Эмма и граф

Ничем не обнаруживая свое истинное мнение об окружающиех, она использовала свое обаяние, чтобы держать поклонников на расстоянии, и ее милая сдержанность заслужила одобрение света. Эмма пользовалась таким уважением, что великосветская леди Каупер, замужняя сестра Вильяма Лэма и хозяйка самого престижного лондонского салона, покровительствовала ей и постоянно приглашала в Гайд-Парк в своем экипаже, представляла всем известным людям и обсуждала с нею все политические темы — от попытки Наполеона вновь завоевать Европу до влияния возможной его победы на политику британского правительства.

Впоследствии Эмма вспоминала, что блеск этого лондонского сезона был омрачен невысказанным страхом, вызванным бегством Наполеона с Эльбы. Сыновья, отцы или братья во многих аристократических семействах служили в армии, которой приходилось сражаться против Наполеона.

Как-то раз, когда они выезжали из Гайд-Парка, устав от обмена поклонами, леди Каупер сказала Эмме:

— Моя дорогая мисс Линкольн, поскольку очень многие уехали на континент, я надеюсь на ваше и леди Фонтэн участие во всех событиях сезона, которые без вас будут не так блестящи. Ожидаю вас обеих на моем завтрашнем балу.

Бесполезно объяснять, что она устала от балов, обедов, ужинов и увеселительных прогулок. Эмма знала, что все ее возражения будут опровергнуты самым очаровательным образом. Кроме того, Эмма понимала: она — главная сенсация сезона и потому леди Каупер так любезна с ней. Дружба с Эммой подчеркивала непоколебимость высокого общественного положения леди Каупер.

— Конечно, мы приедем, рассчитывайте на нас, — воскликнула тетя Фонтэн прежде, чем Эмма успела ответить. — Мы не желаем пропускать такое важное событие.

— Договорились, — улыбнулась довольная леди Каупер.

— О тетя... — упрекнула Эмма, когда экипаж леди Каупер привез их в Челси. — Я так мечтала о тихом домашнем вечере. У меня их было так мало в последнее время.

— Ерунда. — Тетя оставалась тверда. — У тебя было слишком много тихих домашних вечеров в последние годы. Ты заслуживаешь столько же веселых. И потом, кто знает? Может, завтра вечером ты встретишь того единственного мужчину, который заставит тебя забыть смешное желание оставаться всю жизнь старой девой.

— О, я в этом сомневаюсь, — сухо возразила Эмма. — Я сомневаюсь в том, что он существует, а если существует, то вряд ли будет завтра на балу леди Каупер.

Эти слова она вспомнит завтра. Вскоре после того, как в сопровождении дяди и тети она поднялась по лестнице лондонского особняка Кауперов и вошла в сверкающие залы, дворецкий объявил имя последнего гостя: «Граф Чард».

Глава четырнадцатая

Милорд приехал на бал леди Каупер против своей воли. Проведя в Лондоне целый месяц и выполнив первое поручение сэра Томаса — рекламу революционного изобретения Стефенсона, он до сих пор не выполнил второе.

Ему не раз пришлось выслушать странную историю о том, как мисс Эмилия Линкольн вернула свое богатство, и он знал, что теперь она живет в Челси, но не мог заставить себя нанести ей визит* и передать благодарность и наилучшие пожелания сэра Томаса. Воспоминания об Эмме только усиливали нежелание встречаться с непривлекательной молодой женщиной, когда-то отвергнувшей его, хотя Петершэм, чьему мнению он, впрочем, никогда не доверял, расписывал ее неординарную красоту.

Неординарная красота! Неужели так можно отозваться о заикающейся толстой девице, которую он когда-то знал? Милорд выразил сомнения насчет ее внешности, и Петер-шэм рассмеялся и сказал: «Бросьте, Чард, доверьтесь хоть немного моей способности оценить красоту... даже если красота мисс Линкольн несколько необычна».

— Я знал ее раньше, — скованно произнес милорд, — и тогда она точно была некрасива.

— О да, — растягивая слова, ответил Пе-тершэм. — Делали ей предложение до того, как ее отец разорился, не так ли? И она вам отказала, насколько я помню. Очевидно, ее отказ повлиял на ваше мнение. Никому не понравится услышать слово «нет» от богатой наследницы. Почему бы вам не попробовать еще раз? Может, теперь вам больше повезет?

— Боже сохрани! — воскликнул милорд и переменил тему разговора. Он совершенно не желал обсуждать Эмилию Линкольн, а тем более встречаться с ней, но его обязывало обещание, данное Лидделу. Может, отделаться письмом? Долг и честь ответили: нет. Он дал слово, черт побери.

Даже леди Каупер, не подурневшая с годами, не упустила случая упомянуть имя мисс Линкольн. Ведь она главная сенсация сезона!

— Мой дорогой Чард, какая удача! Вы снова с нами. И как прекрасно, что вы почтили своим присутствием мой маленький праздник. Я слышала, что вы приехали в Лондон как посланник сэра Томаса Лиддела. Поздравляю вас с замечательным выбором друга. Сэр Томас — самый здравомыслящий человек из всех живущих на земле. — Переводя дух, леди Каупер похлопала Чарда веером и лукаво улыбнулась. — И мисс Линкольн здесь. Вы сможете помириться с ней. Она прекрасна.

Милорду оставалось только предположить, что леди Каупер, как и Петершэм, сошла с ума. Мисс Линкольн прекрасна! Он поклонился и несколько натянуто улыбнулся.

— Я обязательно найду возможность поговорить с ней, мадам. Сэр Томас Лиддел просил меня передать ей его признательность. Вернув состояние, она вошла в синдикат, финансирующий железнодорожный проект.

— Какое великодушие. — Леди Каупер улыбнулась, продолжая похлопывать его веером и думая, что Чард очень изменился, но его мужественность еще привлекательнее былого юношеского очарования. — Она очень предприимчива, как и вы, Чард. Я просто должна представить вас ей. У вас много общих интересов. Правда, не могу припомнить, чтобы вы увлекались промышленностью и инвестициями, когда встречались в юности.

Милорд поклонился.

— Вы правы, мадам, но времена меняются, и мы вместе с ними.

— О, вы изменились, Чард, и, как мне кажется, к лучшему, — заметила леди Каупер, прославившаяся своей не очень благоразумной откровенностью. — Я настаиваю на том, чтобы вы нашли мисс Линкольн. Если вам это не удастся в такой толпе, я сочту своим долгом устроить вашу встречу. Она очаровательна.

Любая очень богатая женщина неизбежно становится очаровательной, цинично подумал милорд, временно прощаясь с леди Каупер. Он направился в главный зал поискать знакомых, укрепляясь в своей решимости избегать мисс Линкольн как можно дольше.

И вдруг, болтая с приятелями из разгульной юности, он заметил свою потерянную любовь. Нет, Эмма не может быть здесь... Он остановился на полуслове и поспешно извинился перед Ворчестером:

— Простите меня, я на минутку...

Без дальнейших объяснений он прошел через бальный зал туда, где заметил ее. Но за эти секунды она исчезла из виду, заслоненная толпой танцующих.

Ему оставалось лишь вернуться к Ворчестеру. Конечно, она ему привиделась. Он так одурманен, что видит ее повсюду! Бедная гувернантка не может быть гостьей леди Каупер. Это совершенно невозможно, и не стоит ожидать, что она появится вновь. Он оперся о стену, со скукой наблюдая за танцующими, удивляясь, как мог раньше проводить вечера за подобной чепухой. И тут увидел ее снова.