Энгельс – теоретик

Известно, какое большое значение правильному решению проблемы использования буржуазных специалистов после Октябрьской революции придавал Ленин и какое значение сама эта проблема имела в первые годы Советской власти.

Пока шел процесс обобщения опыта революции 1848 – 1849 гг. и пока вместе с тем еще сохранялись какие-то надежды на возможность нового революционного подъема, Энгельс постоянно имел в поле зрения проблемы предстоящей революции и будущего общества, размышлял над возможными перспективами развития. Но вступление европейского общества в полосу относительно мирного развития и начало периода реакции в конце концов обусловили переориентацию его внимания. Этому в значительной степени способствовало и поглощавшее много времени и сил вынужденное обстоятельствами занятие «проклятой коммерцией». На целый ряд лет интересующие нас темы исчезают из литературной деятельности Энгельса.

Первые объективные предпосылки для изменения ситуации стали складываться только с конца 50-х годов.

В 1857 г. начался первый мировой экономический кризис. Маркс и Энгельс ожидали, что он может вызвать начало революционного процесса. Маркс спешит теперь, как он говорит, «до потопа», т.е. до возможного начала революции, разработать свою экономическую теорию хотя бы в общих чертах. В конце августа 1857 г. он приступает к работе и до мая 1858 г. создает грандиозную, объемом в 50 печатных листов, рукопись под названием «Критика политической экономии» – первоначальный вариант будущего «Капитала». В этой рукописи он делает свое второе великое открытие – открывает прибавочную стоимость и в общих чертах разрабатывает теорию прибавочной стоимости. На этой новой основе он развивает новые представления о будущем обществе. Впервые осуществленная недавно полная русская публикация этого гениального произведения позволяет теперь нашему читателю непосредственно изучать его и в полной мере оценить все богатство развитых здесь идей [739] . То, что относится здесь к теории коммунистического общества, заслуживает специального рассмотрения. Однако, по свидетельству Энгельса, в те годы Маркс разрабатывал свою теорию прибавочной стоимости «наедине с самим собой» [740] . Поэтому и развитые в связи с ней новые представления о коммунистическом обществе, очевидно, остались тогда неизвестны Энгельсу. Во всяком случае они не нашли никакого прямого отражения в его собственных работах.

739

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 46.

740

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 39, стр. 22.

Экономический кризис 1857 г. не привел непосредственно к революции, но он обусловил оживление и новый подъем революционного движения. В 1864 г. этот подъем привел к основанию в Лондоне первой массовой международной организации пролетариата – «Международного Товарищества Рабочих», I Интернационала. Его подлинным основателем и фактическим руководителем явился Маркс. Позднее, после возвращения в Лондон, его главным помощником в этом деле стал Энгельс.

К 1865 г. относится важное высказывание Энгельса о будущем обществе в письме к немецкому буржуазному философу-неокантианцу Фридриху Альберту Ланге. В сдержанной форме, но вполне определенно, Энгельс подвергает критике его мальтузианские взгляды.

Критика мальтузианства с коммунистической точки зрения сводится к решению вопроса: как может справиться будущее общество с проблемой перенаселения. В письме к Ланге от 29 марта Энгельс указывает ее общее решение:

«Мы исходим из того, что те же самые силы, которые создали современное буржуазное общество… что эти средства производства и обмена будут также достаточны для того, чтобы в течение короткого времени… настолько поднять производительную силу каждого отдельного человека, что он сможет производить достаточное количество для потребления двух, трех, четырех, пяти, шести человек; что в городской промышленности освободится достаточное количество людей для того, чтобы направить в помощь земледелию совсем иные силы, чем это было до сих пор; что, наконец, и наука сможет быть применена в земледелии в массовом масштабе и с той же последовательностью, как и в промышленности; что эксплуатация областей Юго-Восточной Европы и Западной Америки, неисчерпаемо плодородных, удобренных для нас самой природой, может быть осуществлена в несравненно более грандиозном масштабе, чем это делалось до сих пор. Если после того, как все эти области будут перепаханы, наступит недостаток в продуктах, то будет еще достаточно времени, чтобы произнести: caveant consules» [741] .

741

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 393 – 394.

«Caveant consules ne quid respublica detrimenti capiat» – «Пусть будут бдительны консулы, чтобы республика не потерпела ущерба». В Древнем Риме эту формулу сенат применял в момент грозящей государству опасности – и консулы наделялись диктаторскими полномочиями. «Пусть будут бдительны консулы» – люди будущего еще успеют подумать, еще успеют принять чрезвычайные меры.

Через 16 лет Энгельс снова возвращается к той же теме и развивает ее в письме к Каутскому от 1 февраля 1881 года. Вот это замечательное рассуждение, с поразительной ясностью выявляющее специфически марксистское отношение к будущему:

«Если катедер-социалисты настойчиво требуют от нас, пролетарских социалистов, разрешить им загадку, каким образом мы сможем устранить возможную угрозу перенаселения и связанную с этим опасность краха нового социального строя, то из этого вовсе не следует, что я обязан выполнить их желание. Разрешать за этих людей все их сомнения, возникающие у них из-за их собственной путаной сверхмудрости… было бы, полагаю, просто потерей времени…

К тому же я отнюдь не считаю этот вопрос злободневным в такой момент, когда только что возникающее американское массовое производство и подлинное крупное земледелие грозят форменным образом удушить нас лавиной произведенных ими жизненных средств; накануне переворота, который в числе других последствий только еще должен привести к заселению земного шара… накануне переворота, который также и в Европе необходимо потребует сильного прироста населения…

Запугивания здесь ни к чему.

Абстрактная возможность такого численного роста человечества, которая вызовет необходимость положить этому росту предел, конечно, существует. Но если когда-нибудь коммунистическое общество вынуждено будет регулировать производство людей, так же как оно к тому времени уже урегулирует производство вещей, то именно оно и только оно сможет выполнить это без затруднений. Планомерно достигнуть в таком обществе результата, какой уже теперь во Франции и Нижней Австрии возник в процессе стихийного, беспланового развития, кажется мне не таким уже трудным делом. Во всяком случае, люди в коммунистическом обществе сами решат, следует ли применять для этого какие-либо меры, когда и как, и какие именно. Я не считаю себя призванным к тому, чтобы предлагать им что-либо или давать им соответствующие советы. Эти люди, во всяком случае, будут не глупее нас с Вами» и т.д. [742] .

742

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 123 – 124.

Основные моменты, к которым сводится ответ Энгельса, можно резюмировать в следующих положениях.

1) В настоящее время опасения перенаселения неактуальны. Освоение новых земель на всем земном шаре и развитие подлинно крупного (т.е. с использованием машин и достижений науки) земледелия создадут на ближайшее будущее возможности для значительного роста населения.

2) Абстрактные расчеты возможного роста населения в будущем описывают лишь существующую тенденцию, но отнюдь не то, как пойдет в будущем развитие реального процесса, которое определяется многими факторами.

3) Если даже допустить абстрактную возможность чрезмерного роста населения, то и это не дает еще оснований для страха. Существующий исторический опыт показывает, что даже в стихийно развивающемся современном обществе рост населения регулируется и ограничивается. Тем легче будет, в случае необходимости, достигнуть такого же результата в сознательно развивающемся коммунистическом обществе.

4) Возможная угроза перенаселения при существующих общественных условиях является лишним доказательством того, что буржуазное общество должно быть в корне преобразовано.

5) Пытаться же решить наперед все те конкретные проблемы, с которыми может столкнуться будущее общество, нет необходимости. Люди будущего, люди коммунистического общества сами решат свои проблемы. Эти люди, во всяком случае, будут не глупее нас.

Таким образом, Энгельс опирается на материалистическое понимание истории: если люди смогут поставить под свой контроль определяющую сферу своей деятельности – производство вещей, то тем более они смогут регулировать и производство людей. И он рассуждает как последовательный диалектик: нельзя абсолютизировать абстрактную тенденцию роста населения и, главное, нельзя, исходя из наличных данных, решать относительно будущего, когда, как и какие именно меры необходимо будет принять против угрозы перенаселения.

То и другое отличает Энгельса как представителя научного коммунизма, в основе которого лежит диалектико-материалистическое понимание истории.

В сентябре 1867 г. вышел в свет I том «Капитала». Для теории научного коммунизма это событие явилось важнейшей исторической вехой. Завершился длительный и сложный процесс превращения социализма и коммунизма из утопии в науку. Как указывал Энгельс, только благодаря материалистическому пониманию истории и теории прибавочной стоимости коммунизм стал наукой. «Это наше миропонимание, – говорил он о коммунистическом мировоззрении, – впервые выступившее перед миром в „Нищете философии“ Маркса и в „Коммунистическом манифесте“, пережило более чем двадцатилетний инкубационный период, пока с появлением „Капитала“ оно не стало захватывать с возрастающей быстротой все более и более широкие круги» [743] .

743

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 9.