Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии

Единорог, или моноцерос, был наиболее любопытным созданием Древних инициированных. Он описывается Томасом Бореманом так: «Зверь, в существовании которого сомневались многие писатели, тем не менее описывался древними так: у него один большой рог, растущий из середины лба. Его голова напоминает оленью, ноги его похожи на слоновьи, хвост — кабаний, а остальное тело — лошадиное. Рог около фута с половиной длиной. Его голос подобен мычанию быка. Грива и шкура желтоватого цвета. Рог у него тверже железа, грубее напильника, загнутый или закрученный, подобно пылающей шпаге, острый и весь черный, за исключением кончика. Ему приписывают поразительные свойства, в частности изгнание яда из организма и лечение некоторых болезней. На этого зверя не охотятся» (см. «Ушедшие веры» X. Редгроува).

Хотя единорог несколько раз упомянут в Священном Писании, нет никаких доказательств его существования. В ряде музеев можно видеть кубки для питья, как полагают, сделанные из рогов моноцероса. Разумно, однако, предположить, что эти сосуды для питья сделаны из рогов либо носорога, либо других млекопитающих. Дж. П. Лунди полагает, что рог единорога символизирует рог спасения, упоминаемый св. Лукой. Этот рог колол сердца людей, обращая их внимание на спасение через Христа. Средневековые христианские мистики использовали эмблему единорога как символ Христа, и поэтому единорог должен означать духовную жизнь человека. Единственный рог единорога представляет шишковидную железу, или третий глаз, который является центром духовного осознания в мозге. Единорог считался в мистериях символом просветленной духовной природы инициированного, а рог — символом пылающего меча для защиты духовной доктрины.

В «Книге Агнца», редком герметическом трактате, есть гравюра с изображением оленя и единорога, стоящих в лесу рядом. Картина сопровождается следующим текстом: «Мудрецы воистину говорят, что в лесу есть два животных: одно, славное, прекрасное и изящное, большой и сильный олень, а другое животное — единорог… Если мы прибегнем тут к притче нашего искусства, мы назовем лес телом…Единорог будет тогда духом во все времена. Олень не заслуживает другого имени, нежели душа…Тот, кто знает, как приручить их в искусстве, соединить их вместе, как вывести их из леса, может по справедливости быть назван мастером».

Египетский дьявол Тифон часто символизировался чудовищем под именем Сет, происхождение которого неясно. У него страшный рылообразный нос и торчащие уши, что делает его похожим на гиену. Чудовище Сет живет в песчаных бурях и странствует по миру, распространяя зло. Египтяне связывали вой пустынного ветра со стонущими криками гиены. Когда в глубине ночи раздается печальный вой гиены, он звучит, как последний отчаянный вопль души, попавшей в когти Тифона. Среди занятий этого дьявольского создания была охрана тел умерших египтян от гробокопателей.

^{Из «Энеиды» Вергилия}

^{ЭНЕЙ И ГАРПИИ}

^{Среди мифологических созданий мистерий были гарпии — проекции в материальную субстанцию существ невидимого мира природы. Они описывались греками как составные создания с головой девы и телом птицы. Крылья гарпий были из металла, и их полет сопровождался ужасным клацанием их клювов. Во время своих скитаний Эней, троянский герой, высадившись на острове гарпий, вместе со своими спутниками тщетно сражался с этими чудовищами. Одна из гарпий села на утес и пророчествовала оттуда, что нападение на них навлечет на Трою беду.}

Среди прочих символов Тифона был гиппопотам, посвященный богу Марсу, потому что Марс восседает на троне знака Скорпиона, доме Тифона. Этому египетскому демону был посвящен и осел. Иисус, въехавший в Иерусалим на осле, аналогичен Гермесу, стоящему на распростертом Тифоне. Ранние христиане обвинялись в поклонении голове осла. Любопытным символом является кабан или свинья, посвященные Диане и часто используемые в мистериях как эмблема оккультного искусства. Примером использования этого образа в мистериях является убийство Атиса кабаном.

Согласно мистериям, обезьяна представляет собой состояние человека перед тем, как в него вошла душа. Следовательно, это животное представляет тип иррационального человека. Некоторыми исследователями обезьяны рассматриваются как биологический вид, не одухотворенный иерархиями. Еще один взгляд на обезьян состоит в том, что они представляют падение человека, лишенного божественной природы в результате вырождения. Античные мыслители, будучи эволюционистами, тем не менее не считали обезьяну предком человека; обезьяны, с их точки зрения, находятся в стороне от главного ствола прогресса. Иногда обезьяны используются как символ обучения. Кинокефал, собакоголовая обезьяна, или павиан, был у египтян иероглифом, означающим письмо, и ассоциировался с Тотом. Павиан является символом Луны, а Тот — планеты Меркурий. Поскольку древние верили, что Луна сопровождает Меркурий через небеса, собакоголовая обезьяна считалась верным компаньоном Тота.

Верность собаки символизирует отношения, которые должны существовать между учеником и мастером или же между инициированным и его богом. Овчарка является символом жреческого ремесла. Способность собаки чувствовать и преследовать невидимого человека целые мили символизирует трансцендентальную силу, с помощью которой философ идет вдоль нити истины через лабиринт земных ошибок. Собака также является символом Меркурия. Звездный Пес, Сириус, или Сотис, был для египтян священным, потому что он предшествовал ежегодному разливу Нила.

Обремененная лошадь является символом человеческого тела с ношей своей духовной конституции. Существует и обратная интерпретация, согласно которой это символ духовной природы человека, несущей на себе бремя материальной личности. Хирон, кентавр, ментор Ахиллеса, представляет собой первозданное создание, бывшее прародителем и учителем человечества, как это полагает Берос. Крылатая лошадь и волшебный ковер символизируют секретную доктрину и одухотворенное тело человека. Деревянный троянский конь, вмещающий в себя отряд, готовый к захвату города, представляет человеческое тело, скрывающее в себе бесконечные возможности, которые развертываются позднее и завоевывают все окружающее. Или же, подобно Ноеву Ковчегу, он представляет духовную природу человека, состоящую из скрытых возможностей, которые реализуются впоследствии. Осада Трои есть символическое представление похищения человеческой души (Елены) человеком (Парисом) и ее окончательного освобождения через суровую борьбу под знаком секретной доктрины (греческая армия под командой Агамемнона).

ЦВЕТЫ, РАСТЕНИЯ, ФРУКТЫ И ДЕРЕВЬЯ

Йони и фаллос почитались почти всеми древними народами как символы творческой силы Бога. Сад Эдема, ковчег, ворота храма, покрывало мистерии, рыбий пузырь, или овальный нимб, и Святой Грааль являются важными примерами символов йони; пирамида, обелиск, конус, свеча, башня, кельтский монолит, шпиль, колокольня, Майское дерево. Священное копье являются примерами фаллического символа. При рассмотрении обожествления Приапа слишком много исследователей судят о языческих стандартах со своей колокольни, барахтаясь в грязи собственной вульгарности. Элевсинские мистерии — величайшие из всех античных секретных обществ — имели самые высокие стандарты морали и этики, которые когда-либо были известны. Тем, кто критикует использование ими фаллической символики, следует помнить язвительные слова короля Эдварда III: «Ноni soit qui mal у pense» [3] .

3

Ноni soit qui mal у pense— "Да устыдится тот, кто подумал об этом плохо" (ст. франц.). Устойчивое ироничное словосочетание, указывающее на скрытые постыдные мысли или намерения при ханжеском внешнем отношении. Эдвард III произнес это по случаю падения подвязки графини Солсбери во время её танца с королем. Произнеся это, король подвязал предмет на свою собственную ногу. Легенда гласит, что этот эпизод послужил побудительным мотивом к учреждению Ордена Подвязки.

(прим. сост. электронной книги).

Неприличные ритуалы, практиковавшиеся в последнее время в вакханалиях и дионисийских празднествах, не были показательными для стандартов чистоты, которые были поначалу в мистериях. Точно также оргии, устраивавшиеся время от времени приверженцами христианства до XVIII века, не были характерными для примитивного христианства. Сэр Уильям Гамильтон, британский посол при Неапольском дворе, говорил, что в 1780 г. христианская община в Изернии (Италия) практиковала фаллические церемонии языческого бога Приапа под именем св. Козьмы (см. «Два очерка о культе Приапа» Ричарда П. Найта).