Эпоха бронзы лесной полосы СССР

Умерших хоронили в неглубоких ямах на спине в вытянутом положении или, реже, с согнутыми ногами (рис. 124). На заключительном этапе глазковской культуры появляются скорченные захоронения, преимущественно на правом боку; возможно, к этому времени следует относить и часть сидячих погребений. Под могильной кладкой у д. Подострожное на р. Ангаре (могильник у Кирпичного сарая, погребение 1) обнаружено захоронение черепа, а в погребениях 3 и 4 могильника у д. Семеново умершие были погребены без голов (Окладников, 1975б).

В ряде могил отмечены следы кремации трупа. Так, в Глазковском (погребение 2) и Верхнеленском (погребение 21) могильниках раскопаны неполные трупосожжения, совершенные непосредственно в могильной яме. В погребении 25 Верхнеленского могильника — останки старого мужчины, убитого стрелами; на месте головы лежали мелкие горелые косточки черепа и сильно прокаленная земля; частично обгорели и шейные позвонки. О важной роли огня в похоронном ритуале свидетельствуют также остатки кострищ и угля в могилах и погребальных сооружениях. Так, в ногах костяка погребения 1 Шиверского могильника найдены кусочки древесного угля, а в 1 м к югу от погребения 3 могильника Сухая Падь I в окрестностях с. Нижняя Буреть был сооружен из известняковых плит небольшой очажок. В могильнике Усть-Ямный на Верхней Лене около нескольких могил в «головах» к северу от них обнаружены круглые кладки из плит с зольниками, в двух случаях с расколотыми костями косули. Следы кострищ, устроенных непосредственно над могильной каменной кладкой, отмечены при погребении 5 могильника Улярба II на оз. Байкал и при погребении 4 могильника Подострожное.

Особенностью глазковских захоронений, отличающей их от серовских и уподобляющей китойским, является ориентировка по реке. Преобладает положение головой вверх по течению, но нередко умерших ориентировали и в противоположном направлении. Большинство могил покрывалось на поверхности каменной выкладкой удлиненно-овальной, иногда лодкообразной формы. В отдельных случаях яма целиком заполнена плитами камня. Некоторые погребения Байкала отмечены на поверхности каменной кольцевой кладкой. По описанным обрядам хоронили умерших обоего пола и разного возраста. Однако детские захоронения редки. Не исключено, что в подавляющей своей массе они совершались вне могильных ям. Обнаруженные пока детские погребения обычно сопутствуют взрослым, главным образом женским захоронениям.

Одномогильные погребения двух взрослых немногочисленны. Совместное захоронение двух мужчин открыто у д. Тихое Плесо на р. Лене. Для других двойных погребений точные половозрастные определения отсутствуют, однако на основе сопровождающего инвентаря, предварительных антропологических анализов можно предположить, что парные захоронения мужчины и женщины имеются в могильнике Усть-Уда (погребение 9), в погребении у д. Белоусово на р. Лене. В могильнике у с. Подострожное на Средней Ангаре раскопано интересное тройное погребение (5), в котором посредине был положен пожилой мужчина, справа от него — молодая женщина, а слева — подросток (судя по инвентарю, тоже женщина).

В Фофановском могильнике исследовано нарушенное трехъярусное погребение (могила 24): в одной яме были последовательно похоронены два взрослых человека и ребенок менее четырех лет. Между остатками скелетов отмечены разделяющие их засыпки. Специфически глазковскими являются устроенные под одной надмогильной каменной кладкой, но в отдельных расположенных рядом параллельно друг другу могильных ямах захоронения мужчины и женщины. А.П. Окладников назвал такие погребения «парными соседскими». Они имеются в трех могильниках на р. Ангаре: Буреть III (1), Падь Нохой (3 и 4), Подострожное (3 и 4).

На могильниках, где вскрыта большая площадь и зафиксировано значительное число погребений (Фофановский, Верхоленский), выявилась любопытная планиграфическая особенность: могилы располагались параллельными рядами и группами. Наблюдения над соотношением пола и возраста погребенных в совместных и рядом расположенных могилах позволяют прийти к интересным палео-социологическим выводам (к которым мы обратимся позже).

К сожалению, антропологические определения глазковских захоронений немногочисленны. Краниметрическое изучение глазковцев в сопоставлении с краниологическими материалами серовской и китайской культур, проведенное Н.Н. Мамоновой (1973), подтвердило общую характеристику антропологического типа этих трех культур, данную Г.Ф. Дебецом, по которой древнее население, оставившее эти культуры, представляло собой протомонголоидный тип (рис. 124). Вместе с тем Н.Н. Мамонова наметила черты различия между серией черепов серовской и глазковской культур, с одной стороны, и китайской, с другой. Так, например, серовские и глазковские черепа гораздо крупнее и с резко выраженной долихокранией, тогда как китайские отличаются меньшими размерами и мезо- или брахикранией. Степень уплощенности носо-лобной части лицевого скелета у серовцев и глазковцев меньшая, чем у китайцев. Отмечены и другие отличия, позволяющие констатировать инородность происхождения китойцев по сравнению с серовской и глазковской группами населения и единое происхождение последних (Алексеев, Мамонова, 1979). Особая близость наблюдается между черепами серовского населения Ангары и глазковского Верхней Лены, что может объясняться переселением части серовцев с Ангары на Лену, где они послужили основой для формирования глазковцев.

В мужских погребениях инвентарь в целом более многочислен и носит выраженный охотничье-рыболовческий характер, а в женских захоронениях он связан с домашним производством. Так, при мужских костяках находятся ножи, наконечники стрел, гарпуны, рыболовные крючки, долота и тесла, встречаются отжимники, необходимые для изготовления каменных орудий. Вместе с женщинами клали в могилы скребки, игольники и иглы, иногда топоры. Украшения у женщин разнообразнее и многочисленнее, чем у мужчин. При захоронениях детей и подростков находятся украшения и изредка орудия труда, на основе которых можно предположительно устанавливать пол ребенка. Интересно, что в Верхоленском могильнике у старика (погребение 29) были только украшения и лишь один наконечник стрелы. Как полагает А.П. Окладников, этот старик, очевидно, не был полноценным охотником и рыболовом. Таким образом, распределение инвентаря в глазковских погребениях свидетельствует о четком разделении труда по полу и возрасту.

В погребении 5 могильника Улярба II под каменной кладкой рядом с кострищем найдены череп и кости собаки (?). Захоронение собаки или волка обнаружено в кольце из врытых плит близ богатого инвентарем погребения 1 в Ленковке. Перед мордой положенного в скорченном положении животного лежала лопатка лося. Вокруг костяка и под ним встречены угольки. Большое значение имеет находка костей домашней овцы (определение В.И. Цалкина) над ногами умершего под непотревоженной каменной выкладкой погребения 20 Фофановского могильника. Это первое свидетельство скотоводства у глазковского населения Забайкалья. В трехъярусном погребении 20 этого же могильника собраны кости крыльев крупной птицы, что интересно в связи с наличием в этом погребении захоронения ребенка и существующим у некоторых народов Сибири представлением о превращении умерших детей в птиц.

В глазковских погребениях встречаются глиняные сосуды, однако находки их очень редки. На Ангаре и Лене они оказались лишь в погребении 1 Шиверского могильника, в погребении 1 Белоусовского могильника у Нового Качуга и в надмогильной кладке Хабсагаевского погребения. Крупные фрагменты большого горшка, орнаментированного линиями отступающей лопаточки, встречены в погребении 1 Макаровского могильника на р. Лене. Как особый случай отметим находку в одномогильном совместном погребении молодого мужчины и подростка у с. Усть-Илга на Верхней Лене глиняного дымокурного горшка, очень напоминающего серовские, но сделанного способом выколачивания, от которого на поверхности остались следы рубчатой колотушки.

Фофановский могильник в дельте Селенги выделяется среди глазковских некрополей не только обилием погребений (что является доказательством продолжительного использования могильника большим и, вероятно, сравнительно оседлым коллективом), но и многочисленностью найденной в нем посуды. Так, из 27 раскопанных в 1959 г. глазковских могил 16 содержали 24 сосуда, большей частью находившихся во фрагментах, что связано с разграблением могил. Это говорит, видимо, о большей оседлости глазковского населения низовьев р. Селенги по сравнению с другими группами глазковцев.

Поселения, на которых обнаружены глазковские изделия, многочисленны и открыты на всей территории, где имеются погребения глазковской культуры, выходя даже за пределы их ареала — в низовья р. Ангары, в Эвенкию и Забайкалье. Обычно глазковские находки на поселениях встречаются в культурных напластованиях, содержащих предметы иных культур, и выделяются типологически. Поселенческие памятники с чистыми комплексами глазковской культуры редки и, как правило, являются кратковременными стоянками. Для установления стратиграфической позиции глазковских комплексов большое значение имеют многослойные поселения. К их числу в Прибайкалье относится уникальное по полноте охвата (от финального мезолита до периода раннего железа) и количеству находок поселение Улан-Хада на западном берегу Байкала (Петри, 1916; Хлобыстин, 1964а, б; Сизиков и др., 1975). Полная характеристика памятника дается в томе, посвященном неолиту. Здесь мы остановимся лишь на слоях с материалами глазковской культуры.