Эолин

— Не доверяет тебе?

— Он думает, что я могу быть под чарами Короля-Мага. Он больше ничего не говорил об этом со времен Селен, но я достаточно часто вижу это в его глазах. И он поверит, что его подозрения подтвердились, когда он увидит, как жалко я веду себя в бою, — Эолин потерла лоб, пытаясь снять накопившееся там напряжение. — Это безнадежно, Рената. Что мне делать?

— Я бы не сказала, что это безнадежно. Я видела безнадежное, ты же знаешь. Они сказали, что никто из нас не выживет, и все же мы здесь.

Эолин попыталась улыбнуться, но слезы щипали глаза.

— У меня есть дар, который может взбодрить твой дух, Эолин. Жди здесь.

Рената вышла из палатки и вернулась с продолговатой кедровой коробкой, которую поставила на колени Эолин. Сверху было вырезано изящное изображение Драконши. Ее длинный хвост и мощные конечности переплелись с толстыми ветвями древнего дуба.

— Открой, — сказала Рената.

Эолин сняла печать и подняла крышку. Внутри лежал бордовый халат. Она провела пальцами по мягкой ткани, ощущая магию, заключенную в ее рубиновых нитях.

— Где ты нашла это?

— Мы годами хранили его в поместье Кори. Он был моим до того, как начались чистки, до того, как я отказалась от своей магии и позволила уничтожить посох.

— Но они бы заодно сожгли и твою одежду.

— На мне не было мантии, когда меня задержали.

Эолин встала, чтобы достать наряд из коробки. Она накинула одежду на руку и стала изучать замысловатые узоры, вышитые на ее поверхности. Гемена научила ее сложным заклинаниям, секретным волокнам и специальным красителям, используемым для мантий Высшего Мага, но без полного шабаша из двенадцати было невозможно создать его.

— Это слишком великий подарок, чтобы его принять, — пробормотала она.

— Ты должна надеть его, когда столкнешься с Королем-Магом, — ответила Рената. — Это усилит тебя и защитит, если боги потребуют от тебя проклятия, подобного Ахмад-купту.

— Тогда я надену его только для этой кампании и верну тебе, когда мы победим.

— Мне это больше не нужно.

— Будет нужно, — сказала Эолин. — Когда Дракон дарит тебе новый посох.

Лицо Ренаты побледнело. Она отвернулась.

— Не шути о таких вещах.

— Это не шутка.

— Посох, однажды уничтоженный, не может быть заменен.

— Почему бы и нет, если это угодно богам?

Рената покачала головой.

— Дракон накажет меня за такое высокомерие. Я отказалась от своей магии, вероломная трусиха, и без протеста смотрела, как сгорают все мои сестры.

— У богов есть другой способ судить о наших проступках, — Эолин вернула подарок в коробку и взяла руки Ренаты в свои. — Они интерпретируют наши действия через большее пространство времени и последствий.

— Еще слова от твоей дуайен.

— Нет, — поняла Эолин. — Эти слова принадлежат мне. Я о том, Рената, что, возможно, ты должна была отказаться от своей магии тогда, чтобы восстановить ее сейчас, во время большей нужды и большей надежды.

Рената подавила всхлип и спрятала лицо в трясущихся руках. Почувствовав движение, приближающееся к поверхности, Эолин обняла ее и притянула к себе. Рената дрожала. Она прижалась к Эолин и плакала долго и горько, выпуская все слезы, которые ей не удавались в течение бесконечных лет с тех пор, как погибла последняя из ее сестер.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Пророчество

На следующее утро после того, как войска Эрнана и Хелии прибыли к перевалу Эрунден, перед палаткой Эолин появился Тамир со свежей парой лошадей. Солнце еще не взошло над восточными холмами, и мышцы маги болели после долгого пути от Селен, но компания Тамира обновила ее дух. Они сели на лошадей и отъехали от широких палаток, которые теперь составляли военный лагерь повстанцев.

Перевал Эрунден занимал юго-восточную вершину длинной долины, которая тянулась на север, пока не переходила в холмистую равнину. Окрестные холмы скрылись за зеленым лесом. По их прибытии Эрнан с удовлетворением заметил, что деревья скроют разведчиков и лучников. Но Эолин могла видеть только сладкую магию, изливающуюся из живого леса. Прямо над входом в перевал возвышался невысокий гребень, увенчанный плоским травянистым холмом. Эолин планировала создать там свой священный круг, если король встретит их здесь, в Эрундене.

— Все окна судьбы Эрнана сходятся, — сказал Тамир, ехавший рядом с Эолин. — Он сразится с Королем-Магом в этой долине.

— Когда?

— Скоро. Ты услышишь движение королевской армии еще до того, как разведчики твоего брата сообщат об их приближении, — Тамир осмотрел окружающие холмы. — Где Церемонду лучше всего создать свой круг?

Эолин закрыла глаза и прислушалась к деревьям. Через несколько мгновений она кивнула в сторону невысокого холма на северной стороне долины.

— Это будет его первый выбор. Магия бежит из центра этой насыпи в долину, откуда открывается вид на все поле битвы. Мы должны сообщить Эрнану. Он может поставить охрану для защиты этого холма и воспрепятствовать доступу Церемонда.

— Нет, — Тамир покачал головой. — Лучше нам знать, где он будет.

— Если ты собираешься исполнить клятву своего отца во время битвы, ты не сможешь сделать это там. Круг мага будет хорошо защищен. По традиции Мойсехена, в тот момент, когда круг разорван, битва проиграна. Король поставит перед ним все свои линии, а вокруг него специальную стражу. Добраться до Церемонда будет невозможно.

— Мои воины и я найдем способ. Сопроводишь меня вверх по склону, Эолин? Я хочу поближе познакомиться, узнать все детали того, как будет создан его круг.

Они спешились у подножия холма. Тамир отправил лошадей в лагерь.

— Мы спустимся с другой стороны и обозначим путь за хребтом пешком, — сказал он. — Это будет самый верный путь к нему, когда начнется битва.

Они не торопились, петляя по склону небольшой горы, пока воин не почувствовал уверенность в своих знаниях о каждом дереве, кусте и камне. Утренний туман цеплялся за усыпанную травой землю, а листва густо наполнялась сладким ароматом позднего лета. В воздухе плыл хор птиц; шумные белки спрыгнули с безопасных насестов. Эти мелодии зажгли сердце Эолин желанием вернуться домой, в безопасные места и беззаботные приключения своего детства в Южном лесу.