наш договор с Владыкой Ариохом будет заключен. Мы станем бессмертными среди бессмертных. Все это предсказал король Кловис Готский на смертном одре, когда отдал Грааль на хранение своему помощнику Дитриху Бернскому, а тот, в свою очередь, доверил его своему шурину Эрманерику, моему предку. Когда Грааль наконец омоет кровь невинной жертвы, кровь девственницы, норманнские народы вновь объединятся и станут одним народом, чтобы по праву занять место правителей этого мира.

Бред сумасшедшего, чепуха, мешанина из мифов и народных сказок, типичная для нацистов, оправдывающих свои поступки, – ничего общего с исторической реальностью. Но Гитлера и его банду эта история зачаровала. Все их существование, в конце концов, было основано на мифах и народных сказках. Их политическую программу вполне могли написать братья Гримм. Возможно, Гейнор сам придумал этот ритуал, чтобы поразить их воображение, он ведь как-то сказал мне, что Гитлер – всего лишь средство для достижения его собственных целей. Если это так, то стратегия его оказалась эффективной. Он использовал их силу, чтобы призвать Ариоха. Даже самым наивным нацистам не постичь того, что происходит в действительности. Впрочем, меня это не слишком утешало. Сможет ли он ввести их в заблуждение или нет, все это не поможет мне принять свою судьбу или спасти Уну от жуткой смерти!

Геринг, отвратительный толстяк, издал нервный смешок.

– Мы не будем править миром, штандартенфюрер фон Минкт, пока не победим Королевские воздушные силы. Мы превосходим их числом.

Мы превосходим их дисциплиной. Нам нужна только удача. Немного магии не помешает.

– Удача пришла. И это не просто удача, а рука судьбы, – пробормотал Гитлер. – Но нет ничего плохого в том, чтобы получить гарантию победы.

– Да, иметь пару богов на своей стороне никогда не помешает, – сухо добавил Геринг. – Уверяю вас, штандартенфюрер, в это же время на следующей неделе мы будем обедать с королем в Букингемском дворце – с вашей сверхъестественной помощью или без нее.

Уверенность рейхсмаршала, похоже, подбодрила Гитлера.

– Мы станем первым современным правительством, применившим древние законы природы как научный метод, – сказал он. – Хотя некоторые, принижая их важность, называют их «магией». Нам суждено возродить это забытое искусство и вернуть его в жизнь народа Германии.

– Именно так, мой фюрер! – Гесс лучезарно улыбнулся ему, как образцовому ученику. – Древняя наука. Истинная наука. Тевтонская наука дохристианских времен, без малейшего намека на южный упадок. Наука, которая подчиняется нашим верованиям и которой можно управлять силой человеческой воли!