Энциклопедия русских суеверий

Вера в оборотничество отразила представления о единстве мира, взаимозависимости всего сущего, которые (естественно, не в форме стройной теории) прослеживаются и в обрядах, и в сказках, и в поверьях русских крестьян.

В центральных, северо-западных и северо-восточных районах России оборотнем часто именуется «человек-волк» (реже — «человек-медведь») (оборачивание обычно происходит во время свадьбы) (см. ВОЛКОДЛАК). Ср.: «Людей оборачивали в волка или медведя когда-то очень давно, когда были сильные колдуны; впрочем, есть вера, что и ныне „в зырянах“ еще есть такие колдуны, что могут человека „пустить волком“, оборотней производят больше на свадьбах… <…>. Оборотни живут в лесу вместе с другими волками, как настоящие, но если убить оборотня и содрать с него шкуру, то окажется голый человек; убить же оборотня приходится очень редко и то „знатоку“ (знающему кое-что в колдовстве), потому что оборотень очень хитер и увертлив» (Волог.) <АМЭ>.

Отличали животных, птиц-оборотней по необычному поведению, реже — по каким-то чертам в их облике (белая полоса на шее волка; белый цвет его шкуры (Арх., Сиб.); отсутствие хвоста у сороки и т. п.).

«В зимнее время была свадьба очень большая. И с помощью злого человека эту свадьбу превратили в волков. И ета свадьба убежала, исчезла бесследно. В одно прекрасное время, в холода, эта свадьба явилась к людям. И пришли еты волки под крыльцо, под колидор. А невеста все ближе к жениху держится, парой все, к нему жмется. А женщина про это слышала и стала давать им хлеба. Ну, хлеб у крестьян, конечно, был с крестом (благословленный. — М. В.) и масло с крестом. Хлеба с маслом стала им кидать, етым волкам» (Новг.) (один из способов расколдовывания оборотня — кормление благословленной едой. — М. В.; о других способах см. ВОЛКОДЛАК).

Обезопасить себя от оборотня (прежде всего — от оборотня-колдуна, ведьмы) можно было, ударив его наотмашь, искалечив (отрезав ухо свинье-оборотню, подковав ведьму-лошадь) (см. ВЕДЬМА, КОЛДУН). «…Рассказывала одна старуха, что когда ей случилось однажды идти ночью по деревне, то на пути встретилась ей большая черная собака. Старуха хотела защититься от нее своей палкой, но собака сказала: „Иди, иди своей дорогой: тае не замают“» (Калуж.).

От оборотней защищал «змеиный топор» (топор, которым убили змею).

Верили также, что если похитить предмет, с помощью которого происходило превращение (например, нож), или одежду колдуна, то вновь обернуться человеком он не сможет.

Оборачивание — само по себе колдовское действие. В рассказах об оборотнях (XIX-XX вв.) они могут просто рыскать зверем или летать птицей, иногда, правда, и с определенными целями — испортить человека, посторожить (или, напротив, погубить) скот, разведать места промыслов: оборотни кусают народ или вовсе заедают людей (Сарат. и др.).

К наиболее злокозненным действиям оборотней (не всегда так именуемым) относится наведение порчи и эпидемий: «Будучи уверены, что все несчастья, в особенности скотский падеж, напускаются каким-нибудь еретиком или чернокнижником, которые, по преданию старины, часто обращаются в четвероногих животных для причинения людям вреда, крестьянки при опахивании земли с ожесточением бьют попавшегося навстречу, которого принимают за оборотня или за самую смерть» (Калуж.) <Ляметри, 1862>.

В повествовании из Вологодской губернии колдунья оборачивается через коромысло, чтобы прогнать овец; девушка оборачивается козой и убегает от нелюбимого мужа (Смол.).

В быличке Архангельской губернии купец, опасаясь быть ограбленным, отправляется на ярмарку медведем; в этом обличье он убит — под шкурой убитого медведя обнаруживают оборотня, человека, одетого в жилет и брюки, с несколькими тысячами денег в кармане <Ефименко, 1877>.

В рассказе, записанном в Сургутском крае, оборотень– купец «ходит налимом», отыскивая в реке рыбу. Налима вылавливают, но благодаря жене рыбака ему удается ускользнуть назад, в реку. Вскоре после этого рыбак, приехавший в город, встречается на базаре с незнакомым купцом, который зовет его в гости, угощает и просит передать жене подарки: «…купец и говорит мужику: „Отвези, брат, пожалуйста, от меня своей жене подарочек, что я тебе дам“. И начал он тут откладывать мужику разные материи — и шелковы, и атласны, и гарусны, и разные ожерелья, и серьги, и кольца… Тут мужик не вытерпел и спрашивает купца: „Скажите же, пожалуйста, кто вы такой будете и за что вы дарите жену мою?“ — „Вот за что я ее дарю, — отвечал купец. — Помнишь ты, как раз зимой добыл ты матерого налима и приказал жене сварить из него уху, а она не послушалась тебя?.. Вот этот налим и был я, и за то твою жену дарю, что она не убила меня. Я ходил допоздна в реке, отстал от товарищей и наткнулся на уду, и спасибо жене твоей, а то быть бы мне в ухе, и вот за это ей и подарочек…“ После этого мужик спрашивает: „Для чего же вы ходите налимом?“ — „А видишь ли, братец, мы промышляем на песках рыбу, вот и ходим узнавать, где рыбы останавливается больше, там и делаем промысел…“ Тогда мужик понял, что перед ним оборотень, взял поскорей подарки и домой» (схожее развитие имеют сюжеты, записанные в Олонецкой губернии, в Новгородской области).

Среди русских крестьян XX в. вера в оборотничество, в общем, угасает, хотя рассказы об оборотнях — медведях и волках до сих пор популярны в некоторых районах России. Интересная трансформация темы оборотничества обнаруживается в записанном И. В. Карнауховой на Русском Севере повествовании об одном из героев Гражданской войны, «прославившемся» своей жестокостью: в этом рассказе партизанский командир выступает как волк– оборотень, вурдалак, губящий людей <Карнаухова, 1934>.

ОВИННИК (ПОДОВИННИК), ОВИНЫЙ, ОВИННЫЙ БАТЮШКО, ОВИННЫЙ ЖИХАРЬ, ЦАРЬ ОВИННЫЙ, ДЕДУШКО ОВИННЫЙ, ОВИНУШКО, ОВИНЯННИК — дух, живущий в овине; «хозяин» овина.

ОВИННИЦА, ОВИННИЧИХА — дух овина в женском облике.

«Овинушко под Покров день отдыхает: огня не раскладывай» (Калуж.); «Овинянник покойником из пазухи овина кажется, часто его бороться охотка берет: „Давай и обратаемся!“ — предлагает» (Костр.); «Овинные, речные, водяные, банные! Скажите, не утайте — выдадут ли замуж?» [из гадания] (Костр.); «Не ходи, овинница схватит!» (Арх.).

Описания овинного духа немногочисленны и не вполне определенны: как и другие духи — обитатели крестьянского подворья, он чаще слышим, чем видим.

Овинник (подовинник) может быть громадным черным котом (величиной с дворовую собаку) с горящими как угли глазами (Яросл.); он появляется в облике собаки (Новг.); темен, лохмат, мохнат, оборачивается медведем (Влад.). Однако чаще всего овинный — человек: он обычного роста, но с всклокоченными «дымными» волосами (Волог.) (так же описывали архангельские крестьяне и овинницу). Он «ровно человек, но с рогами и шерстнатый» (Волог.); очень высокий (Олон.).

Овинный «хозяин» — старик или покойник, а также может принять облик кого-то из членов семьи, которой принадлежит овин (с овинниками смешиваются нередко появляющиеся здесь покойники, черти).

«Молотили мы в усадьбе на Пулове. Вечером, когда уже совсем посадили овин, затеплили теплинку, сели все в подовине, разговариваем, кто что рассказывает. Как вдруг рявкнет наверху, да таково толстым голосом, да как ударит в дверцу; мы тут все испугались и притихли, потому что знали, что наверху никого нет… Значит, это был не кто иной, как он. Выйти из подовина боимся, но я был посмелее других. „Братцы! — говорю. — Я пойду вперед, а вы сзади!“ Вышел этто и вижу, как старик прошел мимо и прямо опять прошел наверх. Мы туда за ним, нас было шестеро. Поискали, поискали да никого так и не нашли» (Новг., Череп.).