Эпоха мертвых, Начало. Том 1

Ущерб на этом этаже был немал. Пара дверей были выбиты взрывной волной и лежали в коридоре, под ногами хрустело стекло с потолочных плафонов. Однако металлические двери справа были целы, и даже печати на них уцелели. Там хранились в герметичных специальных шкафах "культуры", и именно это помещение следовало охранять с особым тщанием. Николай вздохнул с облегчением, комнаты с "культурами" уцелели. Снова в свете фонаря пробежала крыса, затем за ней еще одна, в пятнах побуревшей крови, и двигалась она медленно и как-то странно, неуклюже, раненая, наверное. Обе не обратили на Николая ни малейшего внимания.

В комнате слева от коридора визг обезьян неожиданно усилился и превратился в настоящую истерику.

– Чего разорались?
– рявкнул Николай скорее для того, чтобы подбодрить самого себя, чем заставить обезьян замолчать. Они и не замолчали. На поясе у охранника висела телескопическая дубинка, и он вытащил ее из чехла. Минаеву не нравилось, как орали обезьяны, и он решил, что если что, то разгонит их дубинкой. Он толчком раскрыл до конца приотворенную дверь и вошел в темный зал лаборатории. Повел фонарем слева направо и обратно. Обезьян в комнате было много. Почему-то были открыты все автоматические двери в виварий, и насколько Минаев помнил, они должны были блокироваться в случае каких то проблем. Уже нехорошо, что-то пошло не так, как следовало. Обезьяны сидели на столах, шкафах, смотрели куда то вниз и орали как резаные. Внизу, на полу, были еще обезьяны, некоторые из них явно выглядели тяжело ранеными, хотя при этом, на первый взгляд, их это не слишком заботило.

– И чего?
– спросил Николай сам себя, и вдруг почувствовал, как в правую его руку, в которой была зажата дубинка, вцепилось что-то острое. Он посмотрел вниз, и увидел буквально повисшую у него на руке обезьяну, вцепившуюся зубами в его плоть. Кровь текла по ладони, стекая прямо на ее оскаленные зубы.

– Ах ты, сука!

Удар тяжелого фонаря проломил обезьяне череп, и ее труп свалился на пол. Крик в лаборатории усилился, так, что у Николая уши заложило. Он глянул на руку - не слабый укус, кровь изрядно течет, хотя могло быть и хуже. Все же это не горилла, маленькая мартышка и клыки у нее мелкие. А в зале лаборатории вдруг началась суета. Две из сидевших на полу обезьян бросились на своих товарок. Те заорали, заметались по столам и шкафам. Одна из обезьян, которые атаковали своих товарок, сумела вцепиться одной из них в шерсть, и она начала яростно кусать свою визжащую и вырывающуюся жертву.

– Да провалитесь вы!
– заорал Николай, выскочил за дверь, захлопнув ее за собой. Не хватало еще, чтобы еще какая нибудь из этих рехнувшихся от взрыва обезьян в него вцепилась. И вообще, ему была нужна аптечка из караульного помещения. Следовало продезинфицировать рану и перевязать. А вообще, по хорошему, попозже надо бы и врачу показаться. Если только тот не пропишет курс уколов от бешенства, этого для полного счастья не хватало.

Дегтярев Владимир Сергеевич.

Владимир Сергеевич пил чай у себя на кухне, читая материалы по последним наблюдениям, когда зазвонил телефон. Звонил Оверчук, которому позвонил, в свою очередь, Николай Минаев. Владимир Сергеевич выслушал "безопасника", мрачнея лицом с каждым его следующим словом.

– Черт, черт, черт!

С этими словами Дегтярев бросился одеваться. Он толком не понял со слов Оверчука, что случилось, но точно знал, что ничего хорошего случиться не могло. Эта жуткая зараза внутри превращала здание института в угрозу всему живому, и любое происшествие могло лишь ухудшить положение. Надо было уже сегодня бить тревогу, когда стало ясно, что новый штамм "Шестерки" - это воплотившийся в реальность кошмар.

– Володя, куда ты?
– остановила его, судорожно впрыгивающего в штанину, жена.

– Алина, кое-что случилось, меня вызвали. Мне надо на работу.

– Когда вернешься?

– Не знаю. Я позвоню.

Владимир Сергеевич несколько раз набрал телефон поста охраны со своего мобильного телефона, но там никто не отвечал.

– Володя, что случилось?

– Алечка, не знаю. Что-то взорвалось в здании института.

– Это может быть опасным?

– Не думаю.

В кухню зашла Ксения и как-то странно посмотрела на отца. Владимир Сергеевич перехватил ее взгляд, спросил:

– Что случилось, милая?

– Ничего, все нормально.

Ксения подошла к окну, встала у него, глядя на здание МГУ. Дегтярев же, уже одетый, выбежал из квартиры, вызвал лифт, и через минуту уже бежал по темной улице к подъехавшему черному "Геландевагену" Оверчука. "Безопасник" сам заехал за директором института. А еще через двадцать минут они подъехали к воротам НИИ. Обычно Оверчук въезжал во двор, равно как и остальные сотрудники, но ворота были с электрическим приводом, а электричества у института не было. Пришлось оставить машину у ворот. Возле них стояли уже несколько милицейских машин с включенными проблесковыми маячками, было людно. Но на территорию института милиция пока не заходила.

Слева от ворот, в круге света от уличного фонаря, питающегося не от институтской сети, мелькнула какая то быстрая тень. Дегтярев остановился и почувствовал, как сердце оборвалось и провалилось куда-то в желудок. Спутать пробежавшее животное с чем-то другим было невозможно. Это была обезьяна из институтского вивария. Дегтярев бросился в ту сторону, но животного уже и след простыл. А на асфальте остались капельки крови.

– Черт… черт… черт… Только не это!

Дальше Владимир Сергеевич бежал бегом. Оверчук остался с милицией. Дверь в проходную была открыта, и в ней стоял Ринат Гайбидуллин. Дегтярев подбежал к нему, спросив еще на бегу:

– Что случилось?

– Нам бомбу подкинули, кажется. Минаев сказал, что взорвалось между забором и задней стеной, много повреждений.

– Где сам Минаев?

– Во дворе. Осторожней, там темно, электричество вырубилось. Внутренние телефоны тоже, а городские работают.

– Я понял.

Дегтярев пробежал через проходную во двор и почти сразу же столкнулся с Николаем Минаевым. Тот уже успел продезинфицировать след от укуса и перевязать ладонь бинтом из аптечки.

– Коля, что случилось?

Минаев вкратце рассказал Дегтяреву все, что знал, опустив лишь эпизод с нападением обезьяны. Дегтяреву сейчас было не до того, чтобы еще принимать жалобы начальника смены охраны, а сама рана болела едва-едва.

– А Володько где?

– Охраняет пролом в заборе.

– Какой пролом?

– Забор рухнул, две плиты, к нам теперь вход и выход свободный.

– Коля, скажи мне вот что… животные разбежались?

– Да. Мы смотрели со двора, там одно окно выбито вместе с решеткой. Когда мы туда подошли, последняя обезьяна ускакала в пролом. А вы разве не слышите?

Владимир Сергеевич прислушался, и вдруг понял, что за звук так беспокоил его все время, с тех пор как он вышел из машины, но мозг отказывался его воспринимать. Кричали обезьяны. И все были слышны откуда то издалека.

– Коля, ты был внизу, в лаборатории?

– Сразу же после взрыва.

– Что было в виварии?

– В виварии открылись все двери. Наверное, когда отрубилось электричество, блокировки сработали неправильно, или еще что. Крысы и обезьяны разбежались по всему подвалу. Обезьяны дрались как бешеные, затем начали выскакивать в окно. Там весь оконный проем и земля перед ним кровью заляпаны. Совсем рехнулись после взрыва.