Эндер в изгнании

Вот уже мать практически тащит ее к челноку. Этим все всегда заканчивалось. Мать делала неизбежным следование ее планам. И альтернативы всегда казались столь ужасными! Другие люди никогда не понимали Алессандру столь же хорошо, как мать.

«Но и мама меня не понимает, – подумала Алессандра. – Она не понимает меня. Она лелеет свое безумное представление обо мне как подброшенной феями дочурке».

Алессандра обернулась, пытаясь отыскать взглядом Эндера. Вон и он, а на его лице – никакого сочувствия. «Как он может так со мною поступать? Он вообще ничего не чувствует? Не станет по мне скучать? Не позовет обратно? Не вступится за меня?

Нет. Он сказал „нет“. Он сказал мне… собственный выбор… добровольно…»

Алессандра остановилась как вкопанная.

Ее рука выскользнула из руки матери – Дорабелла по-настоящему не держала ее или держала очень слабо.

– Алессандра, – сказала мать. – Я увидела, что ты на него оглянулась, но – посмотри сама. Видишь, он тебя не хочет. Не зовет. Для тебя здесь нет ничего. Но там, среди звезд, – там тебя ждет моя любовь. Там волшебство нашего чудесного мира!

Но этот чудесный мир – никакое не волшебство, а кошмар, который мать только называла волшебством. И теперь в этом «чудесном мире» появился кто-то еще – кто-то, с кем мать спит, с кем собирается завести детей.

«Мать не просто обманывает меня, она обманывает и саму себя. На самом деле она не хочет, чтобы я летела с нею. Она обрела для себя новую жизнь и просто делает вид, что от этого ничего не поменялось. Факт: матери отчаянно нужно от меня отделаться, чтобы она могла жить дальше своей счастливой новой жизнью. Шестнадцать лет я была грузом, который тяжким бременем лежал на ее плечах, приковывал ее к земле, не давал делать все то, о чем она мечтала. Теперь она обрела мужчину своей мечты – ну, скажем, мужчину, который в состоянии дать ей жизнь, о которой она мечтала. И я стою у нее на пути».

– Мама, – сказала Алессандра. – Я никуда с тобой не полечу.

– Еще как полетишь!

– Мне шестнадцать, – сказала Алессандра. – Закон гласит: я могу самостоятельно принять решение, становиться мне колонистом или нет.

– Чушь.

– Это правда. Валентина Виггин стала колонистом, когда ей было всего пятнадцать. Ее родители были против, но она поступила по-своему.

– Вот, значит, о чем он тебе наплел? Это может казаться романтичным и смелым, но ты навсегда останешься одинокой.

– Я и так все время одинока, – сказала Алессандра.

При этих словах Дорабелла отшатнулась.

– Мерзавка, да как у тебя язык поворачивается говорить такое? – прошипела она. – У тебя есть я. Ты не одинока!

– Всегда одинока, – повторила Алессандра. – И тебя никогда со мною нет. У тебя есть милый ангелочек – подаренное феями дитя. Но это не я.

Алессандра отвернулась и зашагала вниз по трапу.

За своей спиной она услышала шаги матери. Нет, скорее, почувствовала: трап дрожал под ее ногами не в такт шагам.

А затем Алессандра ощутила толчок – жестокий удар в спину, который заставил ее потерять равновесие.

– Ну и проваливай тогда, маленькая сучка! – завопила мать.

Алессандра попыталась восстановить равновесие, но ее ноги не поспевали за верхней частью тела. Она почувствовала, что валится вперед, а трап выглядел таким крутым… сейчас она обрушится вниз, и руки не смогут смягчить…

Все эти мысли пронеслись в ее голове за долю секунды, а затем чья-то рука подхватила ее сзади. Вместо того чтобы удариться о трап, она нырнула вниз, затем качнулась вверх – и оказалось, что ее подхватила не мать. Дорабелла по-прежнему была от нее в нескольких шагах, на том месте, где ударила ее. Алессандру подхватил энсин Акбар, и на его лице читались тревога и забота.

– С тобой все в порядке? – спросил он, когда Алессандра выпрямилась.

– Именно! – громогласно крикнула мать. – Веди наверх эту маленькую засранку.

– Ты хочешь лететь с нами на корабль? – спросил энсин Акбар.

– Разумеется, хочет, – ответила за нее мать. Сейчас она оказалась у локтя Акбара. Алессандра наблюдала за трансформацией лица матери – превращение ведьмы, бросившей в спину дочери хамские слова, ударившей ее, в милую королеву фей. – Моя маленькая фея счастлива только рядышком с матерью.

– Думаю, я остаюсь, – мягко сказала Алессандра. – Ты поможешь мне сойти?

Энсин Акбар склонился к ней и прошептал на ухо, в точности как Эндер:

– Жаль, что я не могу остаться с тобой. – А потом выпрямился и отчеканил по-военному: – Прощайте, синьора Алессандра Тоскано. Счастья вам в этом добром мире.

– О чем ты говоришь! Мой муж отдаст тебя за это под трибунал! – воскликнула Дорабелла.

Она обогнула его, направляясь к Алессандре, и потянулась к ней, словно желая схватить.

Энсин Акбар взял Дорабеллу за запястье.

– Да как ты смеешь? – зашипела она ему в лицо. – Ты только что подписал себе смертный приговор за попытку мятежа.

– Адмирал Морган одобрит, что я не позволил его жене совершить правонарушение, – сказал энсин Акбар. – Он одобрит, что я позволил колонисту воспользоваться своим правом и остаться на этой планете.

Они с Дорабеллой оказались лицом к лицу, и Алессандра увидела, как капельки ее брызжущей слюны летят ему в глаза. И все же он не сдвинулся ни на миллиметр.

– Идиот, тебя засудят не за это, – сказала Дорабелла. – Засудят за попытку изнасиловать меня на корабле, в каюте без освещения.

На какой-то миг Алессандра задумалась, когда это могло случиться и почему мать об этом умолчала.

Но затем сообразила: ничего этого не было. Мать лишь намеревалась заявить о том, что преступление имело место. Она угрожала энсину Акбару ложным обвинением. А в чем Алессандра точно была уверена, так это в том, что ее мать – великолепная лгунья. Потому что сама верит в свои собственные измышления.

Но Акбар только улыбнулся.

– Леди Дорабелла Морган кое о чем забыла, – сказал он.

– О чем же?

– Все записывается.

При этих словах он отпустил ее запястье, развернул и мягко подтолкнул вверх по трапу.

Алессандра не смогла сдержаться. У нее вырвался короткий и резкий смешок.

Мать развернулась к ней с лицом, перекошенным от ярости. В этот момент она была, как никогда, похожа на Изабеллу.

– Бабушка, – громко произнесла Алессандра. – Я думала, мы оставили тебя на Земле – но посмотри-ка, ты все же полетела с нами.