Энриет. Логос 1

Толпа одобрительно загудела. Староста заулыбался и кивнул стражникам, принесшим железный наруч с какими-то надписями, больше похожими на руны, и надели на правое предплечье орка. После этого его запястье освободили от пут.

— Ульгиндра, выйди на площадь — крикнул староста.

— Спасибо, староста. Он мне будет в самый раз. Как раз рук не хватает.

Я посмотрел в сторону голоса и увидел, как из толпы просочился шкаф. По-другому назвать не могу. Она была ростом навскидку 140 сантиметров, а в ширину, наверное, столько же. Не, она не шкаф. Она комод. Но при этом была стройная. Просто низкая и широкоплечая.

Красивой походкой она дошла до нас, и поклонилась старосте:

— Спасибо Вам большое, Кронус, за такую помощь.

— Помогая тебе, мы помогаем себе, Ульгиндра — поклонился староста ей в ответ — ты наш кузнец. И если у тебя будет идти работа, то и нам спокойнее будет.

— Я вам накую что угодно. Только скажите.

— За это мы уважаем тебя, и всегда постоим за тебя. Ты самый человечный дворф их всех, кого я видел.

Ульгиндра скривила лицо — видимо, не по душе такое сравнение — и подошла к орку. Она встала рядом со мной, поэтому почувствовал, как от нее сильно пахнет копченным мясом и рыбой. Пока я, извините меня, ее нюхал, она взяла орка за плечо и подняла на ноги.

— Как тебя зовут?

— Кораг.

Дворфийка снова скривилась. В этот раз что не понравилось? После чего ударила несильно орка по животу.

— То, что ты раб, это не значит, что ты вещь. Ты сильный орк, и, если будешь хорошо работать, я тебя буду уважать. Называй меня Ульгиндра.

— Давай — Кораг улыбнулся, и протянул руку. Она протянула руку в ответ.

— Пошли. Работы много. Приступим сразу же, как расскажу азы кузнечного дела для подмастерья.

Кораг посмотрел на меня, а затем обратился к дворфийке:

— Ульгиндра! А не хочешь рабом и этого паренька взять? Он мой друг, и он тоже может быть полезен в кузнице. Я уверен в этом.

— Дезертиры и воры мне ни к чему в кузнице. Еще что-то украдет, и я попросту убью его — коротко и злобно прошипела Ульгиндра, плюнув в сторону моего лица.

Я увернулся, и плевок попал на плечо. Ну зачем вот так поступать? Что за манеры?

Она развернулась и пошла быстрым шагом. Кораг кивнул мне в знак прощания, и ушел, не оборачиваясь. Толп проводила их взглядом до самого конца улицы, пока они не свернули куда-то в сторону.

После этого меня подняли на ноги и поставили возле столба.

Староста Кронус встал на тумбу, и заговорил громким повелительным голосом:

— Жители Утесного! Сегодня мы проведем суд в отношении человека. Я, пользуясь статусом старосты, объявляю, что буду судить. Выбранные вами представители возле меня, и их мнение также будет учитываться.

Радости моей не было предела. Когда судит не один человек, а несколько, то всегда есть шанс повлиять на одного или даже на несколько вершителей чужой судьбы.

Да начнется игра и с моей стороны.

Для начала, сделал свое лицо еще более уставшим, а глаза наполнил грустью и печалью. Мои плечи опустились, голова потяжелела килограмм на сто.

— Этому человеку вменяется два преступления: дезертирство и кража — продолжал тем времени Кронус — Судить мы будет за дезертирство, а затем за кражу. Общее наказание определим потом.

Толпа одобрительно угукнула, при этом, не переставая смотреть на меня. Пусть смотря, пусть. Мои плечи опустились еще ниже.

Я посмотрел на старосту, который в этом время рассматривал меня. За Кронусом по левую руку стоял его сыночек Аудэр, а по правую руку — та самая девушка. Дочка, стало быть? Лик ее был испуган, и она виноватыми глазами смотрела на меня. Наши взгляды встретились, и она тут же отвела свой взор.

И все же мне не понятно, почему она ничего не рассказывает. Она не кажется стервой или мразью. Хотя, как правило, все прекрасные девушки не очень милы душою.

Я оглядел толпу и на всякий случай убедился, что ни дворфийки, ни моего краснокожего друга нет. Мне бы не хотелось, чтобы орк увидел, как со мной что-то будут делать на столбе. Я, кстати, так и не понял для чего он тут стоит, и как используется при реализации назначенного наказания, но вынес из мыслей другое — апелляционной инстанции тут нет. Приговор вступает в силу с момента его оглашения и обжалованию не принадлежит. Как говорится, «Петя, ныне и присно и во веки веков».

А священник тут есть? А религия? А грехи отпустить? А слово последнее? Я не знаю, сигаретку закурить?

Над домами я не увидел высоких колоколен, или башен, напоминающих известные мне со старого мира религиозные учреждения. Однако, они в любом случае должны быть. Или магия тут все подмяла, и никакой веры нет? Не верю в это.

— Как твое имя? — громкий голос старосты был обращен ко мне.

— Энриет меня зовут — я громко ответил, кивнув головой в знак подчинения. Лицо старосты было хмурым. От моего кивка лицо стало хмурое.

Что я делаю не так?

— В каком легионе ты служишь?

— Ни в каком — ответил твердо, и поднял голову. Наши взгляды встретились — я нигде не служил, а потому дезертиром не являюсь.

По толпе пошел шум, крики. Народ недоволен ответом. Кронус вскинул руку, и толпа затихла.

– Как ты нам докажешь, что ты не дезертир?

Презумпция виновности значит. Ясно. Понятно. Так как там работает столб, возле которого я стою?

— Я готов пройти испытание, если нужно, чтобы вы поверили моим словам. У меня нет никаких доказательств, кроме слов. Ни один легион не подтвердит мое отсутствие, и в легионы не вступал.

— Каждый млад должен отслужить в легионе — громко с давлением на прорычал староста, и оглянулся на толпу — каждый в этой деревне прошел через войну — а затем обратился ко мне — все воюют — он замолчал — а кто-то уже отвоевался, но не вернулся.

По толпе прошелся грустный «Ооох», и послышались женские всхлипы. А чего это твой сыночек то не на войне? А? Он тоже молод, и по внешнему виду не настолько старше меня. Думаю, мне не следует задавать вопрос старосте. Эх, знал бы я только, говорит правду он или нет.

Староста посмотрел на меня, а затем обратился к толпе:

— Доказательств нет. Дополнений нет. Есть ли здесь кто-то, кто выступит в защиту этого преступника? Если кто-то знает что-нибудь об Энриете — выйдите из толпы.

Но никто не вышел. Все стояли и ждали окончательного вердикта. А я улыбался. Отлично. В принципе, не такое уж и плохой конец. Быть кормом для морских обитателей — это хороший конец. Полезный конец. Природа оценит. Я вспомнил книгу «Лавр», которую когда-то читал. Вот только у меня нет моей Устиньи.