Энциклопедия русских суеверий
Шрифт:
Дохристианские сверхъестественные силы, ставшие «нечистыми», но сохранившие многие свои исконные характеристики, были разнообразными силами окружающего людей мира; силами плодородия, дарующего жизнь, или, наоборот, силами уничтожения. Это, в сущности, силы земли, леса, воды, а также колдовские, таинственные силы, подвластные волхвам, ведьмам; стихийные силы судьбы.
Вода, земля в веровании XI-XII вв. и в поверьях XIX в. часто предстают живыми, наделенными чувствами и волей, испускающими разнообразные влияния, воздействующими на жизнь людей. В то же время они населены различными существами, которые могут распоряжаться «лесными и водяными силами» и тоже влияют на бытие человека. Представления о таких существах более определенны, представления же о пронизывающих весь мир таинственных влияниях сохраняют некоторую расплывчатость по крайней мере со времен Древней Руси: «Область неизвестного,
Кроме того, нечистота — как открытость опасным, необыденным влияниям (нечистота роженицы, младенца до крещения и полного очищения; нечистота покойника) — неизбежное и даже необходимое в некоторых случаях состояние, сопровождающее, прежде всего, смерть и рождение.
Само название нечистая сила искони обозначало, по-видимому, сверхъестественную силу расплывчатой формы, лесную, водяную и т. п., понятия о которой оформились в конкретные образы лешего, водяного. Типологически лешему, водяному предшествует именно лешая сила, водяная сила (упоминаемая в русских заговорах XVII в.) <Черепанова, 1983>.
Пока трудно доказательно утверждать, предшествовали расплывчатые представления о нечистой силе конкретным или нет. Важно, что и те и другие воззрения сосуществуют от XI до XX в.
Несколько неопределенное представление о нечистой силе в полной мере сохраняется и у крестьян XIX-XX вв. С одной стороны, эта «сила» в поверьях порою трудно поддается описанию (таковы, например, образы буки, встречника, мана, памхи и т. п.), а иногда и вообще никак конкретно не именуется. Согласно наблюдению Н. Краинского, «не только кликуши, но и все поселяне выражаются о нем или о них (о „вошедших в кликуш“ бесах, чертях — М. В.) самым неопределенным образом» <Краинский, 1900> (см. КЛИКУША). В повествовании, записанном на Терском Берегу Белого моря, встреча с нечистыми описывается так: «Олень все тянул путника в лес. А там крест березовый, а в кусту женская голова, и волосы долгие по ветру развеваются» (путник падает в обморок).
Действия подобных неясно характеризуемых персонажей (нечистой силы) в поверьях XIX в. часто описываются в безличной форме: с каменки «разит каменьями»; «стукочет, кричит» на вышке (Новг.); «бросает» на пол ночующего в лесной избе (Олон.). Такая тенденция к неопределенности усиливается в повествованиях XX в.: караулящего трактор мужика «дергает» за одеяло (Новг,); в сумерки на сенокосе «ляскает» (Новг.); в лесу «поет», «чудит», «шумит», «свистит, кидается головнями» (Мурм.) и т. д. Установить, какое именно существо производит все эти действия, возможно далеко не всегда, по крайней мере, без насилия над традицией, верованиями в их конкретном бытовании: это именно нечистая сила, таинственная, опасная, иногда и благодетельная.
Неопределенность понятий о нечистой силе обнаруживается и в представлениях о конкретных мифологических персонажах, объединяемых этим названием: нередко, будучи формально разными, они смешиваются, именуются и действуют одинаково. Например, шишига — и нечистая сила вообще, и черт, чертовка, домовой, лешачиха, русалка. «Шишок» может обозначать и лешего, и банника, и овинника, и черта, а чертом часто называют водяного. И водяные, и лешие могут обитать в болоте <Ушаков, 1896>; болотные демоны смешиваются с водяными и лешими и называются при этом чертями <Толстой, 1976>.
Нечистой силой в самых разнообразных, переливчатых и неуловимых формах насыщен окружающий крестьян XIX — начала XX в. мир. Она гнездится в излюбленных ею местах — «лесных и болотистых, вблизи и сдали селений», оборачивается время от времени людьми, зверями, птицами, гадами и т. п., издает страшные звуки, производит необыкновенные движения, зажигает огни
«на своих местах». «Бывало, куда ни выйдешь из деревни, везде эта нечисть, было ее видимо-невидимо… а ноне ровно как будто падушка на нее — куда меньше стало» (Влад.) <Смирнов, 1927>. Однако и в «уменьшенном числе» вездесущая нечисть — один из основных источников различных событий, несчастий и болезней (см. ЛЕШИЙ, ВОДЯНОЙ, СМЕРТЬ, КЛИКУША, ИКОТА, БЛУД, ВОДИЛО, ОБМЕН, ПРОКЛЯТЫЕ).«Встала это я, в полдень, у ручья внаклонку, не перекрестилась, да и пью, — рассказывает жительница Калужской губернии. — Вдруг как юркнет мне что-то в самую середку, так вот сразу и вступило».
«Народные названия болезней свидетельствуют, что некоторые из них прежде прямо отождествлялись с нечистыми духами» <Попов, 1903> (см СМЕРТЬ).
Стремясь проникнуть везде и всюду, нечистый дух «заходит в жилое помещение преимущественно ночью, когда все улягутся спать. В это время он забирается в избу по трубе или другому отверстию, оставленному открытым и не огражденному крестом. Вот почему пожилые крестьянки, ложась спать, ограждают крестом все душники и трубы дома, а посуду, оставленную с водой, прикрывают палочкой или лучинкой (щепкой) крестообразно или просто одной палочкой… При этом иногда читается следующая молитва: „Крест хранитель, Спас Спаситель, Крест — церкви красота, Крест — Богу похвала, Крест — Дьяволу язва, Сатане пуля. Проклятый Сатана, отшатнись от меня, есть у меня рука Спаса и Богородицын крест! Аминь, аминь, аминь“» (сделать три поклона) (Забайк.)<Логиновский, 1903>.
Кроме крестного знамения, молитв, молебнов, святой воды, от нечистой силы ограждали многочисленные заговоры; действенным средством «от всякого зла» считалось троекратное чтение апокрифа «Сон Богородицы».
Полагали, что нечистые не любят запаха лука и чеснока (Волог, Вят., Костр. и др.), а также целого ряда растений и трав (чертополоха, плакун-травы, петрова креста, адамовой головы, одоленей и др.)
Тем не менее значительная часть фольклорно-этнографических свидетельств создает впечатление, что тщательно изгоняемая нечистая сила как бы постоянно присутствует в доме, в любой момент готова войти в оставленную непокрытой кадку с водой, в зевающий и неперекрещенный рот. «Начала я перед сном молиться Бory, да три раза и зевнула. Только на четвертый раз рот открыла слышу, зажужжало что-то с правой стороны, как все равно муха да прямо в рот и влетело. Я проглотила, вскрикнула и с той-то минуты со мной что-то, как будто, подеялось» (Орл.).
Вообще, как полагали некоторые из жителей Вологодчины, «у каждой хаты, то есть у каждого строения, как и у каждого человека, есть свой нечистый хозяин. Являются последние людям в разных видах, смотря по цели».
По мнению многих крестьян, нечистый дух, черт всегда сопровождает человека, незримо находясь за его левым плечом (ангел-хранитель — за правым), ср. распространенное представление о том, что «когда звенит в левом ухе, то говорят, черт спорит с ангелом о том, кому принадлежит душа этого человека».
Подчеркнем, что по преимуществу негативные в поверьях XIX-XX вв. характеристики «нечистой силы расплывчатого облика», по-видимому, сложились не только под влиянием христианской проповеди, но и дохристианских мифологических представлений (неясного обличья существа и силы понимались как своеобразные «причины» — или воплощения — негативных событий, привлекавших преимущественное внимание, — см. ПРЕДИСЛОВИЕ).
Представления о нечистых в доме, о «нечистом– хозяине» по-видимому, отразили и двойственные, дохристианские понятия о сверхъестественной силе как о неизбежно и необходимо сопутствующей жизни человека. Существенно, что нечистые, обитающие в избе, могут, по поверьям, не только вредить, но следить за поведением людей, направлять его.
Так, необходимо вымыть руки перед едой. «Если же кто, говорят крестьяне, не будет мыть рук перед едой, то за столом с тем человеком будет сидеть сам нечистый и помогать ему в еде. Если же воды поблизости нет, то народный обычай повелевает вместо умывания трижды подуть на руки, чтобы согнать нечистых с рук» (Волог.) <АМЭ>. Кто не перекрестясь садится за обед, с тем ест и пьет нечистая сила (Яросл.); качать ногами во время еды считается грехом, так как этим призывается нечистый дух (Забайк.); лишняя ложка — убыток в семью, ложка для нечистого (Волог.).