Эпоха Големов. Эпидемия Свободы

Через несколько секунд стрекотание стихло. Видимо, после моих песнопений тикающие насекомые решили мигрировать со столь неспокойного места. Учитывая тот факт, что голос мой – отнюдь не бархатный баритон, даже не бас и уж тем более не тенор… хотя им ли понимать о мелодичности звуков… или, наоборот, им приелась убаюкивающая тишина под сенью исполинов.

Вдруг что-то мягко коснулось плеча. Сердце едва не выпрыгнуло из груди и бешено заколотило. Я резко обернулся, но позади стояло только гладкоствольное теплое дерево. Тогда не смог выдумать ничего лучше, как задрать голову, и увидел… кошку! Она висела, вцепившись когтями в ствол. Через секунду животное оттолкнулось, вытянулось в плавном прыжке и приземлилось в метре от моего импровизированного аскетичного лагеря. Вот ведь коварное создание! Надо же так незаметно подобраться!

Тут же тиканье возобновилось. Стоит ли описывать удивление, когда я понял, что звук, похожий на тиканье часов, издает эта самая кошка! Самая настоящая, самая обыкновенная с виду кошка, которую человек приручил в незапамятные времена, которая будучи одомашненной, но все же оставаясь в некотором смысле дикой, всюду следовала за своим двуногим хозяином или, может быть, компаньоном.

Еще в начальных классах учебники истории о давних временах описывали нам: когда первые добровольцы в качестве поселенцев полетели в экспериментальном порядке на далекую планету с земной атмосферой и похожей структурой, единственное живое существо, не считая самих путешественников и капсул с эмбрионами крупного и мелкого скота, которые отправились в долгое странствие, была именно кошка.

Взяли зверька вовсе не специально. К экспериментальному полету он имел самое опосредованное отношение. Видимо, кошка так любила хозяина (а может, хозяйку), что бесстрашно последовала на корабль – огромный, самый настоящий город с садами, библиотеками, учебными заведениями, ведь лететь предстояло восемь лет. На обучение делался особый упор, так как первопроходцам, а их было несколько сотен человек (все красивые, молодые – никому из экипажа не исполнилось тогда еще и двадцати пяти), предстояло не только обустраиваться самим, добывать ресурсы, строить жилища, заниматься земледелием, скотоводством, но и подготовить, так сказать, почву для следующей волны.

А дальше уже случилась банальная история: почти каждый из переселенцев захотел такую же кошку в свой дом. У зверька взяли образец ДНК и поместили в генетический принтер, где и «распечатали». Странное, конечно, слово «распечатали». Оно прицепилось еще со времен первых моделей доисторических 3D-принтеров, на которых сначала печатали объемные детали, запчасти к устройствам, сами устройства, даже полноценные жилые дома, а потом стали приготавливать вполне съедобную синтетическую пищу, пока технологии не доросли до генетического моделирования живых существ.

Сейчас эта распечатанная ли, родившаяся ли в естественных условиях серая кошка сверкала на меня большими желто-зелеными глазами и тикала. Удивительно, что животные, прожившие века и века на разных планетах, при различных условиях без всяких признаков изменений в физиологии, столь странным образом эволюционировали на Аполлоне-13, мало отличавшемся от их исторической родины.

– Кис-кис-кис, – позвал я, пытаясь не делать резких движений.

Кошка замолчала и, как-то по-собачьи склонив голову, мягко шагнула навстречу. Видно, не так давно кошки ушли от человека в лес на этой планете и еще помнили, кто такие homo-sapiens.

Наконец, животное тихонько подобралось вплотную, не сводя блестящего взора с моих глаз, поднесло мордочку к ладони и осторожно, с некоторым подозрением, хотя и не без любопытства, стало обнюхивать.

– Что, – усмехнулся я, – первый контакт установлен?

Зверек тикнул и взобрался мне на колени. А тем временем солнце окончательно село, тьма сгустилась над теплым лесом. Пространство наполнилось различными звуками: шорохами, мурчанием, похрустыванием, стрекотом, свистом, тиканьем… Но меня чужой лес более не смущал, не пугал и не беспокоил. Ведь рядом сидело знакомое, доброе существо, а я верил в скрытую мудрость и белую магию этих мистических созданий, поэтому в скором времени, ощущая на коленях мягкое тепло свернувшейся калачиком кошки, постарался хоть немного успокоиться и уснуть.

Что может представить человек, услышав словосочетание «грузовой корабль»? В первую очередь, несомненно, размеры: этакий монстр космических пространств, умещающий в трюмах своей утробы сотни контейнеров с сырьем, провизией, одеждой, оружием и вселенная его знает, чем еще. А что увидел я? Блоху, не иначе. Мелкую, пугливую космическую блоху.

Тот, кто хоть раз видел торговый колосс, идущий на посадку, никогда не забудет столь захватывающую картину. Корабль, загораживая гигантской тушей небо, солнце и как будто весь мир, садится на землю, укрывая ее полумраком собственной тени. Ощущение, будто тебя и всех остальных захватывает инопланетное нечто. Ты стоишь, задрав голову и открыв рот, не в силах пошевелиться, а внутри взрыв восторга вперемешку с неким страхом, что медленно спускающееся с небес огромное металлическое существо сейчас раздавит весь мир, и ты не в силах что-то изменить в этой эпичной картине, лишь можешь наблюдать последний день… день, час и миг гибели человечества.

Космические корабли таких размеров уже более двух веков как научились приземляться без всякого ущерба для планет с помощью специальных систем мягкой посадки, работающих на основе силовых полей.

Идея была не нова, но технологии того времени не позволяли реализовать так называемый «мягкий двигатель». Многие его компоненты просто не из чего было изготавливать. Да и никто не знал, вернее, не испытывал на практике, не производил подбор наиболее эффективного энергоносителя для подобного типа двигателей. Пока на небольшой и не особо примечательной (кроме того, что на ней есть человекопригодная атмосфера и даже кое-какая природа) планете со странным названием Счастье не обнаружили особый гипертерий.

Сами по себе залежи этой руды были как абсолютно безопасны, так же и абсолютно бесполезны. Они не взрывались, не горели, не источали яд, но отлично тонули, если, например, кинуть кусок в речку или пруд. Только после специальной очистки, обогащения и сингулярного сжатия на вид обычная руда, похожая на грязный камень, обретала невероятную силу, способную толкнуть корабль на десятки световых лет.

Это был очередной прорыв в космическом судоходстве. Корабли стали более мобильными и могли стартовать и осуществлять посадку не только на специально подготовленных площадках и космодромах, но даже в обычном поле или близ жилых домов без риска все вырвать из земли, сжечь и оставить огромный кратер. Хотя на правила космического судоходства новые двигатели сильно не повлияли, но это уже другая история…

В общем, прилетевшая сегодня на Аполлон-13 пародия на обещанный мне грузовой колосс оказалась ничем иным, как обычным грузоперевозочным шаттлом средних размеров, то есть раз в десять меньше торгового судна.

Лес наполнился ужасным гулом, внутри корабля то и дело что-то чихало и скрежетало. Он выглядел настолько изношенным, если не сказать болезненным, что я поспешил укрыться под сводами леса, боясь стать нелепой жертвой отвалившегося куска фюзеляжа или еще какой-нибудь арматуры, вылетевшей из сей чахоточной утробы.

Шаттл благополучно осел. Слово «сел» тут едва ли применимо, а назвать эту сцену удачной посадкой не поворачивался язык. Надрывный гул силовых установок смолк, из открывшегося люка высыпали полураздетые, мокрые от пота люди – шестеро мужчин. Они устало опустились на траву и закурили. Отдохнув минут пятнадцать, принялись за работу. Труд их оказался несложным – в руках по два небольших серебристых контейнера, которые перекочевали из шаттла в здание, где располагалась резиденция мэра.

Наблюдая под сенью деревьев за экипажем бравых грузчиков, я подумал, что не очень-то они похожи на представителей Торговой Коалиции. Во-первых, не станет она позорить свое имя, перевозя грузы на подобных развалинах, как этот чуть не расходившийся по швам шаттл-переделка.