Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства

В начале 1613 года сольвьгчегодские укрепления братьев испытали жестокую и упорную осаду со стороны литовцев; именно в январе литовцы (сольвычегодский летописец говорит, что то были «черкасы» и русские под видом литовцев) в числе 3000 человек напали на Сольвычегодск; жители последнего, чтобы удержать неприятеля, на протяжении нескольких верст порубили на реке лед, а в городе поставили пушки. Принятые меры, однако, особенной пользы не принесли, и произошедшая 22 января схватка кончилась полным поражением сольвычегодцев, которые после этого поспешили запереться в «ограду», т. е. небольшую крепостцу, принадлежавшую Строгановым. Здесь над ними принял начальство Андрей Семенович, которому сильным пушечным огнем удалось принудить неприятеля к отступлению. Крепостца осталась невредимой, но остальная часть города значительно пострадала и подверглась грабежу.

Избранный в 1613 году на царство Михаил Федорович грамотой от 30 июля 1614 года подтвердил в полной силе все прежде дарованные Строгановым земли и льготы, а 15 сентября следующего года пожаловал братьям «пустые места» вверх по Каме, от реки Ошана до реки Тулвы, протяжением на 35 верст и площадью в 163 280 десятин, в вечное владение, с правом ставить остроги и варить соль и с десятилетней льготой от платежа всяких повинностей. За год до этого Андреи и Петр Семеновичи, с одной стороны, и их двоюродный брат Максим Яковлевич, с другой, поделили на равные части оставшийся после раздела 1584 года в общем владении небольшой участок с железной рудой. В 1616 году они вместе» с тем же Максимом Яковлевичем и Никитой Григорьевичем Строгановыми, во главе значительного отряда из своих и наемных людей, разбили возмутившихся татар, которые, соединившись с черемисами, вотяками, башкирами и другими инородцами, напали на Казань, Оссу и Сарапул и грозили опустошить и разграбить строгановские вотчины.

В 1624 году братья вновь получили от царя Михаила Федоровича подтвердительную грамоту на все прежние владения и льготы, в числе последних особенно существенны: право не быть судимыми на местах, а лишь в Москве, в день Благовещенья, затем право «не быть у веры», т. е. при присяге взамен себя ставить своих людей, наконец, свобода от всяких местных налогов и государственных платежей не местным сборщикам, а непосредственно в московские Казанский и Мещерский дворцы или приказы.

Денежную помощь братья оказывали и Михаилу Федоровичу, который на них за их заслуги и богатство смотрел даже как на особое исключение среди подданных государства. Так, например, когда в 1633 году по всей стране были разосланы чиновники с требованием от всех, «никого не обходя, с животов пятую часть на укрепление государства и на дачу жалованья ратным людям», одни Строгановы составили исключение из этого правила. Взамен этого Михаил Федорович 14 марта 1633 года послал к ним особую грамоту, в которой сообщал, что он, «их жалуючи», к ним для «сбору пятинных денег послати есми никого не велел, а велел писати», чтобы они, «памятуя Бога, для избавления от врагов, на жалование ратным людям» прислали денег «по их соизволению, токмо неоскудно и не пощадя себя, как и прежде сего давали». «И тою дачею, — заканчивается грамота, — не нам (государю), а самому Богу в руки дадите, для избавления от наших христианских врагов, от польских и литовских людей». Известно, что братья отозвались на эту грамоту посылкой «многотысячной суммы». В противоположность другим подданным, которые пятинные деньги давали как общую повинность, Строгановым за их взнос были обещаны особые милости. В начале 1639 году Андрей и Петр Семеновичи еще более расширили свою часть владений, выкупив заложенные их племянником, Иваном Максимовичем, имения и часть их присоединив к своим.

Петр Семенович скончался 24 марта 1639 года, 56 лет от роду, оставив после себя сына Федора и дочь Анну (1616–1644), вышедшую замуж за князя Алексея Юрьевича Звенигородского. Кроме них, он имел еще четырех сыновей — Петра, Дмитрия, Владимира, Григория и двух дочерей — Марфу и Марью, но все эти дети умерли в молодых еще годах. Жена Петра Семеновича, Матрена Ивановна, скончалась в 1649 году, 67 лет от роду, будучи в иночестве под именем Марьи в одном из московских монастырей.

Вскоре после смерти брата Андрей Семенович бил челом царю Михаилу Федоровичу и в челобитной просил дозволить ему и сыну умершего, Федору Петровичу, поделить между собою все владения. Получив разрешение, они в 1641 году полюбовно разделили поровну всю недвижимость, а в следующем продолжали раздел «всякого живота: денег, платья, хлеба, съестных запасов, сосудов, образов, снастей, крестов золотых и разных книг». В конце 1642 года Андрей Семенович принял иночество, с именем Авраамия. Сохранившийся и поныне надгробный памятник в Сольвычегодске свидетельствует, что Андрей Семенович скончался 17 июля 1649 года, 67 лет от роду. Имя жены его — Татьяна Дмитриевна; после себя оставил сына Дмитрия и дочь Ирину.

Строганов Григорий Дмитриевич, именитый человек, единственный сын Дмитрия Андреевича Строганова, единоличный владелец всех огромных родовых богатств, помогавший Петру Великому денежными средствами, — родился в 1656 году. В старинных актах его имя впервые упоминается под 1672 годом, когда он по уполномочию отца ездил в Москву с подарками и поздравлениями царю Алексею Михайловичу по случаю рождения царевича Петра. В 1673 году умер его отец, и Строганов унаследовал его имущественную часть, составлявшую третью долю всех родовых вотчин и земель. Вскоре после этого, именно 1 июня 1673 года, Алексеем Михайловичем выдана ему грамота, подтверждавшая его права на унаследованные владения. Эта грамота, которая как бы резюмирует все прежде данные его предкам и в сжатых чертах рисует заслуги рода, оказанные им Московскому государству, является одним из важнейших документов для истории рода Строгановых. Перечислив услуги разных представителей рода, оказанные ими Московскому государству в Смутное время ратными людьми и денежной помощью в виде добровольных дач и «пятинных», «десятых», «шестнадцатых», оброчных, запросных и других денег, «гривенных соляных» пошлин, остановившись затем на роли предков Григория Дмитриевича в покорении Сибири и на усмирении ими восстаний различных инородцев — татар, остяков, чувашей, вогуличей, черемисов, башкир, — эта важная грамота (подлинные цитаты из нее см. — Андрей и Петр Семеновичи, Никита Григорьевич и Максим Яковлевич Строгановы) подтверждает за Григорием Дмитриевичем все льготы, когда-либо полученные его предками: 1) ему писаться и к нему писать с «ничем»; 2) не судить его, кроме татьбы; 3) людей своих судить ему самому; 4) у «веры» (присяги) вместо себя ставить по желанию своих людей; 5) обесчестившие его подвергаются штрафу в 100 рублей и царской опале; б) всякое питье разрешается ему держать безъявочно; 7) постоя к нему никакого не ставить; 8) не брать с него дорожных, мостовых, подводных и т. п. податей; 9) ему самому и его людям во время пути везде ставиться безъявочно; 10) «А кто нашей грамоты не послушает, и тем от нас быти в великой опале, без всякой пощады».

В 1681 году Строганову перешла вторая треть всех имуществ, бывшая во владении старшей линии рода (происходившей от Якова Аникиевича) и за прекращением мужского поколения находившаяся в последнее время в руках дочери Данилы Ивановича Строганова, Анны Даниловны, которая в этом году вышла замуж. Полученная Строгановым дарственная запись обязывала его кормить до кончины мать Анны Даниловны, ей самой выдать денежное приданое и уплатить некоторые долги ее отца, что им и было исполнено. Для официального утверждения перехода этих вотчин из рук в руки в 1682 году прибыл из Новгородского приказа подьячий Александр Феофанов, которым и была составлена подробная опись переходящих имуществ, датированная 30 ноября 1682 года. В том же году стольниками Овцыным и Поярковым произведена перепись сольвычегодских владений, на которые был наложен оброк в размере 241 рубля 51 копейки в год.

Таким образом, в 1681 году Григорий Дмитриевич владел уже двумя третями огромных родовых имуществ. Остальная треть находилась в это время в руках вдовы Федора Петровича Строганова, не оставившего мужского потомства, — Анны Никитичны. Но в 1688 году, по завещанию последней от 18 января 1686 года, он получил и эту долю с условием пожертвовать в Пыскорский монастырь 5 000 рублей и в девичьем Подгорском монастыре построить церковь, кельи и ограды. С этих пор Григорий Дмитриевич стал единоличным обладателем всех родовых вотчин и имуществ, которые со времени его предка Аники находились во владении то трех, то двух родовых линий. По подсчету Ф. А. Волегова, во всех трех объединенных долях состояло к этому моменту 9 519 760 десятин земли, 20 городков, свыше 200 деревень, около такого же числа починков, более 3 000 дворов и свыше 15 тысяч взрослых мужских душ, не считая туземных инородцев. Эти огромнейшие вотчины еще более были расширены путем присоединения к ним вновь пожалованных земель. Грамотой от 1685 года Строганов получил места по реке Веляной в Чердынском уезде с лесами и угодьями, площадью в 604 212 десятин, с платой 2 рублей в год оброка, а по грамоте от 29 сентября 1694 года ему были пожалованы земли по реке Лологе, в том же уезде, для «дровяной сечки» и для расчистки леса под пашни и покосы — площадью в 254 741 десятину и с уплатой оброка также в 2 рубля; наконец ему были переданы на особых условиях казенные Зырянские соляные промыслы и в 1700 году пожалованы еще некоторые земли. В общей сложности все это составило 10 382 347 десятин земли, на которой состояло, по ревизии Воронцова в 1715 году, дворов: 5 945 жилых и 5 324 пустых, мужских душ — 22 105 «на лицо» и 16 893 «в бегах и в мире скитающихся», а через 10 лет число мужских душ первой категории достигло 44 669, второй же — 33 235 в одних только великопермских владениях. Если же принять во внимание еще зауральские, сольвычегодские, устюжские, нижегородские и подмосковные имения Григория Дмитриевича, то его, без сомнения, должно назвать одним из богатейших людей своего времени.

Эти огромные средства давали Строганову возможность оказывать значительную помощь Петру Великому, особенно во время Северной войны. Еще 28 мая 1682 года Иоанн и Петр Алексеевичи писали ему, чтобы он дал князю Барятинскому на жалованье московским стрельцам денег с тем, что они будут ему возвращены, когда «царская казна будет в сборе». Такими временными ссудами он неоднократно выводил государственную казну из затруднительного положения. Но самая важная его заслуга в смысле оказания помощи государству состоит в поддержке молодого флота как денежными средствами, так и путем пожертвования судов. Когда Петр Великий в 1700 году деятельно работал в Воронеже над сооружением военных судов, столь нужных в предстоящей войне с Турцией, Григорий Дмитриевич, находясь также в Воронеже, при государе, на собственные средства построил здесь два фрегата, которые были принесены в дар Петру и последним приняты с великой благодарностью. Одновременно с этим Строганов построил еще два военных судна при Архангельском адмиралтействе, также пожертвованных флоту. Все главнейшие работы на этих постройках были исполнены специально для этой цели выписанными иностранными мастерами, а вооружение судов, особенно железные пушки, было исключительно заграничного производства.

Широкая помощь Строганова государству и казне не оставалась без ответа и со стороны государей. Сначала оба государя Иоанн и Петр Алексеевичи, а затем Петр I один, в свою очередь щедро осыпали его своими милостями. Выше уже указывалось на пожалованные ему в разных местах земли. В 1685 году, по челобитной Строганова, ведено все дела, касающиеся как его самого, так и его людей, ведать исключительно в Новгородском приказе, куда и передать их из других палат. Грамотой 1688 года, которой были вновь подтверждены права Строганова на прежние, а также в этом лишь году унаследованные земли, он был пожалован поместным и денежным окладами. «Для вечного мира, — говорится в грамоте, — который учинился у нас (государей) с королем польским, за многие прародителей его денежные пожертвования и за его службу… и для того, что Строгановы исстари знатные именитые люди и в Уложении об них именно сказано, — жалуется Григорий Дмитриевич поместным окладом в 1 000 четей и денежным в 150 рублей». Последняя сумма в 1698 году была увеличена даже до 170 рублей, «вдвое против лучшего московского гостя». Все земли, при прежних государях жалованные предкам Строгановых, отдавались им лишь во временное пользование на более или менее продолжительный срок, почему при восшествии на престол нового государя требовались каждый раз особые подтвердительные грамоты. Григорий Дмитриевич же, пользуясь особым расположением Петра Великого, первый исходатайствовал грамоты на вечное владение прежде пожалованными местами; важнейшей из них является грамота от 25 марта 1692 года, которой утверждены были права вечного владения Строгановых на столь обширные земельные пространства, что впоследствии само правительство нашло их чрезмерными и после ряда сложных судебных процессов кое-что вновь возвратило казне. Что Григорий Дмитриевич пользовался уважением при дворе и высокой степенью в «государственном чиносостоянии», видно, например, из того, что ему посылалось специальное извещение при каждом выдающемся придворном событии. Так, 25 сентября 1695 года цари Иоанн и Петр Алексеевичи извещали его о рождении царевны Прасковьи Иоанновны; такое же извещение было послано ему и 29 октября 1698 года по случаю рождения княжны Екатерины Иоанновны. Когда же во время пребывания Григория Дмитриевича вместе с супругою в Воронеже у него родился второй сын, Николай, восприемником новорожденного был не кто иной, как сам Петр I, который одарил своего крестника истинно по-царски: обширными землями по рекам Обве, Иньве и Косве и их притокам, «с погостами и волостьми, деревнями и починками, и в них со крестьяны» — всего 16 погостов, несколько сот мелких деревушек, а в них — 3 443 двора и 14 000 человек.

В конце XVII века у Строганова было тяжебное дело с Пыскорским монастырем и некоторыми лицами из-за соляных промыслов. Монастырь, некогда получивший от предков Григория Дмитриевича большие земельные угодья и соляные варницы, постепенно расширил свое солеварение, повысив ежегодное добывание соли до миллиона пудов. Сбывая этот продукт в «верховые города», куда продавалась и соль, добытая на варницах Строганова, монастырь тем самым составлял последнему чувствительную конкуренцию и причинял значительные убытки. Несмотря на это, против конкуренции самого монастыря Строганов ничего не имел и относился к ней терпимо. Но монастырь, вопреки заключенному в дарственных записях условию, лишающему его права полученные им в дар от Строгановых владения дарить, закладывать или продавать, некоторые свои земли стал сбывать частным лицам. Купцы Василий и Алексей Филатьевы и Василий Шустов. приобрели от него значительные угодья, увеличили их землями, захватным путем присвоенными из окраинных владений Строгановых, поставили варницы, начали добывать соль и ею снабжать те же рынки, куда до тех пор ставил ее лишь Строганов, чем наносили ему «помешательство и притеснение». По поводу неправильных действий монастыря и купцов Строганов обратился с жалобою в Москву. В сентябре 1696 года оттуда был прислан стольник князь Григорий Васильевич Тюфякин с поручением установить межевые границы. При восстановлении границ по писцовым книгам и почти совершенно исчезнувшим межевым знакам к владениям Строганова были отнесены, между прочим, кое-какие участки, в течение последних 50 лет находившиеся в пользовании крестьян. Считая эти участки по праву давности владения своею личною собственностью, крестьяне запротестовали; когда же протесты остались без внимания, они взбунтовались, пошли на воеводский дом, самого воеводу избили и ударили в набат. Уважен ли был их протест или против них были предприняты какие-либо крутые меры — остается неизвестным. Известно лишь, что по восстановленным Тюфякиным межам к Строганову перешли в полную собственность все основанные упомянутыми купцами предприятия — 44 варницы, 21 рассольная труба, 21 амбар и проч., на что Строганову была выдана правая грамота от 22 февраля 1697 года.

В 1679 году гостем Никитниковым были основаны Зырянские соляные промыслы, в царствование Алексея Михайловича перешедшие в казну. Ведение дела чиновными людьми было настолько небрежно, что оно давало казне один лишь убыток, между тем как промыслы сами по себе были достаточно богаты и при других условиях могли давать хороший доход. Строганов обратился в Москву с предложением передать ему эти промыслы на известных условиях. Вследствие их убыточности казна легко согласилась на это предложение. Весною 1697 года из Москвы был выслан стряпчий Кузьма Цезырев, которому было поручено Зырянские промыслы с варницами, циренами, принадлежащими к ним селами, деревнями, починками, крестьянами и бобылями, пашнями, сенокосами, лесами и прочими угодьями «переписать и с завару 7 205 (1697) года отказать за его, именитого человека Григория Дмитриевича, в вечное владение», при условии ежегодной бесплатной поставки 100 000 пудов соли в Москву и единовременного платежа пошлин за остальную соль; «ему же самому пошлины взыскивать с купцов», которым соль будет продана. По переписи оказалось, что к Строганову перешло 2 села, 1 сельцо, 16 деревень и 11 починков с тремя промыслами, состоявшими из 40 варниц; кроме того, за ним было приписано 333 двора и 1 116 душ мужского пола. Условие о единовременном платеже Строгановым соляных пошлин и о взыскании их после с покупающих соль купцов повело к ряду недоразумений, заключавшихся в том, что с купцов, уже однажды уплативших пошлины Строганову, несмотря на многократные приказы из Москвы, взыскивали их вторично на местах розничной продажи соли; понятно, что уплаты двойных денег отбивали всякую охоту у купцов брать продукт у Строганова, почему последний вскоре обратился в Москву с просьбой отменить возложенную на него обязанность быть посредником по уплате пошлин, на что и получил согласие. В 1700 году было отменено также и другое условие, поставленное при передаче промыслов — не наряжать и без отягощенных тяглами крестьян на новые работы; когда выяснилось, что пришедшие в ветхость варницы требуют капитального ремонта, Строганову было позволено для этой цели использовать приписанных к промыслам крестьян.