Эмблема с секретом

Ницца

«Франсуаза» оказалась крупным, «пивного» сложения мужчиной с торчащими из ноздрей волосами. Под левым глазом угадывался свежий, не успевший набрать все оттенки синяк.

– Тема простая, – шепотом сказал он и втянул голову в плечи. – Через Франкфурт в Штаты, билет заказан. Насчет Штатов. Там тоже все на мази. Разбираешься с ракетами, и все дела – езжай, куда хочешь…

«Франсуаза» явно нервничал. Потел, оглядывался по сторонам. Как будто хотел дать «маяк» [13] французской контрразведке: я занимаюсь нелегальной деятельностью, берите меня за жопу! Но старался он напрасно – я уже проверился и никого из имеющих отношение к DST [14] не обнаружил. Хотя это и не означало на сто процентов, что их действительно не было.

13

«Маяк» – условный сигнал.

14

DST – внутренняя контрразведка МВД Франции.

– Что-то я не очень отчетливо понял задачу, – как можно деликатней говорю я. – Что на мази в Штатах?

Он втянул голову в плечи и снова оглянулся.

– Не знаю. Я раз в полгода выползаю в какую-нибудь дыру и рискую своей шкурой, чтобы изречь очередную хню парню вроде тебя. Гребаная Ницца. Гребаные цыгане. У…щное Средиземноморье. Особенно в августе. Короче, я только передаю, что мне сказали. Слово в слово. Все понял?

Боюсь показаться совершенно тупым, но я опять не понял ровно ничего. И очень сомневался, что кто-то из моего руководства в Москве, включая Ивана, не отличающегося утонченными оборотами речи, просил передать слово в слово про «у…щное Средиземноморье» и «гребаную Ниццу». А особенно про «гребаных цыган».

Мы сидели на «явке» – пустой утренней террасе маленького кафе на окраине, где всегда мало людей. Молодой, спортивного вида официант принес мне американо. На поясе у него висел штопор с накрученной на острие пробкой.

– Гляди! – Я показал глазами связнику.

– Ну и что? – недовольно спросил он.

– Пробка.

– Ясен пень – чтобы ему самому в жопу не воткнулся. Или кому-то в бок. Что тут хитрого?

– Да то, что он вперед думает. Потому у них дискотеки не горят, корабли не тонут, самолеты не бьются…

– Мне это по хер. Не лечи мозги…

У «Франсуазы» была одышка, он моргал, пил воду без газа и постоянно хватал меня за руку. Ладонь его была мокрой и какой-то жирной. Так может себя вести подставной агент, подводящий тебя под арест с поличным. Но при встрече связник назвал пароль, а из кармана рубашки у него выглядывал краешек синего носового платка. Это так называемый «бекас» – временный условный знак, который служит для опознания своих и меняется через определенный интервал времени. Так что все чисто. Хотя быть уверенным в этом на сто процентов никогда нельзя. Но и никакого «поличного» у меня не было.

– Короче, в Штатах резидентуру не напрягаешь, действуешь сам. Легенда прежняя – писатель, книжки-смишки… Деньги придут на твою берлинскую карточку. Б…дь, в Берлине и то веселее, чем здесь! – неожиданно взорвался он. – Б…дь! В Геленджике и то веселее!

Он опять попытался схватить меня за руку, но я спрятал ее под стол. Все ясно. Этот тип из посольской резидентуры, у него дипломатический паспорт, судебный иммунитет, неплохая зарплата и красивая европейская жизнь, которую портят такие, как я, напрягая каждые полгода и заставляя совершать рискованные подвиги. Ведь за контакт с нелегалом его могут выслать из буржуазного рая!

– Так поезжай в Геленджик, дружище, повеселись!

Но «Франсуаза» пропускает подколку мимо ушей. Ему надо быстрее завершить опасную миссию и рвануть от меня подальше.

– Теперь главное. Твоя задача – определить, как они воздействуют на наши ракеты. Больше от тебя ничего не требуется! Выполнил – и свободен!

«Франсуаза» моргнул четыре раза подряд. Глаза красные. Пьет, мудак! Или садит наркоту…

– Кто «они»? – сдерживаясь, спросил я.

Он ненадолго задумался.

– Американцы, кто ж еще? Я так думаю, что раз Штаты, значит, американцы.

– Как они могут воздействовать на наши ракеты? Из другого полушария?

– Я ж тебе сказал: я передаю то, что должен передать. Слово в слово. И все. Ты уж сам дальше кумекай.

– Что значит «воздействовать»? Что случилось с ракетами?

Было в его взгляде нечто земноводное. Что-то от ящерицы. Нижние веки отвисали так, что я мог видеть желтоватый край глазного яблока. Зато верхние почти скрывали под собой мутноватый зрачок. Моргать он мог, естественно, только нижними веками. Он моргнул еще раза четыре.

– Ты, вообще, на каком свете находишься? – хмуро поинтересовался он. – «Евроньюс» хоть иногда включаешь? Или «Фокс», на худой конец?

Я скромно промолчал. Согласитесь, курортный образ жизни отнюдь не располагает к просмотру новостных программ.

– Сегодня в шестичасовом выпуске сюжет крутили из Якутска, – снизошел «Франсуаза». – Там ракета в гравийный карьер залетела. Потеряла управление. Воронка восемь на десять. Несколько человек присыпало.

– Факт не единственный? – поинтересовался я.

– Да нет. Еще несколько запусков накрылись медным тазом. Не случайность, короче! Кто-то вредит. А кто? Кроме америкосов, некому! Так что давай, работай! А я сваливаю из этой гребаной Ниццы. Пока эти цыгане и машину не угнали…

«Франсуаза» поднялся из-за стола, опять оглянулся по сторонам и нервно поскакал куда-то в сторону гренобльской трассы. Даже не попрощался. Полный мудак, короче.

Ну да леший с ним. Задание – вот что травмировало мою нежную нервную систему. Как они могут «воздействовать» на наши ракеты? А хер его знает! И кто вообще сказал, что на них кто-то воздействовал? И где на американском континенте я должен искать злодеев, связанных с инцидентом в Якутске? Как в классической формуле из русской сказки: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

Я допил свой остывший кофе, вызвал такси и отправился в «Негреско». Самолет завтра в девять утра. Последние сутки отдыха. Если это можно назвать отдыхом. Ведь это не те последние сутки, после которых надо отправляться в свой опостылевший офис, торговую палатку или на завод. Мне предстояло лететь на другой конец света и там искать неизвестно что. И неизвестно где… Так что мысли, роившиеся в моей бедной голове, были далеко не отпускными.

Вид номера напомнил самый первый день в Ницце. Терраса, нежно-голубое море, поток машин, пальмы… Трехдневной давности номер «Нис Матен» лежал на подоконнике, где я его оставил, прежде чем отправиться на прогулку по Английской набережной. Кстати, та юная волейболистка в белом бикини была весьма недурна. Жаль, что нам не суждено больше встретиться.

Однако предаваться унынию не в моих правилах. Я собрал вещи, заказал чашку зеленого чаю и свежие газеты, в том числе «Вашингтон Пост», «Нью-Йорк Таймс» и местную «Ля Сенсасьон», специализирующуюся на скандалах и слухах. Пока несли заказ, включил французский новостной канал ASTV.

Сюжет из Якутска шел последним в разделе «Происшествия». Дрожащая мутная видеозапись с мобильника: какое-то пятно летит по небу, яркая вспышка, грохот, крики. Потом – террасы карьера, воронка и оплавленные останки экскаватора. Представитель Министерства обороны, глядя мимо камеры, бубнит, что версии происшедшего пока прорабатываются, ничего конкретного утверждать нельзя… Группа общественных активистов у стен городской мэрии Якутска с транспарантом: «Мы – не пушечное мясо!»… Местный уфолог в тирольской шляпе и кожаных шортах: «Это был спасательный бот звездолета с Сириуса!»… Ясно.