Эмилер
Шрифт:
— Лея! Сработало! Он благословил истинную пару! Я не верю! — счастливыми глазами он смотрел на Лею!
— Я тоже… — потрясенно выдохнула Лея, пока не испытывая ничего кроме испуга. — Да и цветов я таких не видела. У нас все белые и розовые, иногда красные… а тут зеленый!
— У нас все оттенки зеленого… и серый, иногда…
— Красиво! Очень! Несмотря на столь непривычное сочетание… — Лея осмотрела законченный узор, в душе потеплело. — Не лгут старые легенды…
— Ха, я так этого хотел, а сейчас потерялся… — признался до сих пор шокированный лэр. Лея кивнула.
Он довольно выдохнул:
— Жена!
— Муж… Да… замужем… — До нее это никак не доходило. — Не верю! Сейчас действие вина пройдет, и я проснусь! — тихо ответила Лея, разглядывая оконченный рисунок, светящийся на коже.
— Нет, этого я не позволю! — возмутился Райн. — Я тебя никуда больше не отпущу!
— Можно подумать, ты можешь меня заставить что-то сделать.
Райн мягко, словно кошка приблизился к ней, лукаво улыбаясь одними глазами:
— Никогда! Зато я легко могу соблазнить собственную жену. Да еще и с каким удовольствием!
Подхватив Лею на руки, принялся ее страстно целовать, так до конца не поверив, что она навсегда его.
Завтра он займется детьми, войной и миром, но сегодня они будут делить счастье на двоих, умножая его сторицей.
Но и на следующую ночь он не вернулся в свой дом, а о детях вспомнил только на третий день, когда Лея ближе к ночи повела его знакомиться с сестрой.
Василь, это опять твои шуточки с цветущим Заслоном и истинной парой?
Какой там! Сам полчаса стою, открыв рот, никак осмыслить не могу, как так получилось?!
А я думал ты. Уж такой ты у нас, романтик…
Нет, это был не он, бери выше.
Дирк проследовал в указанную Атем комнату. Столовая. На полу, застеленном в центре шкурами серых мароков, стоял большой резной стол и такие же лавки. Деревянные стены дома были натерты чем-то блестящим, подчеркивающим тонкую внутреннюю структуру светлого дерева, что само по себе выглядело как изысканное украшение.
Очень большой очаг с каменными украшениями вдоль основания делал большую комнату праздничным залом. Дирк даже немного оробел в столь великолепной обстановке. Для лэров все деревянное казалось роскошным, а тут такая тонкая выделка стен и мебели.
После приглашения хозяйки все сели за стол. Дирк угрюмо молчал. Он хотел только одного: забрать детей и вернуться назад. Накопившаяся усталость и четыре дня без еды сделали его слабым. Он даже капли ненависти не чувствовал к врагам. Хотел, но не мог. Атем подозрительно посмотрела на «гостя» и попросила Крима сходить на кухню за ужином.
Крим был явно недоволен, но скорее тем, что его изгоняют, чем просьбой матери, и немного поворчав, пошел за едой. Трем с отвращением смотрел на проблески гостеприимства в отношении врага, но пока молчал, угрюмостью уподобившись гостю.
Дирк сделал вид, что ему глубоко плевать на ужин, сидел и мечтал, что это вот-вот закончится и он почти шагает с малышами на руках по тропинке в их поселок. Это давало ему силы сидеть, гордо подняв голову.
—
Сейчас поедим и тогда обсудим, как лучше сделать, — равнодушно сказала Атем. Она заметила, как у гостя дрожат руки, и с каким усилием он сидит на лавке без опоры.— Как ты пересек Заслон, лэр?!
— На длинных жердях.
Атем минуту подумала, и потом спросила:
— А где они?
— Зачем тебе знать, эмирими?
— Неужели ты собираешься возвращаться с детьми на этих жердях? — недоверчиво спросила эмирими.
Дирк подумал и честно ответил:
— Не знаю, пока я продумал, только как попасть к вам…
— Ясно! — Атем раздраженно посмотрев на глупца, повернувшись, сказала Трему:
— Позови Крима, и сочно отправляйтесь на поиски длинных жердей! Когда найдете, превратите их в дрова для камина и сложите у нас в поленнице, и чтоб никаких следов!
А Дирку, молча, наблюдавшему за сборами мальчишек, она сказала:
— Как я поняла, ты попал к нам с южной стороны? В заброшенной части поселка?
Дирк пожал плечами, вроде как соглашаясь. Атем невозмутимо добавила, пока ее сыновья собирались:
— Если решим отправить тебя с детьми домой, то проводим сквозь Заслон… Я пока за ужином.
Затем она удалилась, оставив лэра в одиночестве размышлять над ее словами. До Дирка доносились гневные голоса ее сыновей, которые в соседней комнате выходили на улицу.
Нельзя сказать, что эти мелкие эмиримские типы не могли быть по-настоящему опасны ему или его детям, особенно, если только потеряли отца. Но управляться с ними — не бог весть какой сложности проблема. Он всегда с удовольствием разбирался с младшими собратьями в племени, показывая кто сильнее. Да, он еще тот воспитатель! Дирк усмехнулся.
Появилась Атем с двумя блюдами, с которых поднимался аппетитный парок. Она равнодушно поставила угощение из горячего мяса и чего-то еще, неизвестного, но вкусно пахнущего, перед Дирком и предложила тому приступать к еде.
Лэр медленно и с достоинством принялся за неизвестное блюдо, про себя смакуя чудесный вкус мяса. Дальше он помнил только одну мысль: «Вот еще кусочек съем, вот этого, очень вкусного и все!»
Отлучившись за горячим питьем для гостя, Атем вернулась с подносом, на котором стоял кувшин с ягодным соком, и застала гостя спящим. Его лицо мирно лежало на руке, перекинутой через стол. Посапывая во сне, он выглядел таким беззащитным.
Сейчас лэр казался ей маленьким ребенком, ошеломленным и немного испуганным потерей привычного положения вещей и вынужденным общаться с врагом, с которым он никогда прежде близко не виделся нигде кроме боя. И ее сердце предательски отозвалось всей своей нерастраченной жалостью.
Глупость, какая… Атем сама себя встряхнула.
Жалеть огромного врага. Убийцу. Когда родные дети остались сиротами, а она вдовой! Но искушение покончить с врагом отступило, когда Атем оторвала невидящий взгляд от пола и вновь осмотрела спящего врага. Но он так трогательно по-детски изображал за столом неприступного богатыря, силясь скрыть, как ему все понравилось — уминая овощи с мясом за обе щеки. И так доверчиво заснул!
И тяжело вздохнув, Атем в душе с ним смирилась.
Она недовольно покачала головой: «Ну и враги пошли!». Укутала гостя шкурой, подкинула дров в огонь и, захватив со стола опустевшие блюда, пошла встречать сыновей.