Эпилог

Я смягчил свое посасывание. Неспешно, я снова и снова играл с ее соском, заставляя ее настаивать на большем. Ливви была медлительной и умопомрачительно расчетливой в своем соблазнении. Несмотря на то, что она извивалась у моей груди, практически умоляя меня взять ситуацию под свой контроль, она все же дала мне понять, чтобы я не убирал свои руки с положенного им места.

Она дала мне сначала одну грудь, потом другую. Этим Ливви напомнила о том, что ей нравилось за мной наблюдать. Как бы нам не хотелось, чтобы все было иначе, нам никогда не стереть нашей истории. Я знал, что она наказывала меня за те вещи, которые я делал. Но эти наказания проходили для меня наилучшим образом.

Неторопливо отстранившись, Ливви опустилась мне на грудь, и, положив свою голову на мое плечо, простонала, в очередной раз, соприкоснувшись с моим членом. Я же с трудом удерживал свое тело от реакции. Но я был готов. Более, чем готов. Мне до смерти хотелось к ней прикоснуться. И то, что я не мог этого делать, начинало казаться неоправданным.

– Я нервничаю, - прошептала она у моей шеи.

– Не нужно. Все, что тебе требуется - сказать мне, что я могу тебя касаться.

Я все равно был близок к тому, чтобы это сделать.

– Нет. Я все еще злюсь на тебя, - тихо хихикнула она.

– Кто-то однажды сказал мне, что нельзя позволять некой хреновой вендетте разрушить твою жизнь.

– Наверное, этот кто-то никогда не находился с тобой в подобной ситуации.

Подняв голову, Ливви посмотрела на меня.

– Если бы этот кто-то знал, что месть может быть такой сладкой, то никогда бы не перестал к ней стремиться.

Я улыбнулся.

– Будем надеяться, что нет.

Я лишился всех своих логических мыслей, ощутив, как рука Ливви скользнула по моей груди к своим разведенным бедрам и моему члену. Почувствовав, как ее пальчики сомкнулись вокруг моей плоти, направляя меня в свою киску, я откинул голову назад. Она была такой горячей, такой влажной, а усилие, с которым приходилось проникать внутрь, намекало на то, какой она была тугой.

– Ливви, - настойчиво сказал я, - пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе.

Ее мягкие губы целовали мое горло.

– Повтори, как сильно ты по мне скучал.

Ее бедра покачивались взад и вперед, пытаясь принять меня глубже. Она хныкала, но не признавалась в том, что ей трудно.

Подняв голову, я посмотрел на нее. На лице Ливви сочеталось удовольствие и боль, хотя ее глаза оставались решительными. Я с трудом сглотнул.

– Я скучал по тебе, Котенок, каждый день. Каждый. Гребаный. День.

Приподняв свои бедра, я скользнул в нее чуть дальше.

– О! Господи!

Завалившись вперед, она вцепилась в меня.

– Калеб, - вздохнула она.

Она уже тяжело дышала.

– Полегче. Я давно этого не делала.

Ее слова пресекли все мои действия. Вдруг во мне вскипела ревность и злость. Я не желал этого показывать. Да и вообще не имел никакого права на подобные чувства, вот только... я не мог от них избавиться. Я прекратил двигаться.

Успокоив свое дыхание, Ливви снова лениво качнулась на мне. Я старался игнорировать удовольствие, которое дарило мне дальнейшее проникновение в ее тело. Она улыбнулась мне, а я нахмурился.

– Не злись, Калеб.

Ливви немного приподнялась на моем члене и позволила весу своего тела протолкнуть меня глубже в себя. Я не смог сдержать сорвавшегося с моих губ стона.

– Я имела в виду тебя. После тебя.

Казалось, моя грудная клетка одновременно расширилась и сжалась. Это было примитивно, эгоистично и, тем не менее, мне было плевать. Ливви принадлежала мне. Да, после нее я спал с другими женщинами. Но в моем сердце они были никем.

Я нарушил свое обещание, и все же подчинился. Я подчинился власти Ливви надо мной. Подчинился тому хаосу, который она сеяла над моим самообладанием.

Подняв одну руку, я притянул ее личико к себе. Мне нужно было быть внутри нее. Мне нужно было почувствовать свой язык у нее во рту и свой член в ее теле так же, как сделать следующий вдох.

Мы простонали друг другу в рот, инстинктивно ласкаясь друг о друга телами.

Подняв вторую руку с дивана, я обернул ее вокруг ее талии и прижал Ливви к себе. По мне пробежал темный трепет, когда я обратился к своей основной сущности, привыкшей побеждать.

Прервав поцелуй, я схватил Ливви, и, согнув ноги в коленях, толкнулся вверх. Я услышал ее крик, но она не просила меня остановиться. Ливви крепко обняла меня за голову. Я толкнулся еще раз, и еще, пока, наконец, не почувствовал, что полностью оказался внутри ее тугого жара.

Мне казалось, что я не мог говорить. Я так долго ее хотел. Я мечтал о ней в своих снах и тянулся к ней в часы бодрствования. Я ничего не мог сказать, что сравнилось бы с острейшим удовольствием и эйфорией от того, что я, в конце концов, получил то, чего так долго хотел. Ничего, кроме...

– Я люблю тебя.

Я не собирался произносить этих слов. Я знал, что Ливви не была к ним готова. И все же, я ждал, чтобы произнести их, начиная с того момента, когда она вышла из машины, и больше не мог сдерживаться ни минуты.

Ливви расплакалась, и еще сильнее прижала меня к своей груди, чтобы не встречаться со мной глазами.

– Не останавливайся, - рыдала она.

Она двигалась своим телом, скользя вверх-вниз по моему члену в ритме, требующего от меня должного соответствия. Я был в растерянности, и не знал, что мне делать. Видимо, уже достаточно сделав и сказав, я делал то единственное, что мог - следовал ее просьбе.

Крепко прижимаясь к Ливви, я довольно легко отыскал путь к ее груди. Сомкнув губы вокруг одного из ее сосков, я возобновил свои ласки, сжимая ее попку обеими руками. Вскоре вместо рыданий, я был вознагражден ее стонами и вздохами. И все это время я чувствовал, как ее киска пыталась ко мне приспособиться.

Через мгновение ее влажность стала выделяться куда обильнее, а мышцы расслабились. Теперь я уже мог двигаться быстрее, входить сильнее, с каждым толчком проникая все глубже. Звуки соприкосновения моих яичек с ее влажной плотью, ее стонов надо мной, а также окружающие мой член тугость и тепло, подталкивали меня к моему освобождению.

– Еще, Калеб. О, Боже, пожалуйста!

Ее слова были слезной мольбой. Движения неистовыми и бессвязными. Ливви преследовала свой оргазм, который все не наступал, но потом настиг ее слишком быстро и слишком жестко.