Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект
Шрифт:
Однако лирического героя постоянно «тянет» вниз — этот мотив встречается довольно часто: «Не удержишься ты наверху — / Ты уверенно катишься вниз» («Прыгун в высоту»), «Мне говорят, что я качусь все ниже» («Реальней сновидения и бреда…»), «Но слабеет, слабеет крыло <…> Я спускаюсь всё ниже и ниже» («Романс миссис Ребус» /4; 273 — 274/).
Как видим, сюда примыкает мотив потери сил — «слабеет крыло». В том же «Романсе миссис Ребус» есть такие строки: «Силы оставят тело мое, и в соленую пыль я / Брошу свой обессиленный и исстрадавшийся труп», — которые можно сравнить с другими формально-ролевыми произведениями: «Силы нас предадут, и захочется / Не в перины, а в снег» («Белое безмолвие»; черновик /3; 379/), «Немного проплаваю, чуть поднатужась, / Но силы, покинут — и я утону» («Песня мыши»), «Я страшно скучаю, я просто без сил» («Песня Алисы»), «Последние силы. жгу\» («Песня самолета-истребителя»), «Устал бороться с притяжением земли» («Песня конченого человека»), «Ох, устать я устал, а лошадок распряг» («Чужой дом»), «Я был и слаб, и уязвим <.. > Ослаб
А пуля догнать не могла героев также в «Пожарах» (1977): «Уже не догоняли нас и отставали пули. / Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!». Сравним с только что упомянутым «Концом охоты на волков», работа над которым шла одновременно с «Пожарами»: «И залпы гремели, и пули летели /В ничто, вхолостую, / И челюсти смерти сомкнулись за нами / Впустую» (АР-3-29). Между тем в основной редакции обеих песен героям пришлось «умыться кровью»: «Убитых выносили на себе», «Кровью вымокли мы под свинцовым дождем». Как видим, в этих произведениях разрабатывается одна и та же тема, поэтому выявим между ними все возможные параллели: «Улетающих — влёт, убегающих — в бег» = «А мы летели вскачь, они — за нами влёт. <…> Ни бегство от огня…»; «И костры догорят, не пугая» (АР-3-24) = «Пожары над страной <.. > ни страх погони ни при чем»: «И потеха пошла в две руки, в две руки» = «…всё выше, жарче, веселей»; «От погони уставшая стая волков» (АР-3-28), «.Двуногие в ночь запалили костры /Ив огненный круг залегли до утра» /5; 533/ = «Ни бегство от огня, ни страх погони ни при чем»; «Чуял волчие ямы подушками лап» = «…чуяли привал» /8; 541/; «Сумасшедшему волчьему бегу» (АР-3-24) = «Еще не видел свет подобного аллюра»; «Животами горячими плавили снег» = «Жгли руку рукояти, раскалясь» /5; 518/; «Или — света конец, и в мозгах перекос» = «И мир ударило в озноб от этого галопа. <.. > И распрямлял извилины в мозгу»: «Нам сопутствовать будет удача» (АР-3-22) = «Удача впереди и исцеление больным»; «Смерть пришла из-за белых густых облаков, / Растрепала по полю подручных моих» /5; 535/ = «Судьба летит по лугу! / Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули» (если в первом случае «смерть пришла», то и во втором «стояла смерть, добычу карауля» [1508] /5; 518/; и если в «Конце охоты» смерть растрепала волчью стаю, то в «Пожарах» так же будет действовать ветер: «И клочья разбросал и разметал» /5; 518/); «Я тоже смертельную рану скрываю» (АР-3-34) = «Навылет Время ранено, досталось и Судьбе»; «Отлетают матерые души волков / В поднебесье» /5; 534/ = «Пока у райских врат мы сдуру мялись, / Набросили щеколду холуи» /5; 519/, «Ветра и кони — и тела, и души / Убитых выносили на себе» /5; 192/.
1508
Ср. у Мааяовского: «…исмертьстоит. ожиддатжатвв!» («Солддты Дзержиисккго», 1997).
А поскольку «Конец охоты на волков» посвящен преследованию властями инакомыслящих, то и в «Пожарах» разрабатывается та же тема. Однако в последней песне герои не только убегают от врагов, но еще и сражаются с ними: «Помешанная на крови слепая пуля-дура / Прозрела, поумнела вдруг и чаще била в цель». Вообще же образ бешеной скачки, сопровождающейся потерями боевых соратников («А скачка разгоралась! <…> Убитых выносили на себе»), впервые встретился в «Песне о новом времени» (1967): «Только вот в этой бешеной скачке теряем товарищей!» /2; 350/. Поэтому имеет смысл сопоставить между собой и эти две песни: «Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги» = «В ушах звенел набат, и пуля-дура / Со скользких сёдел сталкивала нас» /5; 518/; «Неизвестно, к какому концу унося седоков» = «И сабли седоков скрестились с солнечным лучом»; «И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед» /2; 46/ = «…ни страх погони ни при чем» (в последнем случае герои спасаются бегством, а в первом — сами преследуют); «И галопом летим мы за ним…» /2; 350/ = «А там — в галоп, под пули в лоб <.. > А мы летели вскачь, они — за нами влет»; «И еще будем долго огни принимать за пожары мы» = «Пожары над страной — всё выше, жарче, веселей, / Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа».
Кроме того, в первой строке «Пожаров»: «Пожары над страной — всё выше, жарче, веселей», — используется тот же прием, что и в начале «Баллады о ненависти» (1975): «Торопись! Тощий гриф над страною кружит». Оба эти образа символизируют разрушительную деятельность советской власти, причем впервые подобный прием встретился в «Песне о вещей Кассандре» (1967): «И в ночь, когда из чрева лошади на Трою / Спустилась смерть, как и положено, крылата…».
Можно отметить еще несколько общих мотивов между «Балладой о ненависти» и «Пожарами»: «Слышишь — гулко земля под ногами дрожит» = «Копыта били дробь…»; «Зло решило порядок в стране навести. / Воздух глубже втяни — хлеб горит вдалеке» (АР-2-203) = «Пожары над страной — всё выше, злее, веселей» [1509] ; «Видишь — плотный туман над полями лежит» = «И сумерки с туманом сговорились / И прокололи лошадям глаза» /5; 518/; «Ненависть жаждет и хочет напиться / Черною кровью врагов» = «Да будет месть и кровь — и исцеление больным. <.. > Светло скакать, врага видать» (АР-10-194). Но наряду с многочисленными сходствами наблюдается и изменение двух мотивов: «Рукояти мечей холодеют в руке» — «Жгли руку рукояти, раскалясь» /5; 518/; «Свежий ветер нам высушит слезы у глаз…» —> «И ветер злой со щек мне сдул румянец / И обесцветил волосы
мои» /5; 519/.1509
Паррж, студдяМ. Шемякииа, 15.00.1997; Москвв, ДД 1ИА> им. Куучаттвв,27.12.1977.
Одновременно с «Балладой о ненависти» была написана «Баллада о борьбе», которая также предвосхищает целый ряд мотивов из «Пожаров»: «Если месть справедлива, не треснет металл» (АР-2-193) = «Да будет месть и кровь — и исцеление больным» (АР-10-194); «И увидишь врагов ты, которых искал» (АР-2-193) = «Успеем ли взглянуть в глаза врагу?» (АР-10-198); «И кружил наши головы привкус борьбы, / С пьяно пляшущих строчек стекая на нас» (АР-2-191), «Испытай, коль не трус, горький запах судьбы» (АР-2-193) = «Обещанное “Завтра” будет горьким и хмельным» (АР-10-194); «И когда ты без кожи останешься вдруг…» /5; 19/ = «Лохмотьями с ладоней лезла шкура» /5; 518/.
Как пишет полковник Михаил Захарчук, строка «И когда ты без кожи останешься вдруг» родилась под впечатлением от «рассказа бывшего кэгэбэшника Игоря Прелина о том, как вместе с генеральным консулом одной “интересной страны”, где Игорь работал нелегалом, слушал песню Высоцкого “Кони привередливые”. “Прибыли мы однажды на какой-то теплоход [ «Грузия». – Я. К.] и узнали, что на нем вместе с женой путешествует Высоцкий. Капитан пригласил нас на ужин, и там мы все перезнакомились. Когда после ужина перебирались в музыкальный салон, Высоцкий вдруг заметил, что у меня на руках отслаивается кожа. Я вообще-то не люблю подобной неделикатности, но Высоцкому ее простил, а он заметил, что это все — от нервов. И я тогда вкратце рассказал артисту, как во время попытки государственного переворота в моей ‘подопечной’ стране погиб в жуткой перестрелке мой друг, а меня даже не царапнуло. Но с тех пор кожа и стала слоиться. Много позже я увидел фильм, в котором была песня Высоцкого: ‘И когда рядом рухнет израненный друг, / И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, / И когда ты без кожи останешься вдруг / Оттого, что убили его, не тебя…’”» [1510] .
1510
Зсосарчуу М.А. Босс /дтпа, или Каким я знал Высоцкого. М… ЗАО «Московские -
СиДипресс», 2012. С. 43.
Что же касается внешнего облика врагов из «Баллады о борьбе»: «Их забрала — как челюсти, — смерти оскал» (АР-2-193), — то он напоминает облик шулеров из песни «У нас вчера с позавчера…» (1967): «Зубы щелкают у них…». Причем если шулера хотят «кончить дело и начать делить добычу», то и в черновиках «Баллады о времени» сказано: «Словно смерти оскал, враг добычи искал» (АР-2-170) (а в «Пожарах»: «Стояла смерть, добычу карауля» /5; 518/).
Первоначально герои песни «У нас вчера с позавчера…» потерпели поражение: «Мы плетемся наугад, нам фортуна кажет зад». Об этом же говорится в черновиках «Пожаров»: «Удача лик от нас отворотила» (АР-10-198). И в обоих случаях герои действуют в темноте: «Мы в потемках — наугад…»12; 353/ = «Царила ночь без дней — чтобы темней» /5; 518/. Однако в концовке ранней песни звучит уверенность в победе: «И нам достанутся тузы и короли!». И такой же настрой повторится в основной редакции «Пожаров»: «А Время подскакало, и Фортуна улыбалась». И действительно: если в первом случае лирическое мы проиграло бой («Шла неравная игра — одолели шулера»), то во втором — уход от поражения: «Уже не догоняли нас и отставали пули, / Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?». При этом строка «А Время подскакало, и Фортуна улыбалась» повторяет мысль из написанного годом ранее «Гимна морю и горам» (1976): «Нам сам Великий случай — брат, Везение — сестра».
Неудивительно, что и эта песня имеет множество совпадений с «Пожарами», несмотря на формальное различие сюжетов: «И небо поделилось с океаном синевой, / Но вызов брошен нам, и шпаги скрещены» (АР-10-146), «И купаемся в солнечных бликах» (АР-10-154) = «И сабли седоков скрестились с солнечным лучом»: «Заказана погода нам Удачею самой» = «Удача впереди…»; «Земля, свобода, исцеление» (АР-10-134) = «…и исцеление больным»; «Благословенны вечные хребты, / Благословен великий океан» = «Светло скакать — врага видать, / И друга тоже — благодать!»; «Нам сам Великий Случай брат…» (АР-10-154) = «Одних — кого сам Случай на поруки…» /5; 518/; «Потери подсчитаем мы, когда пройдет гроза» = «Ветра и кони — и тела, и души / Убитых выносили на себе».
Последний мотив встречается во многих произведениях: «Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог…» /1; 162/, «А мы упрямо ползли на нее, / Товарищей оставляя» /1; 161/, «Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей» /2; 47/, «Мы научились штопать паруса / И затыкать пробоины телами» /2; 107/, «Мимоходом по мертвым скорбя, / Шар земной я вращаю локтями» /3; 232/, «И воины в легких небесных доспехах / С потерями вышли назад из котла» /3; 158/, «Потери наши велики, господин генерал» /5; 121/, «Мы в 25, даст бог, сочтем потери» (АР-9-42).
Одновременно с «Гимном морю и горам» шла работа над песней «Мы говорим не “штормы”, а “шторма”…», которая также содержит ряд общих мотивов с «Пожарами»: «Пой, ураган, нам злые песни в уши» = «И ветер злой со щек мне сдул румянец» /5; 519/, «Дуй, ветер, вой и пой о недоживших» (АР-10-196); «Под череп проникай и в мысли лезь» = «И спутаны и волосы, и мысли на бегу»; «“Ветра” — не “ветры” — сводят нас с ума» = «А ветер дул и расплетал нам кудри / И распрямлял извилины в мозгу» (заметим, что расплетал кудри ветер и в песне «Штормит весь вечер, и пока…»: «А ветер снова в гребни бьет / И гривы пенные ерошит»); «Но запер шторм ворота на засов» (АР-10-148) = «Пока у райских врат мы сдуру мялись, / Набросили щеколду холуи» /5; 519/; «Мы, как боги, по лунному свету скользим» (АР-10-150) = «И всадник — бог, и конь — пегас» [1511] [1512] ; «До ребер, до шпангоутов продрать себе борта» = «А ветер дул, с костей сдувая мясо / И радуя прохладою скелет»; «К нам в души ветер бьет, сорвав засов» (АР-10-157) = «И ветер бил, как розги, плети, прутья, / Надежней <и> больней хлестал» /5; 518/; «И несемся по солнечным бликам» (АР-10157) = «Несемся мы уже не вскачь и влет» (АР-10-198).
1511
Добра! 2012. С. 256.
1512
Эта датировка убедительно обоснована в следующей публикации: Яковлев В. Донецкие песни Высоцкого // В поисках Высоцкого. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2016. № 24 (июль). С. 60 — 64. Традиционная датировка песни — 1978 год. Другое дело, что работа над ней продолжалась и в 1978-м, когда появилась ее окончательная редакция.