Энн из Зелёных Крыш

Девочки в школе Эйвонли всегда делились своими обедами, и съесть три малиновых пирожных в одиночку или даже разделить их только со своей лучшей подругой навсегда навешивало ярлык «жадина» на девочку, которая это сделала. И все же, когда пирожные были разделены среди десяти девочек, каждая получила маленький кусочек, только дразнивший аппетит.

Дорога, которой Энн и Диана ходили в школу, была действительно прекрасна. Энн подумала, что эти прогулки в школу с Дианой не могут быть лучше даже в воображении. Ходить по главной дороге было бы так неромантично; но идти по Тропинке Влюблённых, мимо Вербного озера, через Долину Фиалок и по Березовому Пути – романтичнее не придумаешь.

Тропинка Любви начиналась за садом в Зеленых крышах и тянулась через лес до конца фермы Касбертов. По этой дороге обычно выгоняли коров на пастбище, а зимой возили дрова. Энн назвала её Тропинкой Влюблённых, когда ещё и месяца не прожила в Зеленых крышах.

– Не то, чтобы там действительно ходили влюблённые, – объяснила она Марилле, но мы с Дианой читали прекрасную книгу и там есть Переулок Влюблённых. Поэтому мы хотели, чтобы у нас было такое название тоже. И это очень красиво, Вы так не думаете? Так романтично! Мы легко можем представить на этой тропинке влюблённых, понимаете. Мне она очень нравится, потому что там вы можете думать вслух и никто не назовёт вас ненормальной.

Энн выходила в школу утром одна и по Тропинке Влюблённых доходила до ручья. Здесь Диана встречала ее, и девочки шли вверх по дорожке в тени кленов.

– Клены – такие общительные деревья, – говорила Энн. – Они всегда шелестят и шепчут нам что-то.

Они доходили до бревенчатого моста. Затем девочки сворачивали с тропинки, проходили через поле мистера Барри и мимо Вербного озера. За Вербным озером следовала Долина Фиалок – маленькая зеленая впадина в тени большого леса мистера Эндрю Белла.

– Конечно, фиалок там сейчас нет, – сказала Энн Марилле, – но Диана говорит, что миллионы их расцветают весной. О, Марилла, вы можете себе это представить? У меня прямо дух захватывает! Я назвала это место Долиной Фиалок. Диана говорит, что она никогда не видела никого, кто мог бы придумывать столько причудливых названий для мест. Приятно быть умным в чём-то, не так ли? Но Диана дала название Березовому Пути. Она очень хотела, и я позволила ей. Но я уверена, что могла бы придумать что-то более поэтичное, чем просто Березовый Путь. Такое название может придумать каждый. Но Берёзовый Путь – одно из самых красивых мест в мире, Марилла.

Это так и было. Другие люди, кроме Энн, тоже так думали, когда видели его. Это была узкая, извилистая дорожка, проходившая через холм и лес мистера Белла, где свет, просеянный через изумрудную завесу из зелёных веток, становился безупречно чистым, как сердцевина бриллианта. По всей длине дорожку окаймляли тонкие молодые березы с белыми стволами и лёгкими ветвями; папоротники, лесные гвоздики, дикие ландыши и алые гроздья кизила разрослись вдоль нее; там всегда витал восхитительно пряный запах и звучало пение птиц, шелест и смех лесных ветров в кронах деревьев над головой. Иногда здесь можно было увидеть кролика, перебегающего через дорогу, если, конечно, идти спокойно, чего нельзя было сказать об Энн и Диане. Внизу, в долине, дорожка выходила на главную дорогу, а по ней уже можно было быстро дойти до школы через поросший елями холм.

Школа в Эйвонли была чисто выбеленным зданием, с низкими карнизами и широкими окнами. Внутри стояли удобные старомодные парты с откидывающимися крышками, и на этих крышках были вырезаны инициалы и надписи трех поколений школьников. Школа была в стороне от дороги, а за ней рос темный еловый лес и протекал ручей, в который все дети ставили свои бутылки с молоком по утрам, чтобы они оставались холодными до обеда.

Марилла отправила Энн в школу в первый день сентября с множеством тайных опасений. Энн такая необычная девочка. Как она будет ладить с другими детьми? И, как ей удастся держать язык за зубами во время школьных занятий?

Однако дела пошли лучше, чем опасалась Марилла. Энн пришла домой в тот вечер в приподнятом настроении.

– Я думаю, мне понравится учиться здесь в школе, – объявила она. – Хотя учитель мне не очень по душе. Он все время подкручивает усы и строит глазки Присси Эндрюс. Присси уже взрослая, вы знаете. Ей шестнадцать, и она будет сдавать вступительные экзамены в Королевскую Академию в Шарлоттауне на следующий год. Тилли Бултер говорит, что учитель влюбился до смерти в нее. У неё красивый цвет лица и вьющиеся каштановые волосы, и она делает такую элегантную причёску. Она сидит на задней парте и он сидит там тоже большую часть времени – чтобы объяснять ей уроки, как он говорит. Но Руби Гиллис говорит, что она видела, как он что-то писал на ее грифельной дощечке и когда Присси прочитала – она покраснела, как свекла и захихикала. Руби Гиллис говорит, что она не верит, что это имело отношение к урокам.

– Энн Ширли, я не хочу слышать такие разговоры о твоём учителе, – резко сказала Марилла. – Ты не ходишь в школу, чтобы критиковать учителя. Я думаю, он может научить тебя чему-то, и твоё дело – учиться. И я хочу, чтобы ты поняла сразу, что ты не должна, приходя домой, рассказывать всякие сказки о нем. Этого я не поощряю. Я надеюсь, что ты была хорошей девочкой.

– Так и было, – сказала Энн с удовлетворением. – Это было не так сложно, как кажется. Я сижу с Дианой. Наша парта рядом с окном, и мы можем смотреть из него на озеро Мерцающих Вод. В школе много милых девочек, и мы весело поиграли в обеденный перерыв. Это так приятно, когда есть много девочек, с которыми можно играть. Но я, конечно, больше всех люблю Диану и так будет всегда. Я обожаю Диану. Я ужасно отстала от остальных девочек. Они все учатся по учебнику для пятого класса, а я прохожу только четвертый класс. Я чувствую, что это очень унизительно. Но ни у одной из девочек нет такой фантазии, как у меня, это я уже поняла. Мы учили чтение, географию, истории Канады и письмо. Сегодня мистер Филлипс сказал, что моё правописание было позорным, и он поднял мою грифельную дощечку, чтобы все могли видеть отмеченные им ошибки. Я себя чувствовала очень подавленной, Марилла, всё-таки он мог бы быть повежливее с новой ученицей. Руби Гиллис угостила меня яблоком, а Софья Слоун дала мне на время прекрасную розовую открытку с надписью: «Могу ли я навестить вас?» Я отдам ей эту открытку завтра. А Тилли Бултер позволила мне носить своё кольцо из бусинок весь день. Могу я взять несколько жемчужных бусинок со старой подушечки в моей комнате, чтобы сделать себе кольцо? И о, Марилла, Джейн Эндрюс сказала мне, что Минни Макферсон сказала ей, что она слышала, как Присси Эндрюс сказала Саре Гиллис, что у меня очень красивый нос. Марилла, это первый комплимент, который я услышала в своей жизни, и вы не можете себе представить, что я чувствую. Марилла, а у меня действительно красивый нос? Я знаю, вы скажете мне правду.

– Нос достаточно хорош, – сказала Марилла коротко. Про себя она думала, что нос Энн был действительно красивым; но она не имела никакого намерения рассказывать ей об этом.

Это было три недели назад, и все шло гладко до сих пор. И теперь, этим ясным сентябрьским утром, Энн и Диана, две самых счастливых девочки в Эйвонли, беспечно шли по Берёзовому Пути.

– Я думаю, Гилберт Блайт будет сегодня в школе, – сказала Диана. – Он ездил к своим кузенам в Нью-Брансуик на все лето, и приехал домой только в субботу вечером. Он невероятно красивый, Энн. И ужасно дразнит девочек. Он просто портит нам жизнь.

По голосу Дианы было понятно, что ей это скорее нравилось, что этот мальчик портит ей жизнь.

– Гилберт Блайт? – спросила Энн. – Разве это не его имя написано на стене у крыльца рядом с именем Джулии Белл и большой надписью: «Обратить внимание на них?»

– Да, – сказала Диана, встряхивая головой, – но я уверена, что он не очень любит Джулию Белл. Я слышала, как он сказал, что он изучал таблицу умножения по её веснушкам.

– О, не говори мне о веснушках, – умоляюще сказала Энн. – Это невежливо, когда у меня их так много. И я думаю, что писать эти «Обратите внимание» о мальчиках и девочках – очень глупо. Хотела бы я посмотреть на того, кто осмелится написать мое имя рядом с именем мальчика. Нет, конечно, – поспешила она добавить, – никто не осмелится.

Энн вздохнула. Она не хотела, чтобы ее имя было написано таким образом. Но было немного унизительно знать, что ей это даже не грозит.

– Ерунда, – сказала Диана, чьи черные глаза и глянцевые локоны вызывали такой хаос в сердцах школьников Эйвонли, что ее имя было написано на стенке у крыльце полтора десятка раз. – Это лишь шутка. И не будь такой уверенной, что твоё имя никогда не будет написано там. Чарли Слоан влюбился в тебя до смерти, он сказал своей маме – заметь, своей маме, – что ты самая умная девочка в школе. Это лучше, чем быть красивой.