Эолли или легкое путешествие по реке

— Только ты никуда не уходи, ладно? — попросил я.

— Значит, я тебе нужна? — спросила Эолли, подняв на меня большие зеленые, с оттенком синевы, глаза, которые словно отражали бездонное небо.

"Боже мой, — подумал я, — ведь в них можно утонуть!"

— Конечно, нужна. Разве ты сомневалась?

— Тогда… не поцелуешь меня?

— ?!

Я поднялся, обошел стол, склонился и поцеловал Эолли в щеку. Щека у нее была горячая, как если бы при температуре. Уж не заболела ли она? Не простудилась ли, когда лежала раздетая на холодном стекле? Но это же кукла, не человек!..

— Я вся горю, — сказала Эолли. — Не обращай внимания. Скоро пройдет.

— Это, наверное, от кофе.

— Я хотела тебе чего-нибудь приготовить, но в холодильнике ни мяса, ни полуфабрикатов.

— Ты хотела сварить еду? — спросил я.

— Да, — ответила кукла. — Жена должна готовить мужу еду.

— Гм… А ты сама хочешь есть?

— Нет. Мне достаточно чашки кофе. Я и раньше мало ела. А вот тебе необходимо хорошо питаться.

— Не беспокойся…

— Жена должна беспокоиться о муже. А когда в холодильнике нет продуктов — это плохо. Муж останется голодным.

— Завтра пойду и куплю много еды.

— Вместе сходим. Ты напутаешь и возьмешь не то, что надо.

— ?!

В это время опять зазвонил телефон. Просто ночь телефонных звонков, подумал я. Хоть отключай аппарат.

Это была Таня.

— Привет! Не спишь еще?

— Нет, какой сон…

— Смотри, не перетрудись, а то завтра голова тяжелая будет.

— Да, пожалуй, пора закругляться.

— Ты ужинал?

— Да.

— Что ел?

— Гм… всякое побросал в рот… кофе пил… бутерброд.

"Чего это женщины беспокоятся о моем желудке?" — подумал я.

— Кофе много пить вредно, — сказала Таня. — От этого болезнь Паркинсона может развиться.

— Что, что?

— Ну, голова будет трястись, как у боксера Мохаммеда Али.

— Так у него же не от кофе. Он слишком много боксировал на ринге. И это не прошло бесследно.

— Может, я чего-то напутала. Но факт — пить много кофе нельзя.

— Хорошо, учту.

— Что будешь делать?

— Сейчас приму душ и лягу спать.

— А я немного почитаю. Угадай, какая книга?

— Гм, не знаю. Наверное, женский роман какой-нибудь.

— Вот и нет. Вообще не бывают ни женских романов, ни мужских. Есть хорошая книга и есть плохая. А читаю я мемуары Ирины Одоевцевой "На берегах Невы". Жила в Питере одна замечательная поэтесса. Она пишет о своих молодых годах в начале прошлого века. Потом она эмигрировала во Францию.

— Понятно.

— Представь себе такую картину: голод, холод, разруха; молодая девушка бредет по ночному Питеру, где шастают грабители и насильники, она идет в другой конец города только для того, чтобы послушать стихи. Это какой надо быть одухотворенной и сильной натурой!

— Вот же…

— Если хочешь, дам потом почитать.

— Ладно.

— Ну, до завтра?

— Ага.

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Я положил трубку. Эолли на кухне не было. Она сидела в комнате на диване и смотрела пред собой.

— Ты что ушла? — спросил я.

— Слушать чужой разговор неприлично, — молвила Эолли.

— Это знакомая девушка, Таня.

— Таня… Она красивая?

— Красивой ее, пожалуй, назвать нельзя… но симпатичная.

Мы помолчали. Часы показывали 12:45. Пора было укладываться спать.

Я зашел в соседнюю комнату, чтобы приготовить Эолли постель. Убрал с тахты толстое стекло, поставил к стене за шкафом. Кинул на тахту матрас, застлал простыней. Надел на подушку чистую наволочку, и чистый пододеяльник — на верблюжье одеяло. Затем я вынес кое-какую аппаратуру на балкон, чтобы тут не мешала. И видеокамеру снял с потолка.

— Пойду, приму душ, — сказала мне Эолли.

— Хорошо, — согласился я, вспомнив, что она включала и выключала газ. Значит, вполне справится и с кранами в душевой кабинке.

Я повесил на вешалку в ванной свежее полотенце и мой махровый халат, стиранный на прошлой неделе. Потом я разложил диван и постелил себе.

Из ванной доносился шум воды. Вскоре Эолли вышла в халате и с полотенцем на плече. С мокрых волос капала вода. Я взял у нее полотенце и помог посушить волосы. Потом хотел было включить фен, чтобы дополнительно посушить, но спохватился и убрал аппарат в шкаф. Ведь волосы от фена наэлектризовывались, а это могло повредить микрочипы в голове.

Я достал в шкафу смену белья и направился, в свою очередь, в ванную.

— Мы ждем гостя? — спросила Эолли.

— Что? — удивился я. — Какого гостя?

— Для чего ты постелил там? — Она показала рукой в открытую дверь спальни.

— А, это… Это для тебя.

— А разве муж и жена должны спать отдельно?

— ?!

— Ты устал и хочешь спать один?

— Верно… Сегодня день был тяжелый…

— Хорошо, — кивнула Эолли. — Иди, купайся.

* * *

Я долго не мог уснуть. Разные мысли одолевали меня: слишком много событий случилось за день.

Но вскоре, сквозь вязкую полудрему, я ощутил прикосновение легкой и теплой ладони на лбу, тотчас тяжесть в голове отступила, и я провалился в сон.

Утром меня разбудили вкусные запахи кофе и жареной яичницы. На часах было 7:30.

Эолли в банном халате возилась на кухне. Мне вдруг почудилось, что эту картину я уже видел много раз: молодая женщина хлопочет на моей кухне, напевая себе что-то под нос. Приятная, волнующая картина. Что бы это значило?

— Доброе утро! — светло улыбалась Эолли, оборачиваясь ко мне. — Я приготовила тебе оладьи и пожарила яичницу.

— В самом деле?!.
– только и проговорил я удивленно.

Потом, когда, умывшись, я сел за стол, Эолли спросила:

— А правда, что путь к сердцу мужчины лежит через вкусную еду?

— Так говорят, — кивнул я. — Но это устарелое мнение… А ты почему не ешь?

— Не хочется. Только пить тянет.

Эолли пила воду небольшими глотками и смотрела, как я ем.

— Очень вкусные оладьи, — похвалил я. — И яичница — в самый раз!

— Спасибо!

— Где ты научилась готовить?