Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Эмма (пер. И.Мансурова)
Шрифт:

– Я полностью удовлетворена, – отвечала Эмма, сияя улыбкой, – и от всего сердца желаю им счастья.

– Вы совершенно переменились с тех пор, как мы в последний раз обсуждали эту тему.

– Надеюсь, ибо в то время я была сущей дурочкой.

– И я тоже переменился, ибо теперь я охотно соглашусь с вами в том, что в Харриет масса достоинств. Ради вас и ради Роберта Мартина (который, по-моему, не переставал любить ее) я предпринял некоторые усилия и познакомился с ней поближе. Я частенько и подолгу беседовал с нею. Должно быть, это не укрылось от ваших глаз? Правда, иногда мне казалось, будто вы склонны подозревать меня в том, что я пытаюсь замолвить перед нею словечко за беднягу Мартина, однако этого никогда

не было. В результате своих наблюдений я убедился в том, что девушка она простая, безыскусная, славная, вполне строгих правил, воспитанная в серьезных понятиях и видит счастье в любви и трудах семейной жизни… Несомненно, многие из ее хороших качеств – ваша заслуга.

– Моя? – Эмма покачала головой. – Ах, бедняжка Харриет!

Хоть с трудом, но ей удалось сдержаться, и она выслушала много похвал в свой адрес, которые, как она считала, были не совсем заслуженными.

Вскоре после того вошел батюшка, и им пришлось прервать беседу. Эмма не жалела. Ей хотелось побыть одной. В голове у нее все кружилось, она была в смятении, никак не могла собраться с мыслями. Ей хотелось танцевать, петь, кричать от радости. Она походила по комнате, даже поговорила сама с собой. Нет, сейчас она не способна ни на какие здравые рассуждения.

Ее батюшка специально зашел, чтобы объявить, что Джеймс отправился закладывать лошадей и готовить карету к их – теперь ежедневной – поездке в Рэндаллс, посему у нее появился удобный предлог оставить эту тему.

Легко можно вообразить себе радость, чувство облегчения и восторга, которые испытала Эмма. Предстоящее замужество Харриет устраняло последний повод печалиться, Эмма не знала, куда деваться от счастья. Чего еще остается ей желать? Ничего, кроме того, чтобы стать более достойной его! Ведь его намерения и суждения всегда настолько правильнее ее собственных. Ничего она не хотела так, как научиться извлекать уроки из прошлых глупостей. Ну, еще, возможно, смирению и осмотрительности.

Очень, очень серьезна была она в своей задумчивости и решимости и все же не могла удержаться от смеха, иногда в самой середине своих серьезных размышлений. Да, над таким финалом грех не посмеяться! Такой конец печальных событий пяти прошедших недель! Вот так Харриет – ну и влюбчивость!

Теперь она с удовольствием ожидала возвращения подруги. Все доставляло ей радость. И с величайшей охотой познакомится она с Робертом Мартином.

Однако радостнее всего была мысль о том, что скоро отпадет необходимость что-либо скрывать от мистера Найтли. Скоро, скоро не будет нужды ни в обмане, ни в двусмысленности, ни в тайнах, которые на самом деле были ей столь ненавистны. Она с нетерпением ждала того времени, когда сможет наградить его полным и совершенным доверием, которое готова была почитать своею обязанностью уже сейчас.

В самом веселом и счастливом расположении духа выехала она в путь. Не всегда слушая, что говорит батюшка, но всегда соглашаясь с его словами, она охотно кивала в ответ на его речь о том, что им теперь необходимо ездить в Рэндаллс ежедневно, иначе бедная миссис Уэстон огорчится.

Они прибыли… Миссис Уэстон была в гостиной одна, однако не успели они осведомиться о здоровье малышки, не успела хозяйка в самых изысканных выражениях, на которые рассчитывал мистер Вудхаус, поблагодарить их за приезд, как они мель ком, сквозь штору, заметили, что под окном проходят две фигуры.

– Это Фрэнк и мисс Ферфакс, – сказала миссис Уэстон. – Я как раз собиралась сообщить вам о том, каким приятным сюрпризом стал для нас его приезд сегодня утром. Он останется до завтра, и мы убедили мисс Ферфакс провести сегодняшний день у нас… По-моему, они идут сюда.

Через полминуты влюбленные были в гостиной. Эмма была очень рада видеть его, но тут не обошлось без некоторой неловкости, ибо каждой из сторон было что вспомнить

такого, отчего они могли бы смутиться. Они встретились с искренними улыбками, но из-за угрызений совести вначале говорили мало. После того как все снова уселись по местам, на некоторое время повисла такая напряженная пауза, что Эмма уже начала сомневаться: а так ли ей на самом деле хотелось снова увидеть Фрэнка Черчилля да еще вместе с Джейн? Однако, когда к обществу присоединился мистер Уэстон и когда принесли малышку, больше не ощущалось недостатка в темах для разговоров. Фрэнк Черчилль набрался духу и, улучив минутку, присел к ней:

– Я должен поблагодарить вас, мисс Вудхаус, за ваши добрые слова, которые передала мне миссис Уэстон в одном из своих писем. Надеюсь, со временем вы не утратили способности прощать и не жалеете о том, что тогда сказали?

– Разумеется, не жалею! – воскликнула Эмма, радуясь возможности поговорить. – Ни в коем случае! Я особенно рада видеть вас и пожать вам руку… и доставить вам эту радость лично.

Он от всего сердца поблагодарил ее и некоторое время продолжал говорить с серьезным видом, подтверждающим его признательность.

– Разве она не прелестна? – спросил он, устремляя взор на Джейн. – Лучше, чем когда бы то ни было! Видите, мой отец и миссис Уэстон ее просто обожают.

Постепенно он становился самим собой; после того как заговорили о скором возвращении Кемпбеллов, он, лукаво подмигнув, прошептал ей:

– Диксон.

Эмма вспыхнула и запретила ему произносить это имя в своем присутствии.

– Мне всегда будет очень стыдно за свое тогдашнее поведение! – вскричала она.

– Стыдиться, – ответил он, – надлежит мне, и только мне. Но неужели вы ничего не заподозрили? По крайней мере в последнее время… Раньше-то, я знаю, вы ничего не подозревали.

– Уверяю вас, у меня и в мыслях не было…

– Вот это здорово! Однажды я чуть было не… жаль, что я этого не сделал… так было бы лучше. Но хотя я всегда поступал дурно, с вами я поступил просто отвратительно, и это не делает мне чести… Вина моя была бы куда меньше, нарушь я обет молчания и расскажи вам все.

– Теперь об этом не стоит жалеть, – отвечала Эмма.

– У меня теплится надежда, – продолжал он, – убедить дядюшку нанести визит в Рэндаллс. Он хочет быть представленным моей невесте. Когда вернутся Кемпбеллы, мы увидимся с ними в Лондоне и, наверное, останемся там до тех пор, пока не увезем ее на север. Но сейчас я нахожусь в такой дали от нее… Разве это не тяжело, мисс Вудхаус? До этого утра мы ни разу не виделись с нею после нашего примирения. Разве вам меня не жаль?

Эмма так искренне пожалела его, что в приступе внезапной веселости он воскликнул:

– Да! Кстати! – и, понизив голос, спросил с притворной скромностью: – А как поживает мистер Найтли? – Он расплылся в улыбке. Эмма вспыхнула и рассмеялась. – Я знаю, вы прочли мое письмо… Наверное, вы помните мое пожелание вам влюбиться так же сильно? Позвольте же поздравить вас… Уверяю вас, ни одна новость не могла порадовать и заинтересовать меня больше! Он человек, достойный всяческих похвал.

Эмма была польщена, она с удовольствием продолжала бы разговор в том же духе, однако в следующий миг он снова был занят своими заботами и своей милой Джейн, и следующими его словами были:

– Видели вы когда-нибудь такую кожу? Такая гладкая, такая нежная! И это при том, что ее нельзя назвать блондинкой… Да, она не блондинка. Какой необычный цвет лица! При ее-то темных ресницах и волосах – совершенно замечательный цвет лица! Так благородно… И румянец – как раз такой, какой нужен для красоты.

– Я всегда восхищалась ее цветом лица, – ответила Эмма лукаво. – Но не изменяет ли мне память? Кажется, было время, когда вы находили ее чересчур бледной? Когда мы с вами впервые заговорили о ней… Неужели вы забыли?

Поделиться с друзьями: