EndGame

Наконец, всё закончилось – так же резко, как и началось. С помощью ложного выпада Такотосару удалось раскачать противника, и, резко переместившись в сторону, он атаковал в незащищенный бок. Росчерк чистого света отсёк руку Сотки по самый локоть и оставил глубокую борозду на его теле. Но при этом старший брат и сам невольно раскрылся. Раненому наследнику в последний момент удалось перехватить рукоять меча в другую руку и контратаковать снизу-вверх.

Сжатое в клинок пламя пробило брешь в дорогих доспехах и вышло у интригана прямо из спины. На доли мгновения братья замерли в обнимку, соображая, кто именно из них победил, после чего старший стал понемногу обмякать. Поток беспощадных фотонов превратил его внутренности в жаркое, а потом и в угли, так что очки жизни стремительно его покидали, ускоряясь с каждым биением опалённого сердца. А вот с обрубком руки всё обстояло куда лучше – дикий жар остановил кровотечение, хотя боль всё равно должна быть адской.

Сотка выпустил рукоять, затушив убийственный клинок, и подхватил оседающего противника здоровой рукой. По его лицу, видному через прозрачное забрало шлема, сплошным ручьём покатились горькие слёзы.

Никто из военных не проронил ни слова, пока братья молча прощались. Наконец, глаза Такотосара остекленели, и в руке рыдающего Сотки осталось лишь безжизненное тело. Он бережно уложил его на пол и сам рухнул рядом на колени, уронив голову на грудь. Увы, теперь всю оставшуюся жизнь ему предстояло нести на себе клеймо братоубийцы. Заслуженно или нет, как верно подметил мудрый Ксимири, совершенно не важно.

– Что ж, – нарушил я повисшее в воздухе молчание. – Дариокс умер. Да здравствует Дариокс!

Зрители, наконец, пришли в себя и наперебой бросились оказывать помощь. Одуревший от боли и горя Сотка почти не сопротивлялся, уставившись в одну точку.

Я уже собирался разродиться успокоительной речью, чтобы окаянный владыка не терзал себя понапрасну, но внезапно перед глазами выскочило предупреждение об экстренном выходе из игры. В следующую секунду меня пинком вышвырнуло обратно в реальность, отчего ощущения были, как после центрифуги.

Подобное резкое отключение могло произойти лишь по двум причинам – либо по всей стране разом отключился интернет после нейтронной бомбардировки, либо случилось то, чего я больше всего опасался. Настолько сильно, что настроил принудительное выдёргивание из виртуала.

В любом случае расслабляться, лёжа в капсуле раздавленной медузой, я себе позволить больше не мог. Нужно было выползать из саркофага и жёстко наказывать того, кто потревожил мой покой. Как нежить какая, ей богу...

Глава 106

Очень жаль, что в капсуле нельзя лежать одетым — пришлось потратить ещё немного времени, чтобы привести себя в относительный порядок. Зато в процессе успел бегло посмотреть данные с камер и выяснить, куда именно мне нужно мчать.

От сердца немного отлегло – не Барахолка, уже хорошо. Ахтунг случился в таверне «Пьяный Дракон», и пока не думал утихать. Там гремела настоящая маленькая война – трещали выстрелы из разнокалиберного оружия, даже взорвалось что-то один раз. Не зря, ох не зря я решил приглядеть и за этим местом…

За своего старого друга я совершено не переживал. Даже учитывая его немалый возраст, Талтер был способен постоять за себя, да и за других тоже. Лишь бы успеть туда раньше представителей правопорядка, а там всегда можно что-нибудь придумать. Время ещё было. Рядовые «копы» туда и под дулом автомата не сунутся, а «волкодавов» нужно ещё дождаться.

Только транспортом дела сегодня обстояли печально. Сбегая вниз по лестнице, я чётко осознал — срочно нужна своя тачка, иначе буду везде опаздывать. Вездесущее автоматическое такси как назло засбоило, и могло прислать машину лишь через десять минут. Хоть моё жильё и располагалось относительно неподалёку, это было слишком долго. Чья бы ни взяла в той перестрелке, она закончится гораздо раньше.

Пинком распахнув дверь в подъезд, я бегло осмотрелся. Редкие прохожие спешили по своим делам, чавкая размокшим снегом, на крохотной площадке играли измазанные в грязи дети, чуть поодаль какой-то усатый дядька ковырялся в старенькой «Ладе». За неимением других вариантов, первым делом я подскочил к нему.

– Мотор на ходу?

— Может быть, – пожал плечами мужик, разгибаясь. — А чего надо?

– Подбросить кой-куда. Плачу по тройному тарифу!

– У меня, вообще-то, нет никакого тарифа, – признался автолюбитель.

– Теперь есть, поехали!

Я сунул ему в руки толстую пачку банкнот, которую на всякий случай носил в куртке, и он тут же захлопнул капот. Да так громко, что вздрогнула вся машина до самого карданного вала, а с ближайших деревьев разом влетели испуганные птицы.

Через секунду мужик уже был за рулём и заводил чихающий мотор. Пусть и не с первого раза, но «Лада» всё же завелась, вызвав невольную вздох облегчения у хозяина.

– Показывай дорогу!

Устроившись на продавленном пассажирском кресле, заботливо обтянутом свеженьким дерматином, я ткнул в единственный выезд со двора.

— Сначала туда. Потом на Карла Маркса, оттуда по Цветочной до съезда на эстакаду.

– В центр едем?
– - мужик недовольно покосился на свою промасленную старую куртку.

– Почти, просто так быстрее.

Поездка по эстакаде, пересекающей город строго по прямой, сэкономила мне несколько минут. Пока водитель мчал, как на пожар, я более детально ознакомился с прочими данными камер.

К зданию уже подъехали первые патрульные машины, но они лишь перекрыли дорогу, а вот во внутрь соваться не стали. Что же творилось в самой таверне, оставалось лишь гадать. Судя по записи, туда вломилось не меньше десятка вооружённых людей, особо не скрываясь от посторонних.

Можно сказать, что прямо среди белого дня, только время было не подходящее. Вечер уже вступил в свои права, набросив на город покрывало мрака, но многочисленная иллюминация оперативно разгоняла темноту по углам. Так что у меня никаких проблем с картинкой не наблюдалось, да и современные камеры никаких трудностей при скудном освещении не испытывали.

Тактика ликвидаторов была проста, как лом – ворваться в таверну и покрошить там всех. Это вполне могло бы сработать на мирной публике, но товарища Талтера к таким было отнести нельзя. Он был один из тех немногих на моей памяти, кто представлял угрозу, даже валяясь оглушённым под круглосуточно обстреливаемыми завалами. Поэтому никто из боевиков оттуда так и не вернулся.

Что с них взять – обычное расходное мясо. Ни ума, ни малейшего чувства самосохранения. В моё время их называли коротко, но метко: «отморозки». Очевидно, что после гибели Хрусталя с супругой у руководителей охранного холдинга осталось крайне мало грамотных исполнителей. Глядишь, скоро начнут своих штатных сотрудников отправлять. Те ребята грамотные – с реальным опытом и пониманием, но в случае чего через них можно выйти на тот же «Б.У.Л.А.Т.» в два счёта.

Это похвально, что господа акционеры не хотят смешивать официальную работу и теневую деятельность, но это им в конечном итоге выйдет боком. Тут даже не зуб можно ставить, а бивень мамонта.