Эпоха мобильных телефонов

Ладно, попробуем пощекотать нервы мадам Лариковой. Напротив дивана расположилась пара кресел, на вид очень удобных. Я подошла к одному из них и села. Гоша встал рядом, облокотившись на высокую спинку. Ларикова, даже не покосившись в нашу сторону, продолжала смотреть телевизор. На ее изящной шее пульсировала тонкая голубая жилка.

Екатерина Алексеевна, когда посетила нас, сообщила, что сын женился на «модельке». Действительно, внешний вид у Елены был вполне модельный. Она выглядела изящной, элегантной и ухоженной. Правда, красота ее не была той, не требующей косметики, естественной красотой молодости и здоровья, о которой я регулярно толковала ученицам старших классов (без особого, увы, успеха). Это была безупречная, тщательно отретушированная, глянцевая красота журнальной обложки.

Сергей тяжелым шагом прошел по комнате и выключил телевизор.

– Что такое? – нахмурила изящно выщипанные брови Елена. – Что ты себе позволяешь?

Не отвечая, Лариков взял стул, поставил его напротив дивана и сел, мрачно глядя на жену. Она приподнялась на локте, поза ее изменилась на чуть более напряженную. И голос тоже стал более резким.

– Я тебя спрашиваю: в чем дело?

Он по-прежнему молчал. Похоже, Сергей просто не знал, как начать разговор.

– Сударыня, – Гоша решил помочь клиенту, – дело-то не сложное. И от вас требуется самая малость. Вы только скажите, где сейчас Игорь. И можете смотреть телевизор дальше. Мы сами за пацаном съездим.

Елена резко села и спустила ноги с дивана.

– Что? О чем вы?.. Сережа, что это за человек?

– Это сотрудник детективного агентства. Я обратился к ним, чтобы найти Игоря.

– Детективное агентство? – Елена машинально одернула халат.

Если вы думаете, что в результате этого действия полы халата прикрыли ее безупречные коленки, то вы ошибаетесь. Коленки были прикрыты до того, как холеная рука затеребила тонкий шелк, и только теперь явились во всей красе. А супруга Ларикова еще и вперед немного наклонилась, тоже, без сомнения, машинально. То, что ворот халата при этом распахнулся, – чистой воды случайность. И грудь (безупречная, кто бы сомневался! Пусть и силиконовая, все равно безупречная) даже не показалась, а так, едва заметно обозначилась: то ли мелькнула, то ли померещилась. К сожалению, виртуозное исполнение этого номера никто, кроме меня, не оценил. Сергей был слишком погружен в беспокойство о сыне, да и привык, наверное. А Гошка… он только ухмыльнулся. Моего напарника такими пустяками не проймешь. Он, конечно, далеко не аскет, но удовольствие с работой никогда не смешивает.

Елена недовольно поджала губы и перевела взгляд на меня:

– А вы тоже… сотрудник?

– К вашим услугам, – мило улыбнулась я.

– И что вы хотите?

– Мой напарник уже сказал вам. Где вы прячете ребенка?

– Бред какой-то! – Елена ненатурально расхохоталась. – Как вам в голову такая глупость пришла? Вы что, обвиняете меня в киднеппинге?

– Ну зачем же так, – прогудел над моей головой Гоша. – Слова какие строгие: «обвинение», «киднеппинг». Мы бы предпочли считать все не слишком удачной шуткой.

– Очень благородно с вашей стороны. – Теперь она решила быть холодной и язвительной. Получалось у нее неплохо, волнение выдавали только руки, нервно комкающие край широкого золотистого пояса. – Но я представления не имею, где Игорь.

Последняя фраза прозвучала очень уверенно. Действительно не знает? Или уверена, что этого не сможем узнать мы?

– Где сейчас Татьяна Кораблева, вы тоже не знаете? – уточнил Гоша.

– Таня? – Голос Елены дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и снова попробовала рассмеяться. – Ничего не понимаю! Почему вы о ней спрашиваете?

– Так ведь вы же подружки, – широко улыбнулся Гоша.

– Не подружки. Но мы знакомы.

– А я о чем! Если вы ей каждый день по телефону звоните, значит, есть о чем поговорить.

Например, о том, как себя ведет мальчик, и дозрел ли отец, чтобы заплатить выкуп…

Гошка вцепился в Ларикову, словно бульдог. Напарник прекрасно справлялся один, и я позволила себе немного отвлечься.

Эсэмэска с требованием готовить деньги пришла с телефона Игоря. Вряд ли мальчик сам послал ее отцу, скорее телефон у него забрали взрослые тетеньки. Но тогда где сейчас должен быть этот телефон? Когда я смотрела распечатку, было там, на последних строчках, что-то такое… Что-то странное, мелочь, на которую я и внимания не обратила, а вот подсознание среагировало. И почему я не сообразила прихватить распечатку с собой? Впрочем, горе небольшое. Я выскользнула из кресла и удалилась в коридор. Прикрыла за собой дверь и достала из сумочки сотовый телефон. Сначала я коротко сообщила Ниночке, на каком этапе находятся переговоры с Лариковой, а потом попросила:

– Загляни, пожалуйста, еще раз в распечатку, в самый конец. Вчерашнее и сегодняшнее число. Меня интересуют звонки с телефонов Кораблевой, Лариковой и Игоря.

– Минуточку, – промурлыкала Нина. – Вчера Кораблева звонила Лариковой в девятнадцать пятнадцать. Сегодня Кораблева ей позвонила утром, в восемь сорок, а потом… странно. В десять тридцать пять у самой Кораблевой зафиксирован звонок от Игоря. Он что, от нее сбежал? Но тогда зачем звонил ей? Почему не вернулся к отцу?

– Есть другой вариант, – весело сообщила я. – Мальчик по-прежнему у Кораблевой, а вот телефон переменил хозяина!

Я убрала сотовый в сумочку и огляделась по сторонам. Прихожая как прихожая. Не слишком просторная, но все, что нужно, умещается. Шкаф для верхней одежды, тумба для обуви, скамеечка с мягким сиденьем и большое зеркало на стене. Я заглянула в шкаф, пренебрегла тумбой для обуви и еще раз внимательно осмотрелась. Сумочки Елены нигде не было видно. Может, она в комнате? Кстати, интересно, чего Гошка сумел добиться от нашей очаровательной хозяйки? Я вернулась в комнату и убедилась, что они топчутся на месте.

– Вы же не преступница какая, – проникновенно увещевал Гоша. – Да и Сереге лишний шум не нужен, правда?

– Правда. – Лариков напряженно кивнул. – Скажи, где Игорь, и я… одним словом, скажи, где он, и убирайся.

– Что ты затеял, я не понимаю? – Ларикова снова переменила позу, теперь она напоминала рассерженную кошку. – Ты меня в чем обвиняешь? Как у тебя совести хватает?

Я рассеянно прошлась по комнате. Если бы я жила в этой квартире, где бы я держала свою сумочку? В прихожей места для нее не предусмотрено, значит, я, возвращаясь домой, с сумочкой в руках захожу сюда. Что я делаю, когда прихожу домой? Правильно, переодеваюсь. Естественно, делаю это я не в общей комнате, здесь и шкафов для одежды нет и вообще нелогично это. Переодеваются в спальне. То есть я, помахивая сумочкой, иду по направлению к спальне… опа! И почему я сразу не заметила этот небольшой столик?

Я подошла к столику и подцепила сумочку за короткие ручки одним пальцем. Натуральная кожа, масса каких-то шнурочков, застежек, пряжек – сразу и не разберешь, где здесь настоящие кармашки, а где ложные. Симпатичная вещица, интересно, сколько такая стоит? Впрочем, в данный момент важнее другой вопрос: где, в каком именно отделении этой симпатичной сумочки находится предмет, который, по моим расчетам, должен там находиться. Потому что, если я ошиблась, если его там нет…

– Эй! – нервно вскрикнула Елена. – Что вы делаете?!

Я продолжала сосредоточенно разглядывать сумочку.

– Эй вы, сотрудник! – повысила голос Ларикова. – Что вы себе позволяете? Перестаньте лапать мои вещи!

Я неторопливо обернулась. Растянула губы в вежливой улыбке и спокойно уточнила:

– Это ваша сумочка?

– Да уж не ваша! Немедленно положите ее на место!

Я взялась за сумку уже двумя руками.

– Вы позволите посмотреть, что внутри?

– Еще чего! – Елена вскочила с дивана и требовательно протянула руку: – Отдайте! Вы не имеете никакого права.