Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Надо признаться, что я совершенно не помню в этот период жизни каких-либо недоразумений и скандалов между верующими разных религий. Все они уживались рядом одни с другой без бросающихся в глаза трений. Мы, православные, праздновали Св. Пасху в другое время, чем католики и евреи. Поэтому нередко многие ходили в костел и с благоговением слушали пение молитв и торжественные звуки органа. Ходили иногда любители пения и в еврейскую синагогу послушать выписанного на время их праздника какого-либо знаменитого «кантора» (запевалы) с чудным голосом.

У меня уже в этот период жизни складывалось убеждение, что Господь Бог услышит всякого, кто с чистым сердцем и искренними чувствами обращается к Нему, в какую бы форму эта молитва не вкладывалась…

Особо оживленный по внешности вид принимал город в торжественные царские дни. Торжественная служба в соборе и парад войск собирали массы зрителей. К вечеру зажигалась иллюминация, состоящая из глиняных горшочков, наполненных бараньим салом с фитилем; этими «плошками» убирались дом губернатора и все присутственные гражданские и военные дома, а в городском саду пускали ракеты. Для меня и моих товарищей это было особо редкое и интересное зрелище, и мы долго бродили, пока нас не отыскивал кто-либо из старших, прогоняя без церемоний домой спать» [15] .

15

Архив РГО, Ф. 119, Оп. 1, № 1, С. 74–76.

Весной 1869 г. Константин Андреевич Артамонов получил пост начальника акцизных сборов в Гайсинском уезде Каменец-Подольской губернии, и семья перебралась на новое место жительства в г. Гайсин. В этом же году Леонида Константиновича отдали в знаменитую на весь Юго-Западный край Украины классическую гимназию в м. Немирове. В то время гимназисты проживали на частных квартирах, в своего рода пансионах, хозяева которых получали на то специальное разрешение гимназического начальства и обеспечивали проживавших у них детей уходом, столом и местом ночлега.

Во главе гимназии стоял действительный статский советник П.Г. Барщевский [16] – просвещенный и опытный педагог, выбранный на эту должность самим основателем гимназии, владельцем местечка графом Г.С. Строгановым [17] . То, что директор учебного заведения носил высокий генеральский чин (действительный статский советник соответствовал генерал-майору по Табели о рангах), говорило о многом. Обучение и воспитание в гимназии было поставлено отлично.

16

Петр Гаврилович Барщевский – директор Немировской гимназии в 1868–1872 гг. Автор «Краткой русской грамматики» (1865).

17

Граф Григорий Сергеевич Строганов (1829–1910) – действительный статский советник, коллекционер и почетный член Академии художеств; владел имением Немиров на Украине, доставшимся в приданое его супруге графине Марии Болеславовне Потоцкой (1839–1882).

Григорий Сергеевич Строганов

Особо отмечался как день гимназии Первомай, который совсем не носил тогда того революционного оттенка, который он приобрел впоследствии. На «маевку» в строгановскую заповедную рощу под звуки оркестра выходил весь состав гимназии с начальством и преподавателями. Весь день дети резвились на природе, угощались бесплатными лакомствами и веселились.

После успешного окончания первого класса гимназии, по счастливому стечению обстоятельств родителям Л.К. Артамонова удалось добиться протекции о приеме его в Киевскую Владимирскую военную гимназию. Поскольку программы классической и военной гимназии сильно разнились, ему пришлось держать экзамен в первый класс военной гимназии, в котором уже учился в шестом классе его старший брат Максимилиан. Надо было уметь читать и писать по-французски и по-немецки (вместо латыни, которую преподавали в классической гимназии) и серьезно расширить познания по арифметике.

Подготовленного братом Алесандром на летних каникулах к поступлению в военную гимназию Леонида Константиновича решил везти в Киев сам отец семейства. Начинался новый этап жизни нашего героя, рассказать о котором мы предоставим ему самому в последующих главах.

Глава II Учеба во Владимирской военной гимназии в Киеве (1870–1876)

В г. Киев мы с отцом приехали около 11 ч. утра. Вокзал в городе был деревянный, большой. Оживление необычайное, так как огромная толпа запрудила перрон вокзала в ожидании поезда, кажется, в тот день опоздавшего против расписания. С вокзала мы проехали на парном извозчике по широкой, плохо мощеной улице с маленькими (почти все одноэтажными) домиками, окруженными садиками или огородами.

В одном из таких домиков недалеко от вокзала мы и остановились с отцом, наняв одну комнату. Здесь мы и прожили до моего поступления в корпус.

От вокзала вид на Киев особого впечатления на меня не произвел. Вокзал стоит в довольно значительной низине, а в окрестностях вокзала, вправо и влево от широкой улицы, по которой мы ехали, виднелись болота, поросшие осокой, а иногда небольшие, с купальнями, пруды. На один из таких прудов я скоро и сходил выкупаться по указанию хозяйки нашего домика. Она отдавала три из своих пяти комнат в наем приезжим, и нами была занята последняя свободная комната. Совершенно случайно оказалось, что сосед по комнате, тоже приехавший сдавать сына в корпус, наш сродник: он оказался мужем единокровной сестры моей матери (г. Станкевич). С моим двоюродным братом, которого я раньше никогда не знал, мы быстро сошлись. Отец его, отставной капитан, сам готовил сына к экзамену и теперь очень волновался. Отцы наши стали вместе ездить и узнавать все подробности о приеме и начале экзаменов. Скоро явился из корпуса и брат Максимилиан. Он сильно вырос, выправился, и я был рад его видеть. Отец поручил ему узнать все подробности относительно приемных экзаменов.

Обедали мы втроем у хозяйки, которая сдачей комнат с обедами только и существовала. Выяснилось на следующий день, что до экзаменов ещё несколько дней, но явка обязательна тотчас же по приезде.

Мы с отцом отправились на извозчике в корпус. Помню, что выехали сначала на так называемый Бибиковский бульвар – широкую аллею из тополей, огражденную невысоким бревенчатым забором из переводин [18] на невысоких стойках с частыми проходами, а справа и слева от бульвара тянулись мощеные части улицы.

18

Переводина – перекладина, брус, на который настилается пол, кладется потолок и т. п.

Доехав до памятника графу Бобринскому [19] , первому насадителю сахарной промышленности в Юго-Западном крае, мы повернули налево, мимо «Железной церкви» [20] , и, постепенно спускаясь, выехали за город, направляясь в Кадетскую рощу. В этой роще как сюрприз к приезду императора Николая I^го были выстроены дворянством здания, очень солидного и красивого[вида], представляющего в плане букву Н. Здания эти, как тогда рассказывали, были поднесены императору Николаю 1-му дворянством с просьбой открыть в них воспитательное и образовательное заведение для сыновей дворянства. Подношение было благосклонно принято и обращено под кадетский корпус для уроженцев Юго-Западного края, Дона, Кавказа и Средней Азии.

19

Памятник Алексею Алексеевичу Бобринскому (1800–1868) – основателю сахарной промышленности на Украине и железнодорожного транспорта в России – был установлен в Киеве 6 февраля 1872 г. на Бибиковском бульваре (совр. бульвар Тараса Шевченко); демонтирован в 1932 году.

20

Церковь Иоанна Златоуста или Железная церковь – православный храм, сооруженный в Киеве на Галицкой площади в 1868–1871 гг. На железный каркас церкви монтировались стальные листы обшивки стен и крыши. Из железа были и купола, а фронтоны, капители и лестницы были отлиты из чугуна. Оконные рамы и кресты – из кованого железа. Церковь была разрушена в 1934 году.

Примерно в версте от «Железной церкви» бульвар окончился; мы круто свернули влево по довольно высокой плотине, обсаженной тополями, пересекли болотистую речушку деревянному мосту, а затем полотно железной дороги с двумя шлагбаумами и стали подниматься в Кадетскую рощу, сквозь которую уже просвечивали стены трехэтажных зданий, окрашенных в палевый цвет.

В переднем подъезде нас встретил швейцар в форме, снял наше верхнее платье, указал, куда подняться и где найти канцелярию. Кроме нас здесь оказались и другие лица с детьми. Чистота и порядок в здании меня поразили. В канцелярии приняли мои бумаги и объявили, когда явиться к экзаменам. Кадеты были еще в своем лагере в роще, в версте от здания корпуса. Мы поторопились домой. После обеда с моим двоюродным братом и его отцом мы отправились гулять по городу.

Помню, большое впечатление произвел на меня недостроенный и сильно наклонившийся Владимирский собор и Университетский сад. До экзамена, правду сказать, я очень мало занимался и то лишь ради моего двоюродного брата, видимо, подготовленного не очень хорошо. На экзамены нас отвез его отец.

Поступающих было много, и все разбиты были по группам. Для меня экзамены новости уже не представляли, но я все-таки волновался, а для успокоения перед экзаменами мы с двоюродным братом помолились в «Железной церкви», как ближайшей к нашей квартире. Мой отец, чувствуя себя усталым, оставался дома. Брат Миля явился к нам тотчас, как только мы приехали в корпус, и отвел нас туда, где мы по расписанию должны были быть. Экзамен я выдержал, но мой двоюродный брат, к сожалению, оказался слабо подготовленным и не выдержал, что сильно раздражило его отца.