Эмеслам

К несчастью, беда не приходит одна.

Еще через пару дней после происшествия ночью дома произошел взрыв. Валерия проснулась от оглушительного хлопка, вслед за которым содрогнулся весь их домик. Сверху на девушку посыпались куски треснувшего от взрыва потолка. Дверь ударной волной почти сорвало с петель и в образовавшуюся щель сразу же пополз едкий дым и гарь. Валерия выглянула в коридор, но там уже все было охвачено пламенем.

— Папа! Папа, ты где? — закричала она отчаянно.

Думая, что отец в спальне, она попыталась добраться туда, но быстро стала задыхаться от дыма. Она помнила, как упала на пол, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Помнила, как жар неумолимо подступающего к ней огня опалял ее кожу и волосы. И помнила, как раздался звук разбиваемого стекла в ее комнате, а затем кто-то появился подле нее, подхватил ее на руки и вынес прочь из пылающего дома. Прежде чем потерять сознание, Валерия успела разглядеть лицо своего спасителя — то был какой-то мужчина восточной внешности с черной окладистой бородой.

Пришла в себя Валерия уже в больнице.

— Вы знаете, что случилось с моим папой? Его спасли из пожара? — сразу же начала она расспрашивать медицинский персонал.

Врачи и медсестры не давали ей ответов на вопросы. Позже пришел полицейский, который сообщил ей, что ее отец погиб в огне. Тело Алексея Константиновича отыскали под завалами на кухне; как видно, обнаружив утечку газа, он попытался устранить ее самостоятельно и случайно вызвал взрыв. Шансов выжить у него практически не было. Сама Валерия отделалась легко: всего лишь сравнительно небольшим ожогом на спине и легким отравлением угарным газом.

Валерия готова была сойти с ума от горя и боли! И только необходимость заботится о больной матери удержала ее от погружения в черное, безумное, всепоглощающее отчаяние. Её мама, всю жизнь опиравшаяся на любовь и заботу отца, в один миг оказалась на развалинах своей жизни — и это фатально подкосило женщину.

Первые четыре месяца после смерти мужа особенно тяжело дались Марии Семеновне; помимо травм, полученных в автоаварии, на нее обрушилась страшная сердечная боль, вызванная потерей любимого супруга. Мать Валерии погрузилась в глубочайшую депрессию, ничего не ела, отказывалась вставать с постели, становясь день ото дня все слабее и слабее. Валерия, как могла ухаживала за ней, пытаясь решить, что им делать дальше, как и где жить.

Их старый дом полностью выгорел во время пожара и администрация поселка предоставила им, как погорельцам, комнату в общежитии. Комнатка была маленькой, требовала ремонта, её тонкие стены пропускали все возможные звуки от соседей, а на семь комнат имелся только один туалет и одна ванная комната. Вечерами в перенаселенном общежитии стоял шум и гвалт, от которого невозможно было никак абстрагироваться — музыка, звуки работающих телевизоров, громкие разговоры в комнатах и в коридоре, детские голоса и плач — все это сливалось в один сплошной гул, который не давал покоя.

Конечно, ни о какой учебе не могло идти речи! Валерия с матерью пока что не нуждались в деньгах, так как на семейном банковском счету было достаточно денег, чтобы прожить какое-то время — но рано или поздно, Валерия должна была оказаться перед необходимостью искать работу. Но как работать, если мама медленно угасает и ее страшно оставить дома одну надолго? Артур предложил Валерии пожениться и переехать к нему жить вместе с мамой. Валерия по достоинству оценила его благородный порыв, но отказалась; Артур сам еще учился в университете и жил со своими родителями — и вряд ли те обрадовались бы проблемам, которые неизбежно принесли им новоиспеченные родственники!

Валерия решила для себя, что должна сама справляться с навалившимися на них бедами. Она своими руками затеяла ремонт в комнатке, чтобы хоть как-то улучшить атмосферу в помещении. Она заставляла свою мать есть, ложкой вливая ей в рот бульон. Ей приходилось почти что на руках относить мать в общую ванную комнату, чтобы искупать её. Она старалась не терять надежду, что однажды матери станет легче.

Однажды в дверь их комнатки раздался стук.

Отворив дверь, Валерия обнаружила на пороге того самого мужчину, который вытащил её из полыхающего дома. Её спаситель выглядел весьма колоритно благодаря высокому росту, богатырскому телосложению и ближневосточному типу внешности. На вид ему было, наверное, около сорока лет, а его черная борода придавала его облику суровости. Стоя в проеме двери, он полностью заполнял своей фигурой пространство. Валерия без труда угадала в его осанке военную выправку — такую же осанку она встречала у друзей-военных отца.

— Мое имя Вакиф Аушев, — представился он вежливо.

Растерявшаяся от столь нежданного визита, Валерия смущенно сказала:

— Да, я помню вас… Вы спасли меня…

— Я решил разузнать, как у вас дела. Надеюсь, вы простите мне, что я осмелился выяснить ваш нынешний адрес и навестить вас?

— Нет! Ну что вы… я так благодарна вам… — пробормотала Валерия, с каждой секундой смущаясь все сильнее. Правило хорошего тона требовали от нее пригласить гостя в комнату, а не держать его на пороге. Но в комнате на диване лежит, укрытая пледом, мать и появление незнакомого мужчины может напугать или расстроить её.

Впрочем, неловкая ситуация разрешилась благодаря маме:

— Кто там, Лера? — спросила она, подняв голову с подушки.

— К нам в гости пришел Вакиф… — она запнулась, поняв, что не знает его отчества.

— Вакиф Рустемович, — подсказал тот.

— Это Вакиф Рустемович! Я рассказывала тебе, как он вытащил меня из огня в ночь пожара, — сообщила Валерия матери с легкой опаской. Она боялась, что напоминание о пожаре, который унес жизнь отца, всколыхнет в памяти матери тяжелые воспоминания.

К ее удивлению, мать встрепенулась и, кутаясь в халат, поспешила поднялась с дивана.

— Ну что ж ты, Лера, держишь гостя на пороге? Проходите, проходите! — она сама двинулась навстречу визитеру и схватив его за руку, с благодарностью сжала ее своими исхудавшими пальцами. — Спасибо вам за то, что спасли дочку! Если б и она тоже погибла, я не знаю, как смогла бы жить дальше…

На лице мужчины появилась искренняя улыбка:

— Я сделал то, что должен был.

На глазах матери заблестели слезы, но она нашла силы улыбнуться в ответ.

— Ох, что ж я такая не воспитанная, вы присаживайтесь! Присаживайтесь! — она указала гостю на стул возле небольшого обеденного стола. — Лера, не стой как истукан, вскипяти чайник! Давайте все вместе попьем чаю.

Валерия сбегала на кухню и наполнила электрический чайник.

Вернувшись, она обнаружила, что Вакиф Рустемович сидит на стуле, втиснувшись своим мощным телом в небольшое пространство между стеной и столом. А мать суетится рядом, доставая из шкафа кекс, вазочку с шоколадными конфетами и баночку темного, молочайного меда. Попутно мама то и дело извинялась перед мужчиной за то, что в комнате недостаточно прибрано и что она сама, к сожалению, не ждала гостей и поэтому просит её простить за чересчур «домашний вид».

Валерия, приготовив чай, села за стол рядом с матерью и гостем.

— Скажите, вы ведь военный? — не удержалась она от вопроса.

— Лера, ну зачем такое в лоб спрашивать, — укоризненно покачала головой мама.

— Да ничего, пусть спрашивает, — снисходительно улыбнулся мужчина. — И как же ты догадалась, что я военный?

— Папа был военным врачом, и к нему в гости заглядывали бывшие сослуживцы.

— Теперь понятно. Да, я посвятил армии всю свою сознательную жизнь.

— Наверное, многое повидали за время службы? — печально спросила мать Валерии.